Анна Павловна Павлова родилась в январе 1881 г. в Петербурге. Ее отец был рядовым солдатом Преображенского полка, родом из тверских крестьян. Он умер, когда дочери исполнилось два года. Мать работала прачкой. «Мы были бедны, очень бедны», — писала позже о себе Павлова. Девочка появилась на свет очень слабенькой и болезненной, и потому провела почти все детство у бабки в Лигове, под Петербургом. В 1891 г. матери удалось устроить ее в Императорскую балетную школу, в которой Павлова провела девять лет. Устав школы был по-монастырски суров. Павлова вспоминала потом: «Каждое утро в восемь часов торжественный звон большого колокола будил нас, и мы торопливо одевались под надзором надзирательницы, следившей за тем, чтобы мы тщательно мыли руки, чистили ногти и зубы. Одевшись, мы шли на молитву, которую вслух нараспев читала одна из воспитанниц перед иконой, возле которой красной звездочкой мерцала лампада. В девять завтракали чаем с хлебом и маслом; затем следовал урок танцев. Мы собирались в большой комнате, очень высокой и светлой. Мебели было только несколько диванчиков, рояль и огромные, до полу, зеркала… Сначала танцевали маленькие, потом старшие. В полдень по звонку мы завтракали, потом шли на прогулку, потом опять учились до четырех часов, потом обедали. После обеда нам давали немного свободного времени; потом опять начинались уроки фехтования, музыки, иной раз и репетиции танцев… Ужинать давали обыкновенно в восемь, а в девять мы были уже в постели». Впрочем, учили в школе великолепно. В то время Петербургское балетное училище, несомненно, было лучшим в мире. Только здесь и сохранялась еще классическая техника балета, и Академия танца, основанная в Париже, давно уступила свои лавры Петербургскому училищу.

В 1898 г., еще ученицей, Павлова выступила в балете «Две звезды», поставленном Петипой. Уже тогда знатоки отметили какую-то особенную, только ей присущую грацию, удивительную способность поймать в партии поэтическую суть и придать ей свою окраску. По окончании школы в 1899 г. Павлова сразу была зачислена в труппу Мариинского театра. Не имея ни протекции, ни имени, она некоторое время оставалась на вторых ролях. Но в 1900 г. в «Пробуждении Флоры» она получила партию Флоры (в роли Аполлона выступал Фокин). Потом ответственные роли стали следовать одна за другой, и каждую из них Павлова наполняла особым смыслом. Оставаясь всецело в рамках классической школы, она умела быть поразительно оригинальной и, исполняя обычные танцы, превращала их в подлинные шедевры. Петербургская публика вскоре стала отличать молодую талантливую балерину. Возрастал интерес к ней критики. В апреле 1902 г. Петипа поручил ей партию Никии в «Баядерке» — жемчужине своего репертуара. За нее Павлова впервые получила «большую прессу». Но подлинная слава пришла к ней в 1903 г. после исполнения главной партии в «Жизели». (Роль Жизели потом в течение многих лет считалась одной из лучших в ее репертуаре.) Уже будучи весьма популярной в России, Павлова в 1903 г. уехала в Милан брать уроки у знаменитой Беретты. Старая итальянка помогла ей довести технику танца до высочайшей виртуозности. В Петербург Павлова вернулась первой танцовщицей — подлинной балериной. С этого времени ее восхождение превратилось в сплошную цепь триумфов. Современники с восхищением отмечали ее исполнение в «Наяде и рыбаке» (1903), «Пахите» (1904), «Корсаре» (1904), «Дон Кихоте» (1905), «Очарованном лесе» (1906), «Дочери фараона» (1906) и многих других спектаклях. В 1905 г. Павловой официально было присвоено звание балерины, а через год — примы-балерины. В 1906 г. она делила с Кшесинской лавры первой российской балерины. С прежней бедностью было покончено навсегда. Павлова переселилась из убогой квартирки на Коломенской, которую снимала после выхода из училища, в недавно отстроенный дом на Английском проспекте и устроила здесь собственный танцевальный зал.

Короткая, но очень важная творческая страница в жизни Павловой была связана с Фокиным. Смелый реформатор балета, Фокин постарался избавиться от всего обветшавшего и устаревшего в этом искусстве: он покончил с установившимися штампами, когда «первые сюжеты» танцевали на фоне обезличенного кордебалета, с нарочитой симметрией-построений массовых танцев, с обязательным дивертисментом в последнем акте. Для каждого балета Фокин искал особых средств танцевальной выразительности, он восставал против условной пантомимы, когда действие балета раскрывалось лишь через «немые разговоры» с помощью жестов, а танцы существовали независимо от сюжетов. Наконец Фокин потребовал особого внимания к декоративному оформлению балетных спектаклей и особенно к костюмам, о чем до него заботились очень мало.

