Любезные мои Родители.

Пока здѣсь я поживу, къ вамъ писать непрестанно буду, хотя бы ни чево дѣла не было. Знаю, что вы веселитесь моими письмами по вечерамъ. Иванъ мнѣ про то сказывалъ, а при томъ и то сказалъ, что вамъ говорилъ о помѣшательствѣ, которое по отъѣздѣ моемъ приключится можетъ.

Радуюсь что мы ему не сказали причину, которая меня гонитъ изъ дому, пусть догадываются сами а не черезъ насъ. Господинъ мой послѣ показанныхъ мнѣ отъ нево обидъ со всѣмъ переменился: и я начинаю и сама вѣрить, что онъ меня любитъ, но старается сколько можно скрывать любовь свою, а какъ не знаетъ инымъ чемъ то скрыть, то на меня и сердится всечасно.

Не подумайте что мнѣ то пріятно. Болѣе сожалѣю нежели тщеславлюся, я довольно о себѣ хорошева мнѣнія, но жаль того что такой знатной человѣкъ снизвель себя въ любовь ко мнѣ, и мною потерялъ свой покой, и отъ всѣхъ домашнихъ себѣ почтеніе, пора мнѣ писать къ вамъ о моемъ новомъ нарядѣ.

Послѣ обѣда, пошла я въ чуланъ свой, и запершись одѣвалась. Надѣла круглую шапочку съ зеленой лентой, юпку шертеную, башмаки черныя, простые чулки толстые, которыхъ мнѣ долго не изъ носить, на шею нитку бисеру съ черной лентой, серги свои вынула вонъ, и взявъ въ руки соломенную шляпу съ лентами голубыми, шла къ зеркалу веселяся, и долго собою любовалась, могу сказать истинну, что никогда я себѣ такова хороша не казалась.

Какое то великое веселье человѣку, хотябъ и съ высокой степѣни въ прежнее свое свое состояніе со славою и непорочностію сойти. Я сама въ томъ искусилась довольно, и знаю что смягченное и покорное сердце ни чемъ много опѣчалено быть не можетъ, какимъ бы манеромъ колесо фортуны ни вертѣлось.

По томъ пошла искать госпожу Жервисъ, на леснице въ стрѣтилась со мною служанка наша Рахиль, и очень ниско мнѣ поклонясь усмѣхнувшись прошла мимо, а я радовалась что она меня не узнала. Госпожу Жервисъ нашла въ нижнемъ залѣ, она сидя шила рубашку: какъ вы любезныя родители подумаете о томъ! Что и она меня не узнала. Встала съ стула, какъ скоро меня увидѣла и снявъ очки говорила какая вамъ есть нужда до меня. Я не могла отъ смѣху удержатся. Какъ! сударыня, говорю ей вы меня не узнали, а она во удивленіи осматривая меня съ ногъ и до головы сказала, куда какъ Памела ты меня удивила, что за нарядъ? Для чево такъ убралася: а въ тотчасъ пришелъ и господинъ нашъ и видя меня къ себѣ спиною думалъ что я чужая, и пришла за какой нибудь нуждой, оборотясь тотчасъ вонъ вышелъ, и не слыхалъ тово что госпожа Жервисъ спрашивала, не имѣетъ ли онъ чево ей приказать. Послѣ она меня осматривала, также и всѣ мое платье, исъ просила для чево я такъ убралася? Я ей сказала что не имѣя пристойнова платья къ моему отъѣзду оное себѣ купила, и вздумала за ранѣе въ немъ ходишь, чтобъ люди видя узнали, какъ я довольна и покорна опредѣленной мнѣ долѣй, и нищету съ моею добродѣтелью бѣдственной не почитаю.

