XIII и XIV столетия — первые века татарского ига — были едва ли не самыми тяжелыми в русской истории. Татарское нашествие сопровождалось страшным опустошением страны. Старинные приднепровские области Руси, некогда столь густо заселенные, надолго превратились в пустыню со скудными остатками прежнего населения Большая часть народа была либо перебита, либо уведена в плен татарами, и путешественники, проезжавшие через Киевскую область, видели лишь бесчисленное количество человеческих костей и черепов, разбросанных по полям. Сам Киев после разгрома 1240 г. превратился в ничтожный городок, в котором едва насчитывалось 200 домов В таком запустении эта земля оставалась до половины XV столетия.

Северо-Восточная Русь, хотя пострадала от нападения ничуть не меньше, сумела оправиться от него гораздо скорее. Даже в самое темное лихолетье жизнь не замирала тут ни на мгновение. Одним из важных последствий татарского нашествия стало быстрое дробление прежде единой Владимиро-Суздальской волости. Еще после смерти Всеволода Большое Гнездо (младшего брата Андрея Боголюбского) она распалась на пять удельных княжеств. Владимирское, Ростовское, Переяславское, Юрьев-Польское и Стародубское. При внуках Всеволода это дробление продолжилось, и мы видим уже двенадцать удельных княжеств" так из Владимирской области выделились Суздальская, Костромская и Московская; из Ростовской — Ярославская и Углицкая, из Переяславской — Тверская и Галицкая. Дальше это дробление продолжилось во все возрастающей прогрессии Например, от Суздальского княжества отделилось Нижегородское, от Ростовского — Белозерское и т. д В результате к началу XIV века на месте прежде единой Северо-Восточной Руси существовало уже несколько десятков мелких уделов, в каждом из которых утвердилась своя княжеская династия Постоянная вражда между ними не позволяла вести хоть сколько-нибудь успешную борьбу с татарами, которые чувствовали себя здесь полными хозяевами Стольный город Владимир в этих обстоятельствах почти потерял признаки первенства. Получая от хана ярлык на великое княжение, князья не обязаны были пребывать во Владимире; они могли быть великими князьями и жить в своих прежних уделах. Однако титул великого князя далеко не был пустым звуком — от того, какая из княжеских ветвей удерживала его за своим потомством, зависело в конечном итоге, какой из северных русских городов мог стать тем центром, вокруг которого объединится страна. И точно так же, как прежде на юге вся политическая борьба вращалась вокруг права обладать киевским столом, так и теперь она развернулась за право получить ханский ярлык и именоваться великим князем Владимирским. Особенно ожесточенной сделалась борьба в начале XIV века, когда открылась многолетняя война между двумя линиями потомков Всеволода Больше шое Гнездо — князьями Тверскими и Московскими. 1 Городок Москва возник среди лесистой и болотистой местности на Боровицком холме, высоко поднимавшемся над слиянием рек Москвы и Неглинной. В летописи он впервые упомянут под 1147 г. В то время это был, видимо1 еще не город, а сельская княжеская усадьба суздальского князя Юрия Долгорукого. Об укреплении Москвы стенами летописец говорит под 1156 г. Кремлевский холм, покрытый густым хвойным лесом, в то время весьма ощутимо выделялся среди окружающего ландшафта (уровень воды в Москве-реке был на 2–3 м ниже современного, подножие холма не скрывала подсыпка набережных, вершина не была срезана, да и вокруг не было крупных сооружений).

Место это было людное, по Москве-реке шла бойкая торговля, поэтому у стен Кремля очень рано стал развиваться посад Сначала он занимал узкий «подол» холма вдоль Москвы-реки, а потом, повернув на гору, занял междуречье Москвы-реки и Неглинной.

Как городок новый и далекий от суздальских центров — Ростова и Владимира — Москва позднее других могла стать стольным городом особого княжества. И действительно, в течение долгого времени здесь незаметно постоянного княжения. Только при правнуках Всеволода Большое Гнездо, по смерти Александра Невского, в Москве в 1263 г. появился свой князь — малолетний сын Невского Даниил. Так было положено начало Московскому княжеству и династии Московских князей. Даниил сделал первый шаг к возвышению своей фамилии: в 1301 г. он хитростью и коварством отобрал у рязанской го князя Коломну, а в следующем году получил по наследству главный удел своего отца — княжество Переяславское. Потомки продолжали его политику, потихоньку прибирая к рукам соседние земли и округляя свои владения. Возникает естественный вопрос: чем должны мы объяснять их неизменный и твердый успех? Увы, даже при очень большом желании нельзя увидеть в этих деятелях больших личных достоинств. Первые московские князья, по словам Ключевского, не имели никакого блеска, никаких признаков героического или нравственного величия. Никогда не блистали они ни крупными талантами, ни яркими доблестями. По своим личным качествам это были более чем средние политики, отличавшиеся, впрочем, большой ловкостью и умелой угодливостью. Но как раз таких деятелей и требовала эпоха!:

«У каждого времени, — писал Ключевский, — свои герои, ему подходящие, а XIII и XIV вв были порой всеобщего упадка на Руси, временем узки? чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров… В летописи этого времени не услышим прежних речей о Русской земле, о необходимости оберегать ее от поганых, о том, что не сходило с языка южнорусских князей и летописцев XI–XII вв. Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться за счет других. А когда в обществе падают общие интересы… положением дел обыкновенно овладевают те, кто энергичнее других действует во имя интересов личных..

