Въ полночь прислалъ ко мнѣ госпожу Жевкесъ сказать, чтобъ я къ нему шла. Она пришедъ и взявъ меня за руку повела, куда, я спросила? Я васъ провожу, она отвѣчала въ такое мѣсто, гдѣ вы будете довольны, я идучи за нею нѣсколько примѣтила, что она прямо ведетъ меня въ спальню къ моему господину, остановилась. Я не пойду туда, сказала ей. Пойдемъ, взявъ она меня за руку тащила, не дурачься небойсь, не будетъ бѣды тебѣ ни малой. Нѣтъ хоть умру здѣсь, а туда нейду, я кричала, а онъ то же кричалъ изъ своей спальни, поведи ее насильно и скажи, чтобъ не упрямилась а то тужить будетъ. Я не могла много отвѣчать, только стоя на одномъ мѣстѣ, твердила: нейду, и вырвавшись ушла въ кабинетъ свой, ожидая всеминутно, что придутъ брать силой. Непотребная Жевкесъ пришедъ, приказала мнѣ скорѣе спать ложится. Не хочу, я отвѣчала и всю ночь сидѣть буду. Ложись, говорятъ, я тебѣ приказываю, и подтверждала мнѣ сія злодѣйка, а то я тотчасъ позову Нанонъ и раздѣну силою, я зная, что ни злобы ни прозьба умягчить ее не могутъ, плакавъ предъ нею говорила, я знаю, что вы впустите господина нашева сюда меня погубить. Онъ очень гнѣвенъ отвѣчала она и не захочетъ такъ много здѣлать вамъ чести, повѣрь мнѣ что съ вами поступать надлежитъ другимъ манеромъ, васъ прежде выдать надобно замужъ, и мужъ заставитъ себя послушать и неволей. Ни какой мужъ на свѣтѣ, я ей говорила, не заставитъ меня противное чести и порочное дѣло здѣлать, и ни чемъ принудить не можетъ. А вотъ увидимъ скоро, она отвѣчала. Нанонъ между тѣмъ вошла, а я еще не ложась спросила, долголь будетъ мнѣ ночью не имѣть покоя, между вами лежа? Не долго, Жевкесъ говорила, пока вмѣсто насъ одинъ будетъ товарищь, да лутче обѣихъ. Пожалуй госпожа Жевкесъ, я ей со слезами говорила, перестанте со мною такъ поступать, я вижу, вы начинаете снова говорить сіи мерзости, не принуждайте меня васъ разсердить. Ложись упрямица, она все твердила, Нанонъ раздѣвай ее, а буде обѣ съ нее нессилимъ, то позову нашево господина на помощь. Или господина Кольбранта ибо сія каммиссія пристойнѣе ему. Куда какъ вы немилосерды, я рыдая отъ слезъ ей говорила, но она отвѣчала, и вы изрядно меня потчивали называя сводней, и что должно меня выгнать метлами. Для чегожъ вы я продолжала мутя на меня господину не сказали, что меня били. Нѣтъ, мой агнецъ, она отвѣчала, я вамъ оставила о томъ сказать, что вы думаю конечнобъ и здѣлали, ежели бы коршунъ не потакнулъ волку, и не велѣлъ непорочному агнцу замолчать. Мнѣ ваши издѣвки не пріятный, госпожа Жевкесъ я ей говорила, и хотя нынѣ ни отъ ково нѣтъ мнѣ милости и обороны, но можетъ быть будетъ время, что и меня послушаютъ, и тогда самые твои противъ меня не приличные поступки заставятъ тебя молчать предо мною. Такъ мой агнецъ, она отвѣчала, и коршунъ за молчитъ вмѣстѣ со мною, нѣтъ мой свѣтъ, надобно что и мы оба онѣмѣли, тогда уже свободно будетъ тебѣ одной говорить, какъ ты непорочна, честна и добродѣтельна. Ежели бы вы хоть мало думали о будущемъ, я ей сказала, то бы никогда говорить такъ безчеловѣчно не стали, не дивлюсь теперь васъ узнавши, въ какіе я впала руки. Безъ сумнѣнія, она отвѣчала однако пожалуй раздѣвайся, и ложись спать, а ежели не скоро ляжешь, то увѣряю тебя, что твоя непорочность замчитъ тебя въ такіе руки, которые еще крѣпче моихъ схватятъ. Я лягу, только отдайте мнѣ ключь отъ дверей, я ей отвѣчала, а безъ тово супротивлятся буду, пока возможно. Какъ не такъ, она за кричала, что бы вамъ подать къ уходу способъ? Повѣрь мнѣ, я подтверждала, что я о томъ думать конечно перестала, только отдайте ключь, когда хотите чтобы я уснула, а безъ тово не лягу и во всю ночь буду сидѣть. Она вскоча схватила меня въ беремя, какъ подушку и понесла, говоря, я тебѣ докажу какъ слабы всѣ твои супротивленіи противъ меня, и посадя меня въ креслы, толкнула въ грудь, сказавъ хороша, да упряма. О естли бы такая была сила, какъ гордость, то бы всѣхъ насъ изъ дому унесла за плечами. Вижу, сказала я, что мои несчастія вамъ радости прибавляютъ, и заставляютъ больше надо мною ругатся, но я напротивъ того любилабъ васъ сердечно, и почла за милость, естли бы вы мнѣ отдали ключь отъ нашей спальни. Она вдругъ перемѣня угрюмой свой видъ на веселой, спросила меня, скажите мнѣ по совѣсти? Можетель вы меня любить чистосердечно. Кто вамъ о томъ сказывалъ, я отвѣчала, вы сами знаете, сколько мнѣ подали причинъ васъ не навидѣть, но однакожъ я хочу васъ такъ любить, сколько мнѣ будетъ возможно, но не могу увѣрять, что буду любить отъ всего сердца, да вы и сами не повѣрите, зная свои со мной не милосердые поступки. Вотъ правда, она говорила, признаюсь сама, что говорите беспристрастно, однакожъ Нанонъ, (сказала своей дѣвкѣ) разуй и раздѣнь дѣвицу Памелу. Пожалуй милостивая моя государыня, я ей сказала, дай мнѣ хоть малое время, когда уже миновать не можно я тотчасъ лягу. Между тѣмъ вошла я на минуту въ кабинетъ мой и сіе писала, но слыша непрестанное отъ нея понужденіе ложится спать, принуждена все оставить, и раздѣвшись осталась въ одной исподницѣ и карсетѣ. Злая Жевкесъ ключь отдала мнѣ, и я двери у спальни нашей заперла и хотя легла на постелю, но во всю ночь почти не заснула. Я не знаю, что она думаетъ, только всегда какъ Нанонъ говорить что станетъ, закричитъ, молчи мерзавка, хотя Памела что и будетъ спрашивать при мнѣ, отнюдь не отвѣчай. Всѣ ее въ домѣ чрезвычайно боятся, нравъ имѣетъ мудреной, и далеко разной съ госпожей Жервисъ.