Никогда я тебѣ подобной не видала она мнѣ сказала, однако Памела сіи твои пріуготовленія ко отъѣзду, меня много пѣчалятъ, видя что ты въ правду меня покидаешь, какъ мнѣ съ тобою раставатся будетъ любезная Памела? Тогда позвали ее къ господину. Я вонъ вышла въ свою спальню и она къ нему пошла въ покой. Гдѣ онъ сказалъ ей что намѣренъ ѣхать въ графство Линкольнъ на нѣсколько недѣль, а можетъ быть и у сестры своей побываю, по томъ говорилъ ей скажи пожалуй чья дѣвка въ простомъ и хорошемъ такомъ нарядѣ говорила съ вами? Она усмѣхнувшись спрашивала не ужъ ли онъ ее не знаетъ? Нѣтъ онъ отвѣчалъ ей я и не видывалъ такой, знаю подлинно что у прикащиковъ моихъ дочери такъ хорошо и чисто не ходятъ, да и ее я въ лицо не видалъ. Ежели вы прикажете говорила госпожа Жервисъ сюда ее кликнуть я тотчасъ пошлю за нею, изволь посмотрѣть она гараздо лутче нашей Памелы.

Я очень была тѣмъ не довольна, что она напросилась меня показать ему, и чрезъ то много я не счастія претерпѣла какъ вы изъ слѣдующаго усмотрѣть изволите. Не льзя статся онъ отвѣчалъ ей чтобъ она была Памелы пожалуй приведи ее сюда.

Госпожа Жервисъ пришедъ ко мнѣ сказала, что не обходимо надобно итти къ нашему господину, но токмо не открывай ему лица говорила, пусть теперь узнаетъ самъ онъ тебя когда не узналъ, видя тебя въ залѣ.

Ахъ госпожа Жервисъ я ей говорила! что вы здѣлали, для чево доводите меня до такихъ поступокъ, которые ни ему ни мнѣ не приличны: надобно итти она отвѣчала, довольно что я сказала не открывай лица. Я пошла за нею безпамети, думая однакожъ что хотя не теперь но послѣ онъ меня увидитъ же.

Вошедъ къ нему въ покои молча поклонилась ниско, знаю совершенно что онъ какъ скоро взглянулъ, то узналъ меня, только такъ лукавъ, какъ дьяволъ! Подступя ко мнѣ взялъ за руку и спросилъ чья ты моя дарагая? Не сестраль Памелы по тому что очень на нее похожа? Только въ твоей простой одежде еще ее кажешся лутче.

Я въ превеликомъ смятеніи хотѣла ему отвѣчать, но онъ обнявъ меня говорилъ, ежелибъ то сестра твоя была я бы не осмѣлился съ нею такъ поступать, а тебя мой свѣтъ поцѣлую, твоя воля хоть и асердисся.

Государь мой я вскричала, полно издѣватся я сама Памела. Не льзя статся онъ мнѣ отвѣчалъ цѣлуя, ты въ двое лутче Памелы можноль мнѣ имѣть непорочной смѣлости нѣсколько съ тобою, въ разсужденіи съ обоихъ сторонъ беспристрастія, Памелѣ ябъ никогда не здѣлалъ столько чести. Я таковыхъ изъ дѣвокъ отъ него никогда не ожидала. А госпожа Жервисъ казалась весьма смущенна раскаясь въ своихъ поступкахъ: тотчасъ вырвавшись я отъ нево побѣжала въ спальню въ грусти не сказанной.

Онъ поговоря нѣсколько съ госпожею Жервисъ, сталъ кликать меня, поди сюда плутовка; о Боже мой думала достойна ли я сего званія, смѣешь ли ты такъ мною издѣватся. Я былъ намѣренъ во всѣ тебя мерскую презирать, а ты вымышляешь притворствомъ привлекать на себя мои взоры, и хочешь лукавствомъ ослѣпить меня…

Въ тотчасъ терпѣнія у меня болѣе уже не стало, обратясь къ нему сказала. Напрасно государь мой меня тѣмъ упрекать изволите, я со всѣю моею подлостію и нищетою не на вижу притворства, и лукавства также не имѣю, а стараюся какъ бы убѣгать отъ васъ, а не привлѣкатьваши взоры. Кой жечортъ, вскричалъ онъ на что такъ нарядилась, чево чрезъ то и сказать за хотѣла? Ищу Государь мой я ему отвѣчала правильнаго и честнаго дѣла, когда меня взяла покойная Мать ваша въ свои услуги, и по ее милости здѣсь находилась, то и носила платье, которое она мнѣ пожаловала, нынѣжъ возвращаюсь къ родителямъ моимъ, мнѣ уже здѣшнія наряды не приличны, и не могу надѣть ихъ, и для тово купила себѣ сіе платье пристойное моему состоянію, въ немъ я буду всегда весела и нарядна, живучи съ родителями моими.