Московские князья были именно в таком положении Потому они лучше других умели приноровиться к характеру и условиям своего времени и решительнее стали действовать ради личного интереса» «Однако условия жизни, — добавляет далее Ключевский, — нередко складываются так своенравно, что крупным людям приходится размениваться на мелкие дела… а людям некрупным, подобно князьям Московским, приходится делать большие».

Ирония истории состоит в том, что личная доблесть, высокие добродетели и гражданское чувство, которых не находим мы ни у Даниила, ни у детей его, ни у внуков, в гораздо большей степени были свойственны их противникам — первым князьям Тверским. На стороне тверских князей кроме того было право, то есть все средства юридические и нравственные. На стороне же московских князей не было никакого права, ни нравственного, ни юридического, но зато были деньги и умение пользоваться обстоятельствами, то есть средства материальные и практические. Напрасно несчастный тверской князь Александр призывал свою братию, русских князей, «друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, оборонять Русскую землю и всех православных христиан». Подобные чувства в это время не находили никакого отклика в московских князьях. Они вовсе не думали о борьбе с татарами и считали, что на Орду гораздо выгоднее действовать угодничеством и деньгами, чем оружием и силой. На протяжении нескольких поколений они усердно ухаживали за татарскими ханами и сумели в конце концов сделать их орудием своих замыслов. Никто чаще их не ездил на поклон к ханам, никто не был в Орде более желанным гостем, чем богатый московский князь, и никто лучше него не умел оговорить и оклеветать перед татарами своих соотечественников русских князей Такова была причина, положившая начало возвышению и процветанию Москвы И все-таки кого же из двух противников — Тверь или Москву — нам следует признать более правым в этом историческом споре? Вывод, увы, совершенно однозначен: неизбежный ход событий подтвердил в конечном итоге правоту Москвы. В то время как строптивая Тверь раз за разом испытывала все ужасы татарских нашествий, Московская волость, избавленная от набегов, богатела и набиралась сил. И когда этих сил оказалось достаточно, тогда и среди московских князей нашелся свой доблестный герой, который сумел вывести Русскую рать на Куликово поле. Поэтому не отважный Михаил Тверской и не его сын Александр, а коварный Юрий Московский и его лукавый брат Иван Калита заслужили в нашей истории славу «собирателей» русских земель Столкновения между Москвой и Тверью начались в 1304 г. после смерти великого князя Владимирского Андрея Александровича. По прежнему обычаю старшинство между северными князьями принадлежало Михаилу Ярославичу Тверскому. Однако место родовых споров между князьями заступило теперь соперничество по праву силы. В Москве тогда правил старший сын Даниила Александровича Юрий Данилович. Он был так же силен, как Михаил Тверской, если не сильнее его, и потому считал себя вправе быть ему соперником. Когда Михаил отправился в Орду за ярлыком, то и Юрий поехал туда же тягаться перед ханом. Но ярлык все равно достался тверскому князю.

Однако Юрий не успокоился. В 1315 г. он уехал в Орду и прожил там два года.

За это время он сумел сблизиться с семейством хана Узбека и женился на его сестре Кончаке, которую при крещении назвали Агафьей. В 1317 г. он возвратился на Русь с сильными татарскими послами. Главным из них был Кавгадый.

Войска Юрия пошли в Тверскую волость и сильно опустошили ее. В 40 верстах от Твери при селе Бортеневе произошел жестокий бой, в котором Михаил одержал полную победу. Юрий с небольшой дружиной успел убежать в Новгород, но жена его, брат Борис, многие князья и бояре остались пленными в руках победителя. Кончака-Агафья так и не возвратилась после этого в Москву: она умерла в Твери, и пронесся слух, что ее отравили. Этот слух был выгоден Юрию и опасен для Михаила. Явившись к Узбеку, Кавгадый и Юрий оклеветали Михаила и представили его поведение в самом невыгодном свете. Хан был в гневе и велел звать Михаила в Орду. В сентябре 1318 г. Михаил добрался до устья Дона, где в это время кочевала Орда. Полтора месяца он жил спокойно, потом Узбек велел судить его. Ордынские князья, основываясь главным образом на показаниях Кавгадыя, признали Михаила виновным. В конце ноября он был казнен.

В 1320 г. Юрий возвратился в Москву как победитель. Он вез ярлык на великое княжение и тело своего врага. Оба сына Михаила и бояре его вернулись на Русь пленниками. Стремясь до конца использовать выгоду своего положения, Юрий вернул родным тело Михаила только после заключения выгодного для себя мира с Тверью. В 1324 г. сын казненного Дмитрий отправился к Узбеку и, видимо, сумел показать неправду Юрия и невинность Михаила. Хан дал ему ярлык на великое княжение. В то же время ханский посол явился к Юрию звать его для разбирательства. Дмитрий не хотел пускать соперника одного к хану, зная его изворотливость, и сам поспешил следом.

