СУЩЕСТВОВАЛИ ЛИ ОНКИЛОНЫ?

«…Оставив нарты у подножия плоской чёрной скалы, поднимавшейся невысоко над снегом, все пятеро поднялись на самый гребень и остановились в двух шагах от края огромного обрыва, которым оканчивался этот снеговой склон…»

Имена путешественников, о которых идёт речь, знакомы, без сомнения, очень многим читателям. Это герои научно-фантастического романа «Земля Санникова», написанного замечательным учёным, академиком Владимиром Афанасьевичем Обручевым, — Горюнов, Ордин, Костяков, Горохов и Никифоров, отправившиеся в экспедицию на поиски большого острова, расположенного севернее Новосибирского архипелага. Вот каким они увидели этот остров:

«Вместо сплошного снега и льда, которые нужно было ожидать на такой высоте, почти в тысячу метров над уровнем моря, под широтой в 79 или 80 градусов, путешественники увидели перед собой картину пробудившейся весенней природы, хотя была только половина апреля, когда и под Якутском, на 15–17 градусов южнее, весна еле намечается первым таянием снега.

Вниз от края обрыва мрачные чёрные уступы, на которых белел снег, уходили в глубь огромной долины, расстилавшейся на север до горизонта. На дне её зеленели обширные лужайки, разделённые площадями под кустарниками, или леса, уже чуть подёрнувшегося зеленью первых листочков. В разных местах среди лужаек сверкали зеркала больших или малых озерков, соединённых серебристыми лентами ручьёв, то скрывавшихся в чаще кустов, то появляющихся на лужайках. Над более далёкими озёрами клубился белый туман — они словно дымились. На западе, за этой зелёной долиной, поднималась чуть ли не отвесной стеной высокая горная цепь, гребень которой был разрезан на остроконечные вершины, подобные зубьям исполинской пилы; на них полосами и пятнами лежал снег, тогда как ниже на обрыве его почти не было. Солнце уже опустилось за эту цепь, и вся долина погрузилась в вечернюю тень»…

Тёплой, согретой подземным теплом вулкана, обетованной чудесной землёй нарисовала Землю Санникова фантазия автора захватывающего романа. Она населила её племенем онкилонов, будто бы ушедших когда-то с материка, совершивших длинный, трудный путь по льдам и обосновавшихся на новой родине. Здесь будто бы водились самые разные животные, богата и разнообразна была и флора острова… Воистину такую чудесную землю стоило искать, терпя на пути лишения и стужу — награда была впереди!

Фантазия, вымысел… Но ведь в реальное существование Земли Санникова когда-то верили. Писатель построил сюжет своего произведения, отталкиваясь от подлинной географической легенды.

«Четверг 21 июня 1900 г. Кронштадт, борт „Зари“, 11 часов вечера. Сегодня в 2 часа пополудни мы снялись с якоря в Петербурге у семнадцатой линии на Неве, где стояли у набережной 22 дня. Многие глубоко запечатлевшиеся в памяти образы и нахлынувшие за последние недели воспоминания так нагромоздились друг на друга, что мне не удаётся ещё привести в ясность свои впечатления. Во всяком случае, достоверно то, что положено начало экспедиции, которой я так долго добивался. Начало ли? Правильное ли это слово? Когда же именно было положено начало? Было ли это в 1886 году, когда я видел Землю Санникова, было ли это в 1893 году, когда, находясь на Новосибирских островах, я мысленно представил себе возможность достигнуть с острова Котельного Земли Санникова быстрым переходом на собачьих нартах? Было ли это после опубликования моего плана в 1896 году или же начало было положено, когда я прошлой весной передал президенту Академии наук свой отчёт о плавании на „Ермаке“? Что считать началом? Как бы то ни было, фактически экспедиция началась сегодня, 21 июня 1900 года, в тёплый ясный день, когда мы снялись с якоря и капитан Коломийцев вывел с большим мастерством „Зарю“ без помощи буксира из устья Невы мимо множества судов и когда мы взяли курс на Кронштадт. Из наших глаз мало-помалу исчезали друзья, собравшиеся на набережной и на окружавших „Зарю“ пароходах и ложах. Они долго ещё посылали нам вслед прощальные приветствия и кричали „ура“…»

Так описывает в своём дневнике начало экспедиции в поисках Земли Санникова замечательный русский исследователь Эдуард Васильевич Толль, человек исключительно одарённый, увлекающийся и целеустремлённый. Целью его жизни стали поиски Земли Санникова, будто бы находившейся в Северном Ледовитом океане где-то возле Новосибирских островов. В истории немало примеров того, как поиски легендарных земель приводили к подлинным географическим открытиям. Правда, в истории географических открытий, сделанных когда-либо в северных высоких широтах на пути за географической легендой, больше было ошибок, чем смелых гипотез. И первая из таких ошибок относится ещё к XVII в.