Въ тотчасъ онъ схватилъ меня руками, и вдрукъ толкнувъ отъ себя, говорилъ госпожѣ Жервисъ, выведи пожалуй отъ меня сію злодѣйку, не могу терпѣть, и не убѣгать ее присутствія. Нѣтъ, постой какъ мнѣ ее выгнать?… По томъ вдругъ обернувшись ко мнѣ говорилъ, поди вонъ злая… нѣтъ постой… Возвратися… Я думала что онъ взбѣсился, не знала что дѣлать, пошла вонъ, а онъ за мною, и взявъ меня подъ руки ввелъ опять въ полату; и такъ давилъ руку, что еще и теперь синѣ. Полно государь мой, умилосердись я ему кричала, я поѣду когда угодно.

Онъ же подошедъ къ кресламъ селъ власно какъ обезумленной, устремя на меня взоръ свой. Мнѣ тогда казалось, что ево смятеніе больше моево было, по томъ оборотясь къ госпожѣ Жервисъ говорилъ: я вамъ сказалъ, чтобъ она опомнилась и раскаялась о всѣмъ томъ поношеній, которое я претерпѣлъ ее ради безъ винно. Правда Государь мой она ему отвѣчала, хотя вы мнѣ и не однажды на нее жаловались, только Памела ни чему тому виновною себя не признаваетъ? Видитель, вскричалъ онъ, какое то упрямство, а со всѣмъ тѣмъ вамъ кажется, что она во всемъ права, изрядно взглянувъ на меня говорилъ, хочу еще себя унизить даже до снисхожденія, тебѣ непременно остатся должно у меня въ домѣ, пока я повидаюсь съ моею сестрою. Слышитъ ли она, что я говорю? Слышишъ ли болванъ? можноль тебѣ отвѣчать и показать благодарность. Вы меня такъ испужали я ему отвѣчала, что мой языкъ говорить не можетъ, а при томъ бѣру смѣлость, испросить у васъ послѣднюю милость, повѣрте государь мой, что больше милости вашей ко мнѣ быть не можетъ,какъ получу позволеніе ваше, скоряй мнѣ возвратится къ отцу моему. Что за дура! Вскричалъ онъ, не лутче ли тебѣ будетъ служить Милади Даверсъ сестрѣ моей?

Съ радостію бы государь мой я имѣть ту честь желала, только вы сами мнѣ сказали, что я опасности великой подвержена буду отъ ее племянниковъ, или сама прельщу ихъ. Проклятая! помолча нѣсколько сказалъ онъ, слышитель госпожа Жервисъ, какъ она меня упрекаетъ, гдѣжъ видана такая грубость. Тфу, тфу Памела! госпожа Жервисъ мнѣ сказала, стыдися въ правду что затѣяла.

Услыша сіе залилась слезами и въ горести говорила, нынѣ вижу ясно, что мое несчастіе совершается, ни кому на свѣтѣ напрасно досаждать я не умѣла, но со всѣмъ тѣмъ въ невинности чинятъ меня винной, уличаютъ не воздержностью тайны, которая наводитъ мнѣ великой гнѣвъ отъ моего господина, не хотятъ болѣе держать въ домѣ, а когда время пришло возвратится къ родителямъ моимъ, и мое на то есть желаніе не отпускаютъ. О государь мой! чемъ я провинилась, за что такъ не милосердо со мною поступать изволите, власно какъбы съ какою не потребною, что я у васъ украла? Какъ злая отвѣчалъ онъ, что ты у меня украла. Подлинно украла проклятая. Что государь мой я у васъ украла? Вы судьи здѣсь въ уѣздѣ, пошлите меня въ темницу, велите судить меня, и естли сыщется что я украла, велите казнить мѣня.

