Великий лжец

Попробуйте угадать: кто этот интересный, молодцеватый мужчина в седом напудренном парике с буклями и украшенной широкими золотыми галунами треугольной шляпе, изображенный на портрете?

У него гордая прямая осанка и смелый, чуть ироничный взгляд слегка прищуренных глаз, а в уголках красиво очерченных губ притаилась лукавая усмешка. Судя по костюму и шляпе, этот красавец щеголь жил в середине XVII столетия – века куртуазных манер, бесконечных захватывающих дух альковных приключений, галантных кавалеров, любвеобильных императриц и императоров, азартных карточных игр, свирепых пиратов, ежедневных дуэлей и всесильных фаворитов и фавориток.

Так кто же этот элегантный красивый незнакомец? Храбрый офицер, ловкий придворный или родовитый помещик, проводивший жизнь в бесконечных пирушках и на азартной охоте?

Пусть вам не покажется удивительным такое странное совпадение, но мужчина приятной наружности со старого портрета был и храбрым офицером, и ловким придворным, и родовитым помещиком. С ним постоянно происходили непостижимые уму вещи – госпожа Судьба щедро посылала ему самые необычайные приключения. Однако сам он таковыми их никогда не считал, а все случившееся с ним полагал весьма заурядным, обычным делом.

Впрочем, наверное, уже довольно говорить загадками: настала пора назвать его славное, всемирно известное имя.

Итак, позвольте представить вам господина барона Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена. Да, оказывается, тот самый знаменитый барон совсем не таков на вид, как описывал его в своих рассказах Эрих Распе и привыкли рисовать в книгах художники – желчным, тощим стариком с большим, вислым носом.

– Ну как же! – воскликнет читатель и невольно улыбнется. – Кто же не слышал о его удивительных приключениях? Барон одним выстрелом убивал полдюжины уток, запросто летал на пушечных ядрах, во весь опор скакал на половине лошади и привязывал ее поводья к кресту занесенной снегом церкви. Наверное, мир не знал более знаменитого фантазера и хвастуна. Однако на портрете он совершенно не похож на такого. Неужели?

Совершенно верно, барон Мюнхгаузен – не вымышленный литературный персонаж, а вполне реальная историческая личность! Он действительно долго жил в России и служил офицером в славной, победоносной Русской армии. Что же касается его сомнительной всемирной славы фантазера, безудержного хвастуна и отъявленного лжеца, то поверьте: не стоит торопиться доверять расхожей молве. Лучше давайте сами разберемся во всем по порядку.

Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в тихом, маленьком немецком городке Боденвердер, неподалеку от Ганновера. Его отец, барон Георг Отто, и мать, баронесса Сибилла, владели просторным двухэтажным каменным домом и небольшим поместьем. К несчастью, детство мальчика омрачила ранняя смерть отца. Барон Георг скончался, когда сыну едва исполнилось четыре года. Похоронив мужа, баронесса решительно взяла бразды правления хозяйством в свои руки. Будучи женщиной практичной и неглупой, она сумела дать сыну хорошее воспитание и образование, мечтая устроить его судьбу.

Как известно, Германия XVIII в. была раздроблена на множество мелких княжеств и королевств, ревниво соперничавших друг с другом в тщетных попытках копировать роскошь французских Людовиков и помпезность папского Рима. Баронский титул давал юному Карлу Фридриху Иерониму некоторые шансы на успех, и матери, умело воспользовавшейся родственными связями семьи, удалось сделать верный ход.

 – Теперь ты паж при дворе герцога Брауншвейгского, – торжественно сообщила Сибилла двенадцатилетнему сыну. – Дальнейшее зависит от тебя самого, сын мой!

При герцогском дворе юный барон начал быстро постигать нелегкую придворную науку. Он учился без слов безошибочно улавливать желания герцога, легко и правильно ориентироваться среди часто сменявшихся и жестоко враждовавших между собой фаворитов и фавориток, тщательно скрывать свои и выведывать чужие мысли, избегать козней прожженных интриганов и крепко держать язык за зубами, при этом сохраняя прекрасные отношения решительно со всеми. Мальчик был достаточно знатного происхождения, хорош собой, грамотен, умен, поэтому госпожа Сибилла надеялась, что ее обожаемый сын сумеет сделать неплохую карьеру и со временем займет весомое положение при герцогском дворе. Однако действительность вскоре превзошла самые смелые ожидания госпожи баронессы и ее юного сына-пажа.

   В России тогда правила императрица Анна Иоанновна – дочь старшего брата Петра Великого, рослая и грузная, перешагнувшая сорокалетний рубеж, вдовая и бездетная бывшая герцогиня Курляндская, приглашенная дворянским тайным советом на русский престол из провинциальной Митавы. По некоторым сведениям, она решила выдать свою племянницу Анну Леопольдовну за брауншвейгского принца Антона Ульриха.