Мы не так уж много знаем о «служилом человеке» Михаиле Стадухине, но географическая легенда, связанная с его именем, прожила больше ста лет. В 1641 г. он вышел с несколькими спутниками из Якутска к верховьям Индигирки, а потом на небольшом судне — коче — спустился по реке к океану и прошёл вдоль его берега до устья другой реки — Колымы. Это было время великих географических открытий в Сибири, которые одно за другим делали русские землепроходцы; открытие Колымы и стало той строкой, что внёс в летопись открытий Михаил Стадухин. А во время плавания в океане — его коч шёл, близко держась берега, — землепроходец видел на севере, по левую руку, «горы снежные и пади и ручьи знатны все».

Что это была за земля? Стадухин не сомневался, что видел южный берег какого-то громадного острова, который начинается где-то возле устья реки Лены и тянется далеко на восток, за Колыму. Вот такое свидетельство Михаила Стадухина донесла до нас история: «Идучи от Лены от Святого Носа и к Яне реке, и от Яны к Собачьей, Индигирка тож, и от Индигирки к Ковыме реке (Колыма. — Авт.) едучи, и горазд тот остров в виду».

О том, что это за земля, Стадухин расспрашивал местных жителей. Они подтверждали: в океане действительно есть остров, до которого, когда океан покрывается льдом, можно на оленях дойти всего за один день…

Так и появилась географическая легенда о «великом острове» в Северном Ледовитом океане, расположенном против берегов Восточной Сибири. В существование этой обширной земли верили и многие десятилетия спустя после плавания Стадухина, однако в основе этой географической легенды лежало лишь то обстоятельство, что реально существующие небольшие острова, расположенные против устьев восточносибирских рек, и соединённые между собой ледяными полями, невольно показались землепроходцу одной громадной сушей. А свидетельства местных жителей? Что ж, здесь не было ошибки: они действительно посещали эти разрозненные острова, охотясь на песцов и нерпу.

Прошло более ста лет, и географы заговорили о другой гипотетической земле, получившей название «Земли Андреева». Весной 1763 г. сержант Степан Андреев, вышедший из Анадыря, на собачьих упряжках объехал Медвежьи острова, известные русским уже с середины XVII в., и дал их беглое описание. С одного из островов сержант заметил на севере тёмное пятно, которое посчитал какой-то землёй. Год спустя Андреев специально отправился на поиски этой земли и 22 апреля увидел «остров весьма не мал… низменной, одним концом на восток, а другим на запад, а в длину так, например, быть имеет вёрст восемьдесят».

Так появилась на картах гипотетическая «Земля Андреева». Однако уже через пять лет её существование было подвергнуто сомнению.

Давайте посмотрим на современную карту. В группе островов Медвежьих можно найти острова Пушкарёва, Леонтьева, Лысова. Это имена людей — прапорщиков-топографов, — что отправились вместе с небольшим отрядом специально на поиски увиденной Андреевым земли, которую сам он так и не сумел достичь. Весной 1769 г. топографы переправились из Нижне-Колымска на собаках на Медвежьи острова и впервые детально обследовали этот маленький архипелаг. Позже, отправившись с самого восточного из Медвежьих островов, они проехали по льдам несколько сот километров на северо-восток, но не нашли никаких следов виденной Андреевым земли. Год спустя они продолжили поиски, но столь же безрезультатно. Вероятно, Земля Андреева была лишь громадной ледяной глыбой, которая издали могла показаться островом…

Шли годы, десятилетия. На карту высоких широт наносились новые острова, уточнялись очертания их берегов. Но вместе с тем появлялись, однако, и новые географические легенды. Такой легендой, также просуществовавшей больше ста лет, стала Земля Санникова.