Вы дознайтесь сами, что я словъ ево не разумѣла, и весьма тому была не рада, когда мнѣ ихъ истолковали; что ето дѣлается со мною! Я тогда думала, что будетъ, естли меня и всѣ воровкой признавать будутъ! Какъ мнѣ къ родителямъ моимъ показатся, естли будутъ меня тѣмъ попрекать, или покрайней мѣрѣ подозрѣніе имѣть станутъ. Позволите мнѣ государь мой спросить васъ? И не гнѣвайтесь за то безъвинно? Я никогда въ мысляхъ не имѣла почтеніе мое къ замъ умалить, и естли въ чемъ проступилась, для чево ваша домостроительница не выгнала меня, такъ какъ прочихъ. Ежели Анна, Рахиль и другіе служанки въ чемъ проступятся, то никогда не удостоиваете знать вину ихъ, для чего о моихъ стараетесь быть извѣстны? Ежели я не больше ихъ проступилась, для чево со мною поступаете суровѣе? Лутче бы меня вдругъ изъ дому выгнать, и тѣмъ все окончать, стоюль я того, чтобъ господинъ вашъ для меня трудился, и сердился на такую подлую дѣвку?

Слышитель госпожа Жервисъ онъ вскричалъ! Слышитель какъ дерзостно она меня вопрошаетъ? Безпутная говорилъ мнѣ, или ты не знаешь, что мать моя приказывала тебя не покинуть, не дѣлалъ ли я всегда тебѣ въ домѣ передъ другими отмѣну? Можетъ ли въ тебѣ такъ велика быть не благодарность, чтобъ благодѣяніями моими мнѣ упрекать, ставя ихъ въ обиду.

Я тогда сама себѣ подъ носъ шептала, а онъ между тѣмъ примѣтя, непремѣнно за хотѣлъ знать, что я говорила. Какъ много сему ни противилась, но принуждена была сказать. Изрядно государь мой, когда вамъ знать то угодно, то я говорила, что покойная мать ваша никогда вамъ не приказывала простирать обо мнѣ стараніе даже до кабинету въ саду, и до ея уборной палаты, вы и сами скажете, что то было нѣсколько дерзновенно, и тѣмъ я ево такъ разсердила, что принуждена была вонъ бѣжать. Госпожа Жервисъ сказала, что я много счастлива тѣмъ что ушла изъ глазъ ево.

Въ сей часъ господинъ Іоанафанъ прислалъ ко мнѣ записочку, въ которой была написано берегись дарагая Памела, Рахиль слышала что господинъ нашъ сказалъ, госпожѣ Жервисъ, которая за тѣбя вступилась, не говори больше госпожа Жервисъ, поди, я такъ хочу силою или лаской, какъ скоро прочтешь сіе, не мешкавъ сожги. Боже мой, что мнѣ дѣлать! молитесь Богу любезные родители о вашей нещастной дочери: госпожа Жервисъ меня спать кличетъ, уже одинатцать часовъ било, я ей обо всѣмъ выговорю, она сему причина хотя совершенно и не повинна, я увѣрена, что она ни какова худова вымыслу не имѣла; въ великомъ нынѣ я безпокойствѣ и думаю что она меня за смѣлость мою журить станетъ.

Любезные родители, вы сами знаете, чтро власть и богатство не требуетъ стряпчихъ, Жервисъ бѣдная неможетъ прожить безъ помощи нашего господина, и правда что должитъ онъ ее очень много, за тѣмъ желаю вамъ сонъ пріятной, можетъ быть пошлю завтре къ вамъ сіе письмо, а статся можетъ и не пошлю; но всегда тѣмъ оканчиваю, что я непременно

Ваша покорнѣйшая Дочь.