Я севодни немного наслаждалась бесѣдою любезнаго моего супруга, ибо онъ по завтрекавъ, поѣхалъ верьхомъ посѣтить больнова миль восемь отсюда, которой нарочнова присылалъ къ нему, чтобъ повидатся, не имѣя надежды выздоровѣть. Мнѣ очень жаль будетъ, любезная супруга, говорилъ онъ, естли я начую на дорогѣ, однако не ждите меня болѣе десяти часовъ: бѣдной господинъ Шарлтонъ и я имѣемъ нѣкоторую учинить раздѣлу, онъ меня любитъ и знаетъ, что по смерти ево фамилія имѣть будутъ во мнѣ нужду, больше нежели я желаю, естли же мой приѣздъ ему надобенъ очень, то должность человѣчества отказывать не позволяетъ.

Теперь уже десять часовъ по полудни, а супругъ мой еще не возвратился. Я думаю, что уже нынѣ и не будетъ, конечно пріятель ево отчаянно боленъ. Хотя я ево и не знаю, но для фамиліи ево, и за то что онъ любитъ моево супруга о немъ сожалѣю, но смерть не обходима намъ всѣмъ на свѣтѣ; тѣ, которые больше счастливы въ сей жизни, больше должны ее и боятся, но намъ отъ природы бѣднымъ людямъ надобно смерть помнить, безъ товобъ наши чрезвычайные желаніи здѣсь на свѣтѣ насъ стѣснили, или такъ какъ, тунеядцы которые зайдутъ въ шинокъ, и до тѣхъ поръ будучи въ немъ ни о чемъ не думаютъ, пока пропьютъ всѣ свои деньги, и придутъ домой почти нагими, я наслушалась сего разсужденія у покойной госпожи моей.