Ещё в начале XIX в. русский промышленник Яков Санников будто бы увидел к юго-западу от острова Котельного — одного из Новосибирских островов — большую землю. Однако сам он не побывал на ней, потому что путь преграждали большие полыньи, остающиеся открытыми в течение почти всего года.

Санников действительно открыл ряд островов в Северной Ледовитом океане — Столбовой, Фаддевский, Новая Сибирь. Никто не усомнился в том, что Земля Санникова тоже существует на самом деле. Однако никому так и не удавалось достичь её. Толль решил, что первым на эту землю ступит именно он.

Нет, на этом каменистом, покрытом снегом и льдами клочке земли нельзя было ожидать встречи с редкими животными, не росли там и разнообразные растения, вряд ли она была населена. Но ведь эта земля ещё не была изучена, описана, ещё ни разу на неё не ступала нога человека — именно в этом и состояла её притягательность для исследователя начала XX в.

Как предположил Толль, Земля Санникова, очевидно, была сложена из базальтов, точно так же, как и некоторые другие острова Новосибирского архипелага, например остров Беннета. Она отстояла, по его мнению, от уже исследованных островов на 150–200 км к северу.

Толль совершил несколько экспедиций, плавал на первом русском ледоколе «Ермак», построенном по предложению другого замечательного русского учёного — адмирала С.О. Макарова, ставшего ему близким другом. И не переставал мечтать о том времени, когда он сможет отправиться ещё в одну экспедицию — специально снаряжённую на поиски Земли Санникова.

Началась эта экспедиция 21 июня 1900 г. на шхуне «Заря». Академия наук России наконец сочла возможным выделить средства на поиски предполагаемой суши к северу от Новосибирских островов.

Толль верил в успех. Этой непоколебимой верой было пронизано всё его выступление на общем собрании Российской Академии наук, состоявшемся незадолго до начала экспедиции; учёный подробно рассказывал на нём о своих планах. Он один за другим приводил многочисленные научные факты, которые, казалось, действительно неопровержимо свидетельствовали: да, Земля Санникова существует на самом деле, усомниться в этом невозможно. Уверенность Толля была основана не только на том, что он сам в 1886 г. увидел на горизонте «контуры четырёх гор, которые на востоке соединялись с низменной землёй». Сообщение Якова Санникова о том, что он видел землю, подтверждалось и открытием американского капитана Де-Лонга. На своём судне «Жаннета» он открыл севернее Новосибирских островов остров Беннета — название дано в честь американского газетного «короля», финансировавшего экспедицию, — а ведь Санников в своё время тоже видел этот остров.

Факты, подтверждающие существование Земли Санникова, принесло, по мнению Толля, и арктическое путешествие на судне «Фрам» Фритьофа Нансена, совершённое в 1893–1896 гг. В районе 78 градусов северной широты и около 140 градусов восточной долготы Нансен видел стаю бекасов; как считал норвежский исследователь, это служило бесспорным доказательством того, что где-то рядом есть неизвестная суша. Да и само направление движения «Фрама», вмёрзшего в лёд и дрейфовавшего вместе с ним, казалось, тоже свидетельствовало: поблизости должен быть остров. Существование Земли Санникова подтверждалось, наконец, и геологическим строением Новосибирских островов — породы, слагающие их, должны были и севернее образовывать выступы, поднимающиеся над уровнем моря…

Первая зимовка «Зари» прошла у полуострова Таймыр. Затем судно перешло к острову Котельному — одному из островов Новосибирского архипелага. Здесь экспедиция провела вторую зимовку. Подойти к Земле Санникова из-за льдов было невозможно. Тогда Толль принял решение: вместе с учёным Ф.Г. Зеебергом и двумя местными жителями-промышленниками он отправится к земле, которая так его манила, на нартах, а там, где путь преградят полыньи, на байдарках. Прежде всего четверо отважных людей должны были переправиться на остров Беннета, затем к Земле Санникова. Когда позволят льды, «Заря» должна была подойти к острову Беннета и взять на борт четверых путешественников, которые, если удастся, уже должны были побывать на Земле Санникова и вернуться назад.