В течение нескольких лет Павлова была главной танцовщицей в фокинских постановках. Не порывая с императорской казенной сценой, она охотно участвовала в частных благотворительных спектаклях Фокина: «Виноградной лозе», «Шопениане», «Египетских ночах», «Павильоне Армиды», «Сильфидах» и других. Но стать до конца актрисой фокинского репертуара Павлова так и не смогла — вскоре их пути разошлись. В то время как Фокин продолжал свои реформы балетного искусства, Павлова сохранила верность старой балетной школе. Однако коронным ее номером вплоть до самой смерти оставался поставленный Фокиным танец Умирающего Лебедя на музыку СенСанса, впервые исполненный в декабре 1907 г. на одном из благотворительных концертов в Петербурге. Эта небольшая, поистине гениальная вещь в исполнении Павловой вызывала затем восторг миллионов зрителей в разных странах. «Если можно балерине на сцене подражать движениям благороднейшей из птиц, то это достигнуто: перед нами лебедь», — говорилось в одной из первых рецензий.

Весной 1908 г., как только закончился театральный сезон в Петербурге, Павлова с группой товарищей по сцене, преимущественно молодых, отправилась в первую заграничную поездку. Сначала труппа выступила в Финляндии, потом были спектакли в Стокгольме, Копенгагене, Праге, Берлине. На следующий год Павлова бьиа приглашена Дягилевым для участия в первом «русском сезоне» в Париже и стала главной звездой всего его репертуара, главной героиней всех трех балетов: «Павильона Армиды», «Сильфид» («Шопенианы») и «Клеопатры» («Египетских ночей»). Но более в фокинских спектаклях она участвовать не пожелала. В 1910 г. Павлова наотрез отказалась от предложенной ей Дягилевым роли в новом балете «Жар-птица» и уехала в Лондон.

Англичане были сразу очарованы ее выступлениями. Павлова и ее напарник Михаил Мордкин сразу завоевали лондонскую публику своим искусством и грацией. «Павловой предшествовала ее слава, — писала газета «Дейли Телеграф», — но на этот раз слава оказалась ниже правды. Редко можно видеть танцы столь чарующие и опьяняющие, еще реже — танцы, соединенные с такими совершенными жестами и мимикой… Танец ее был настоящий дух весны, весь дышащий и трепещущий; каждый шаг, каждый жест были полны радости, каждый взгляд сияющих глаз полон гармонии, все дышало чистым благоуханием весны. Весь танец был столь же очарователен, как совершенное лирическое произведение в его веселой непосредственности и чистой красоте деталей». Такого искусства англичане еще не видели, и оно буквально завораживало их. По воспоминанию современников, люди ходили смотреть на Павлову снова и снова, их изумление было так велико, что казалось недостаточным увидеть ее лишь один раз. В коммерческом плане эти гастроли также оказались очень выгодными — антрепренер Альфред Бат выплачивал Павловой по 1200 фунтов стерлингов в неделю. Именно тогда у Павловой родилась мысль о создании собственного балета.

В 1910 г. Павлова внесла в дирекцию императорских театров неустойку за нарушение контракта в размере 21 000 рублей и навсегда ушла с казенной сцены. Ее постоянным домом стал Лондон. Здесь находился ее Айви Хауз — «дом, увитый плющом», где она отдыхала среди множества живых цветов и птиц. (Павлова обожала тюльпаны и лебедей.) В России она появлялась теперь лишь изредка. Зато в течение пяти лет она имела постоянные сезоны в лондонском театре «Палас». Вскоре у нее уже были собственные балетмейстеры, художники, своя труппа актеров, свой кордебалет (в основном состоявший из английских девушек), свои костюмеры, осветители, техники, множество своих декораций и костюмов, словом, настоящий театр, который кочевал за ней по свету. Делами распоряжался муж Павловой Виктор Дандре, но художественное руководство находилось всецело в ее руках.

Следующие двадцать лет прошли в беспрерывных гастролях по всему свету.

За годы своей артистической деятельности Павлова проделала около 500 тысяч миль, дала тысячи представлений для многих миллионов зрителей. Уже в 1910 г. она отправилась в Америку и имела огромный успех в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии и Балтиморе. Слава Павловой и популярность росли с каждым днем. Очень скоро каждое ее появление в какой-либо стране превращалось в событие первостепенной важности. Короли, президенты, главы правительств устраивали в ее честь торжественные приемы. Однако не эта сторона ее жизни была главной. Основным для нее было искусство, которому она отдавалась до конца. Вплоть до самой смерти Павлова оставалась величайшей труженицей и нигде, даже в самых глухих уголках планеты, даже там, где публика не имела никакого представления о классическом балете, не позволяла себе никакого послабления. На ней лежала основная тяжесть любого выступления, поскольку большинство ее балетов представляли сольный танец на фоне кордебалета. Под конец жизни Павлова настолько утомлялась, что после спектакля едва держалась на ногах от изнеможения. Несомненно, непосильные нагрузки стали одной из причин ее ранней кончины. До самой смерти Павлова сохраняла верность классической школе и оставалась равнодушна к балетам Прокофьева, Стравинского, Равеля даже в разгар всеобщего увлечения ими. Умерла она внезапно, после короткой болезни, в январе 1931 г.