– Вот и будет у нас законный наследник российского престола, – радостно потирая большие руки, приговаривала Анна Иоанновна. – Хватит тут бесов тешить!

И вот юный паж барон Мюнхгаузен оказался включен в свиту жениха и с неописуемым восторгом последовал за ним в такой далекий от родного Ганновера, загадочный Санкт-Петербург.

Тогда для подавляющего большинства немцев Россия действительно представлялась страной далекой, загадочной и совершенно дикой. Зато сказочно богатой, совсем как волшебная, мистическая Индия или полулегендарный край мандаринов и тончайших шелков Китай. Поговаривали, в Санкт-Петербурге чуть ли не под ногами повсюду валялись золотые слитки и драгоценные камни, русские императоры держали огромный роскошный двор, где все вельможи одевались в соболя, ели на серебре и разъезжали в золоченых каретах, запряженных шестериком. Там, в России, могла открыться умопомрачительная перспектива!

В пути юный барон не переставал удивляться увиденному из окна возка: огромные, потрясающие воображение, практически безлюдные пространства, бесконечные ленты уводивших в неведомое грязных дорог, кишевшие дичью непроходимые леса, свободно текущие, широкие, полноводные реки – все производило неизгладимое и потрясающее впечатление на юношу, выросшего в тесных границах немецких княжеств.

А какой снег валил с неба в России! Он почти до самых крыш заметал убогие деревеньки с низкими деревянными колоколенками церквушек. Ледяной, пронизывающий ветер быстро выстуживал даже тепло одетого человека вплоть до внутренностей, наметал огромные сугробы, а мороз намертво сковывал толстым льдом реки и озера. На таком холоде онемевшими губами невозможно было извлечь ни звука из звонкого рожка!

Но вот наконец-то и поразительный, фантастически роскошный Санкт-Петербург! Принц Антон Ульрих пребывал в большом фаворе у императрицы, и молодой Мюнхгаузен чувствовал себя на вершине райского блаженства: устраивались бесконечные балы, обильные угощения, вокруг блестящие рослые русские гвардейцы и удивительно красивые женщины, увешанные бесценными украшениями. Барон увидел сказочные дворцы, парады, роскошные праздники, яркие фейерверки. От всего этого голова шла кругом.

Однако, крепко помня усвоенную им придворную науку, юный барон Иероним лишь мило всем улыбался, кланялся и старался держать язык за зубами. Он терпеливо ждал, искренне надеясь на новые милости переменчивой фортуны. И судьба вновь проявила благосклонность к нему. Высочайшим указом восемнадцатилетний барон был произведен в корнеты русского кирасирского полка «Брауншвейг». Всадники ездили на рослых лошадях, носили на голове красивую каску-шлем, рубились тяжелыми длинными палашами, а их плечи, грудь и спину прикрывала кираса. В такие кавалерийские полки отбирали только высоких и крепких молодых людей. Значит, молодой барон отличался статью и отменным здоровьем.

– Ура! Виват! – нестройно кричали обыватели, и оглушительно салютовали пушки: у Анны Леопольдовны и Антона Ульриха родился наследник.

Мальчика нарекли Иоанном Антоновичем, и он вошел в русскую историю как царь Иван VI. Казалось, все развивалось как нельзя лучше, но тут капризная судьба скорчила кислую мину: Мюнхгаузену пришлось оставить блестящий и упоительный Санкт-Петербург и отправиться в провинциальную Ригу, где был расквартирован его полк. Вскоре он получил чин лейтенанта и наверняка активно участвовал в случившейся в ту пору войне со шведами, хотя никаких прямых архивных свидетельств об этом не сохранилось.

Тем временем давно покинувшему родной Брауншвейг принцу Антону Ульриху стало не до бывшего пажа: в 1740 году скончалась императрица Анна Иоанновна. Перед смертью она своей монаршей волей отказала российский трон младенцу Иоанну Антоновичу, а не его матери, как все того ожидали. Регентом при новом малолетнем императоре стал ее любимец Бирон. Но он продержался считаные недели.

– Долой немцев! – взревела русская гвардия, а за ней и вся армия.

В ночь на 9 ноября 1740 года солдаты генерал-фельдмаршала Миниха притащили полуголого регента в Зимний дворец, прекратив отчаянное сопротивление сильного, как вепрь, Бирона резким ударом приклада ружья по голове.

Проспавший дворцовый переворот и ничего не подозревавший Антон Ульрих утром обнаружил себя отцом императора и генералиссимусом, а Миних стал всесильным первым министром.