3 июня 1902 г. Толль передал капитану пакет, на котором была такая надпись: «Открыть в случае гибели экспедиционного судна и возвращения без меня экипажа на материк или в случае моей смерти».

Толль покинул «Зарю» вечером 5 июня. Его спутниками были астроном экспедиции Зееберг и промышленники-якуты Николай Дьяконов и Василий Горохов.

…К горизонту протянулась по снегу тонкая ниточка следа: собачьи упряжки уносили на нартах четырёх отважных путешественников, имевших при себе, кроме снаряжения и инструментов, запас продовольствия на два месяца.

Дневник, который вёл Толль, остался на «Заре». Позже он был доставлен в Петербург и передан в Академию наук. Благодаря этому документу, сегодня мы почти во всех подробностях знаем о том, как проходило последнее путешествие Толля. Правда, о том, что происходило после 5 июня 1902 г., известно гораздо меньше. И совсем ничего мы не знаем о том, какими были последние дни четырёх отважных людей, решивших во что бы то ни стало достичь Земли Санникова.

«Заря» не смогла подойти к острову Беннета в назначенное время из-за ледовых условий, хотя капитан шхуны делал героические усилия, совершая одну попытку за другой. Скрепя сердце капитан был вынужден отказаться от дальнейших попыток снять Толля и других исследователей с острова Беннета. К тому же истёк назначенный самим Толлем срок — «Заря» должна была подойти к острову до 3 сентября. Наконец, капитан вскрыл пакет, вручённый ему Толлем, с надписью: «Открыть в случае гибели экспедиционного судна и возвращения без меня экипажа на материк или в случае моей смерти». Предписание, оставленное Толлем, оказалось следующим: «Поручая вам вести весь личный состав Русской полярной экспедиции, учёный персонал и команду судна экспедиции на яхте „Заря“ или другим, указанным мною в инструкции от 19 мая, путём до сибирского берега и дальше на родину, я передаю Вам в целях единодушного исполнения этой задачи, на тот случай, если Вам не удастся снять меня с острова Беннета, или на случай моей смерти, все права начальника экспедиции…»

«Заря» повернула на юг. День спустя она встала на якорь возле одного из островов в бухте Тикси. А ещё через несколько дней к острову подошёл пароход «Лена» и немедленно началась перегрузка на него научного материала, собранного за два года экспедицией Толля. Потом, поднявшись на пароходе по Лене, участники экспедиции добрались до Якутска. В декабре 1902 г. они вернулись в Петербург, откуда два года назад началось их путешествие на поиски Земли Санникова.

Теперь некоторым из них предстояла новая экспедиция в те же места. На этот раз — спасательная. Она должна была добраться до острова Беннета на вельботе с яхты «Заря», которая всё ещё оставалась в бухте Тикси. Как считали в ту пору, Толль и его спутники вынуждены были зазимовать на острове Беннета и спасти их будет не так уж трудно… 15 августа 1903 г. вельбот вышел в открытое море и взял курс на мыс Эмма острова Беннета.

…Следы экспедиции Толля найдены были почти сразу же, едва только вельбот подошёл к берегу: на прибрежной отмели лежал блестящий предмет, который оказался крышкой от алюминиевого котелка. Однако, согласно условию, Толль должен был оставить сведения о себе на мысе Эмма. И на следующий день, после первой ночёвки на острове, несколько человек отправились к этому условленному месту…

Ещё не дойдя до мыса, участники спасательной экспедиции нашли две стоянки Толля. На них были обнаружены следы костров, рубленые брёвна плавника, служившего топливом. А на мысе Эмма сразу же были найдены документы: в груде камней, сложенных рукой человека, лежала бутылка с тремя записками.

«21 июля благополучно доплыли на байдарах. Отправимся сегодня по восточному берегу к северу. Одна партия из нас постарается к 7 августа быть на этом месте. 25 июля 1902 г., остров Беннета, мыс Эмма. Толль».

Вторая записка оказалась более пространной. Она была озаглавлена — «Для ищущих нас» — и содержала подробный план острова Беннета. Наконец, третья записка, которая была подписана Зеебергом, содержала такой текст: «Нам оказалось более удобным выстроить дом на месте, указанном на этом листе. Там находятся документы. 23 октября 1902 года».

Разгадка судьбы Толля и его спутников была совсем рядом, близко. Люди, искавшие следы отважного исследователя, поспешили к месту, указанному в третьей записке.