Подробности встречи двух врагов неизвестны. Летописец сообщает только, что Дмитрий убил Юрия и позже сам был казнен по приказу Узбека.

При таких обстоятельствах началось княжение младшего брата Юрия — Ивана Даниловича Калиты. (Свое прозвище Иван, вероятно, получил от привычки носить с собой постоянно кошелек с деньгами для раздачи милостыни.) Он долго оставался в тени при старшем брате, но когда последнего не стало, успешно продолжил его политику. Восемнадцать лет правления Калиты были эпохой невиданного усиления Москвы и ее возвышения над остальными русскими городами. Главным средством к этому опять же было особенное умение Ивана ладить с ханом. Он часто ездил в Орду и приобрел полное расположение и доверие Узбека. В то время как другие русские земли страдали от татарских вторжений и постоев, а кроме того подвержены были другим бедствиям, владения князя Московского оставались спокойными, наполнялись жителями и, сравнительно с другими, находились в цветущем состоянии.

«Перестали поганые воевать русскую землю, — говорит летописец, — перестали убивать христиан; отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости, и от насилия татарского; и с этих пор наступила тишина по всей земле».

Город Москва расширился и укрепился Это видно по тому, что при Иване был сооружен новый дубовый Кремль. Вокруг столицы одно за другим возникали села. Увеличивались пределы и самого княжества. При начале правления Калиты его владения состояли только из пяти или семи городов с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза, Радонеж и Переяславль. Однако имея в своих руках значительные материальные средства, Иван скупил огромное количество земель в разных местах, около Костромы, Владимира, Ростова, на реке Мете, Киржаче и даже в Новгородской земле, вопреки новгородским законам, запрещавшим князьям покупать там земли. Он заводил в Новгородской земле слободы, населял их своими людьми и таким образом имел возможность внедрять свою власть и этим путем. Помимо многих сел он сумел приобрести даже три удельных города с их округами: Белозеро, Галич и Углич. Слух о богатстве московского князя расходился по соседним волостям. Бояре оставляли своих князей, переходили на службу к Калите и получали от него земли с обязанностью службы; за боярами следовали вольные люди, годные к оружию. Иван заботился о внутренней безопасности, строго преследовал и казнил разбойников и воров, и тем самым давал возможность ездить торговым людям по дорогам. Он сумел также придать Москве особенное нравственное значение переводом в нее митрополичьей кафедры из Владимира. Иван приобрел такое расположение митрополита Петра, что этот святитель живал в Москве больше, чем в других местах. Здесь же он умер и был пофебен. Гроб святого мужа был для Москвы так же драгоценен, как и пребывание живого святителя: выбор Петра казался внушением Божьим, и новый митрополит Феогност уже не хотел оставить гроба и дома чудотворца. Другие князья хорошо видели важные последствия этого явления и сердились, но поправить дела в свою пользу уже не могли В продолжение всего своего княжения Калита ловко пользовался обстоятельствами, чтобы, с одной стороны, увеличить свое владение, а с другой — иметь первенствующее влияние на князей в прочих русских землях. В этом более всего помогла ему начавшаяся вражда между Тверью и Ордой. Княживший в Твери после смерти Дмитрия князь Александр Михайлович принял в 1327 г. участие в народном восстании, во время которого тверичи убили татарского посла Чолкана и всю его свиту.

Узбек, узнав об участи Чолкана, очень рассердился. По одним известиям он сам послал за московским князем, а по другим — Калита поехал в Орду без зова, торопясь воспользоваться тверским происшествием. Узбек дал ему ярлык на великое княжение и 50 000 войска Присоединив к себе еще князя Суздальского, Калита пошел в Тверскую волость; татары пожгли города и села, людей повели в плен и, по выражению летописца, «положили пусту всю землю Русскую». Спаслись только Москва да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 гривен серебра и множество даров. Александр бежал в Псков Его брат Константин, управляя разоренной Тверской землею, был лринужден во всем угождать московскому князю, любимцу хана Князья других русских земель поставлены были в такое же положение. Одну из своих Дочерей Иван отдал за Василия Давыдовича Ярославского, а другую — за Константина Васильевича Ростовского и самовластно распоряжался уделами своих зятьев В 1337 г Александр Тверской помирился с ханом и получил обратно свое княжество Это был сильный удар по могуществу Москвы Но уже через два года Иван поехал в Орду с доносом на своего врага Как не раз уже бывало, оговорам московского князя поверили безоговорочно Тверской князь получил приказ явиться в Орду Александр поехал, уже сознавая, что судьба его решена И действительно — и он сам, и его сын Федор были казнены Калита вернулся в Москву в великой радости, послал в Тверь, приказал снять и привезти в Москву колокол с тамошней церкви святого Спаса По понятиям того времени это было очень чувствительное унижение, недвусмысленно свидетельствующее о том, что в соперничестве двух городов Москва получила полное торжество над своим противником Умер князь Иван Калита 31 марта 1340 г