Казавшийся всесильным и вечным регент пал! Узнав об этих событиях в столице, барон Иероним Мюнхгаузен воспрянул духом, но судьбу никогда не обманешь. В ноябре 1741 года в казармах гвардейских полков раздалось:

– Долой немцев!

Русская гвардия совершила новый дворцовый переворот, и на престол империи взошла дочь Петра Великого императрица Елизавета Петровна. По ее повелению малолетний Иоанн Антонович был заточен в крепость, а его мать отправлена в ссылку, где она и умерла через пять лет, не достигнув тридцатилетнего возраста.

Да, уж если капризная фортуна отвернулась, то это надолго: черная полоса жизни почему-то обычно намного шире светлой. Звезда принца Брауншвейгского Антона Ульриха на русском небосклоне закатилась, и рассчитывать на протекцию барону Карлу Иерониму Мюнхгаузену больше оказалось не у кого. Тем не менее дисциплинированный немец еще десять лет исправно тянул в России гарнизонную армейскую лямку. Участвовал ли он, кроме шведской, в других военных кампаниях? По некоторым сведениям, барон находился в составе русских войск, успешно действовавших против турок-османов, и привез с войны красивую трофейную турецкую саблю.

Говорят, переменчивая судьба милостиво дала ему еще один шанс подняться неимоверно высоко – красавец барон якобы командовал почетным караулом при встрече в Риге невесты Петра III, племянника Елизаветы Петровны. Помните, кого встречали? Будущую императрицу Екатерину II, впоследствии нареченную Великой. Возможно, сложись судьба иначе, наравне с именами знаменитых фаворитов князя Потемкина и графа Орлова мы сегодня знали бы и имя фаворита-кирасира Мюнхгаузена. Вместе с тем в это трудно поверить. Дело в том, что до восшествия на престол Екатерина Великая вела себя довольно скрытно – она готовилась к захвату власти, а став императрицей, никогда не привечала при дворе соотечественников, даже из круга самых близких родственников, потому как крепко помнила грозный клич отважных русских гвардейских полков: «Долой немцев! Хватит немецкого насилия!» По этой причине немецкий красавец барон не мог стать ее фаворитом.

Возможно, дело и в другом: двадцати четырех лет барон женился на дочери рижского судьи Якобине фон Дунтен и, по свидетельству современников, оказался весьма примерным семьянином. Видимо, как порядочный и честный человек, он мог не согласиться заплатить изменой любимой женщине за приближение к трону.

В тридцать лет барон наконец откровенно признал, что столь успешно начатая им в России карьера совершенно не удалась. По зрелом размышлении, он решил навсегда вернуться домой в Германию. Лейтенант кирасирского полка подал прошение об отставке и вместе с ней получил чин ротмистра – довольно высокий по тем временам.

Вскоре чета Мюнхгаузен приехала в Боденвердер и поселилась в родовом гнезде барона Иеронима…

В кругу местной знати и среди жителей городка Боденвердер барон Иероним сразу стал самой заметной фигурой, овеянной пороховым дымом сражений, окруженной ореолом необычайных романтических приключений. Еще бы, барон имел старинную турецкую саблю, много лет прослужил в загадочной и далекой России, жил в самом Санкт-Петербурге и не раз бывал при сказочном русском императорском дворе. Мало кто в те времена мог похвастаться такой биографией не только в Германии, но и в других странах Западной Европы.

Вечерами, уютно устроившись с бокалом вина в глубоком кресле у камина, Карл Иероним наверняка рассказывал добрым знакомым и соседям о русских императрицах, фантастических богатствах русских вельмож, удивительной красоте их жен и дочерей, блестящих балах и парадах, бесконечных, уводящих в неизвестность грязных дорогах. Ну и, конечно же, о лютых морозах, вьюгах и бескрайних снегах, до крыш заносивших убогие селения. Наверняка он не раз говорил и об ужасах войны, свирепых янычарах, жутких и яростных штыковых атаках пехоты, лихих налетах турецкой конницы, кровавых сечах и пушечной пальбе, когда раскаленные ядра в клочья разрывали людей и лошадей.

Надо полагать, господин барон обладал удивительным и редким даром хорошего рассказчика, так что слушатели словно видели происходившее его глазами. Уникальные способности и удивительное красноречие постоянно привлекали в его дом множество людей. Барону стоило бы стать писателем, но…

Конечно, мирные, тихие немецкие обыватели никогда в жизни не видели ни дальних стран, ни сказочных богатств, ни ужасов баталий. Естественно, слишком многое в рассказах господина барона казалось им странным и крайне необычным. Истории барона Мюнхгаузена передавали из уст в уста – далеко не все могли сами побывать в гостях и послушать бывшего русского ротмистра «синих» кирасир и, несомненно, многократно пересказывая события, изрядно их искажали. Нет сомнений и в том, что господин барон никогда не лгал своим благодарным и неблагодарным слушателям: он всегда говорил им лишь о том, что видел собственными глазами!