Здесь, на низком, отлогом берегу, они нашли два песцовых капкана и четыре ящика, в которых лежали собранные Толлем геологические коллекции. Неподалёку находился небольшой домик; до половины он был заполнен снегом, который смёрзся, превратившись в твёрдую ледяную глыбу. На грубых дощатых полках найдены были анемометр, ящик с мелкими геологическими образцами, жестянка с патронами, морской альманах, незаполненные записные книжки, банки из-под пороха и консервов, отвёртка, несколько пустых склянок. Когда же раскололи лёд, заполнивший избушку, нашли сломанный фотоаппарат, нетронутые кассеты для него и инструменты. Из-под груды камней появился на свет обшитый парусиной ящик, в котором лежал ещё один документ. Это был краткий отчёт Толля, составленный на двух языках и адресованный на имя президента Российской Академии наук. С волнением участники экспедиции прочитали:

«В сопровождении астронома Ф.Г. Зееберга и двух промышленников… Николая Дьяконова и Василия Горохова я отправился 5 июня из зимней гавани „Заря“ (губы Нерпичьей острова Котельного). Мы шли по северным берегам острова Котельного и Фаддеевского к мысу Высокого острова Новой Сибири. 13 июля взяли курс на остров Беннета. Лёд был в довольно разрушенном состоянии. 25 июля в расстоянии 3 миль от мыса Высокого лёд был окончательно разломан ветром. Приготовляясь к плаванию на байдарах, мы убили здесь последних собак… Вследствие туманов земли, откуда прилетали птицы, так же не было видно, как и во время прошлой навигации, — Земли Санникова.

Провизии имеем на 14–20 дней. Все здоровы. Э. Толль. Губа Павла Кеппена острова Беннета, 26 X — 8 XI 1902 г.».

Ничего больше обнаружить не удалось, и, захватив документы и собранные Толлем геологические образцы, спасательная партия вернулась к тому месту, где стоял вельбот.

Экспедиции пришлось быстро покинуть остров Беннета: ухудшающаяся погода не позволила бы благополучно проделать обратный путь на хрупком вельботе и к тому же начал иссякать запас провизии и патронов. И, установив на острове памятный столб с датами пребывания здесь Толля, люди, нашедшие его след, вернулись на остров Новая Сибирь.

Что могло заставить Толля решиться на столь рискованный шаг, как переход по морскому льду в полярную ночь? Ведь сам он, как это видно из инструкций, отданных капитану «Зари», из последней телеграммы жене, намеревался, если «Заря» не придёт в назначенный срок, остаться здесь на зимовку. На острове Беннета нетрудно было заготовить запас продовольствия на зиму: здесь были и птицы, и олени. Но, очевидно, Толль был уверен, что яхта обязательно придёт на остров, а потом, когда выяснилось, что надежды на это больше нет, заниматься промыслом было уже поздно: птицы улетели, олени ушли от преследования на лёд.

По сути, судьба Толля и трёх его спутников была ясна. Отчаянный поход во мгле чёрной полярной ночи, с самыми скудными запасами еды, почти наверняка должен был привести путешественников не к обжитым людьми местам, где можно было ждать помощи, а к трагической гибели…

Комиссия назначила премию за «отыскание всей партии или части её» и другую премию, меньших размеров, «за первое указание несомненных следов её».

…Эти премии так никогда и никому не были присуждены.

Нет, онкилоны никогда не существовали. Да и самой Земли Санникова, как это совершенно точно известно теперь, никогда не было. Её напрасно искали впоследствии, уже в советское время, и ледокольные, и воздушные экспедиции. Как считают теперь учёные, скорее всего она была лишь огромной ледяной горой, просуществовавшей века и наконец исчезнувшей в Северном Ледовитом океане. Так что же, напрасными оказались поиски Э.В. Толля, напрасной была сама цель, к которой он так стремился многие годы?

Нет, конечно! Ведь экспедиции Толля дали огромный научный материал. Были уточнены географические карты, экспедиция на «Заре» проводила океанографические и астрономические исследования, проложила путь в этот район Арктики многим другим людям.

А герой этих поисков, замечательный русский учёный Эдуард Васильевич Толль, сам стал географической легендой.