Кстати, барон Мюнхгаузен стал заядлым охотником и однажды добыл в лесу оленя с необычайными, сросшимися рогами, похожими на ветвистое дерево. Голова благородного животного украсила стену гостиной, а изумленные слушатели внимали новым рассказам об охотничьих приключениях. Думается, в них тоже не оказалось ни слова лжи! Почему же тогда господин барон прослыл самым отъявленным хвастуном и лжецом?

Дело в том, что капризная и неверная судьба опять сыграла с ним очередную злую шутку. Его близкий родственник – барон Герлах Адольф фон Мюнхгаузен, основатель знаменитого Геттингентского университета и премьер-министр ганноверского курфюрста – серьезно поссорился с филологом, книгоиздателем и… большим мошенником Рудольфом Эрихом Распе. Тот тоже был в Ганновере весьма известной личностью: издавал труды Лейбница, активно переписывался с Иоганном Вольфгангом Гете и даже состоял действительным членом Лондонского королевского научного общества. Однако при всем при этом Эрих Распе отличался крайне вздорным, скандальным характером и оказался весьма не чист на руку – он никогда не гнушался пускаться в разные авантюры, и его «деятельностью», в том числе финансовой, серьезно заинтересовалась полиция.

Сидеть в тюрьме продувной филолог не захотел и тайно бежал в Англию. Но и оказавшись на Британских островах, он день и ночь ломал голову: как бы придумать способ покрепче насолить проклятым баронам Мюнхгаузенам, которые вывели его на чистую воду? И Эрих Распе решил публично опозорить их достойную семью!

Искаженные молвой рассказы бывшего русского ротмистра оказались для Эриха Распе просто истинной находкой. Он старательно собрал все расхожие байки, имевшие мало общего с действительными воспоминаниями господина Карла Иеронима, ловко переработал их, щедро добавил в материал гротеска и в 1785 году издал в Оксфорде первый сборник своих рассказов о необычайных приключениях барона фон Мюнхгаузена, сделав всеобщим посмешищем фамилию заклятого врага. Написать памфлет, направленный открыто и прямо против самого премьер-министра барона Герлаха, Эрих Распе не решился, справедливо опасаясь вполне заслуженного возмездия.

Книга о веселых, необычайных похождениях неунывающего лжеца-барона быстро приобрела популярность. Ее перевели на многие языки и переиздали во многих странах, в том числе и в Германии. Именно на это и рассчитывал коварный Распе. Рассказы о фантастических приключениях немецкого хвастуна барона неудержимо пошли гулять по всему свету. Подлая и очень неприглядная месть. Зато какая веселая книга! Ее читают до сих пор, и никому нет дела до того, кто стал невольным прототипом ее героя. А жаль!

Что же поделывал в это время настоящий господин барон Иероним Мюнхгаузен? В семьдесят лет он овдовел – жена умерла, так и не подарив ему наследников… Иероним скорбел четыре года, а потом женился на семнадцатилетней девушке – Мюнхгаузен был еще очень крепким мужчиной и хотел продолжить свой род. Но коварная судьба вновь подстерегла его: юная баронесса оказалась большой ветреницей. Вскоре у нее родилась дочь, которую барон категорически отказался признать своей. Начался долгий и скандальный бракоразводный процесс, подорвавший железное здоровье бывшего русского «синего» кирасира, и фон Мюнхгаузен скончался.

После выхода в свет книги Эриха Распе жители Боденвердера весьма недолюбливали барона, считая, что это он создал дурную славу их городу. Зато двести лет спустя мнение горожан резко изменилось: теперь в центре Боденвердера на самом почетном месте стоит бронзовый памятник господину барону – герою множества самых невероятных приключений, восседающему на половинке лошади, пьющей воду из фонтана.

В родовом доме Мюнхгаузена теперь располагаются городская ратуша и мемориальный музей господина барона. Там же экспонируется и та самая голова оленя со сросшимися, очень похожими на ветвистое дерево рогами. Жители города ежегодно проводят шумные и веселые фестивали в честь всемирно известного земляка. С недавних пор фестивали стали международными. Вот только кого же на них чествуют – правдивого, славного, храброго отставного русского ротмистра-кирасира или его литературного лживого двойника? Скорее, конечно, двойника, и потому искренне жаль настоящего барона Карла Иеронима.

Так кто же на самом деле величайший в мире лжец? Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, ротмистр победоносной русской армии, или мошенник и вор, эмигрант Рудольф Эрих Распе?