Опальные князья Долгорукие

После ссылки Меншиковых князь Алексей Григорьевич Долгорукий – обер-гофмейстер и член Верховного тайного совета – вознамерился идти по его пути и выдать одну из своих дочерей замуж за императора Петра II. После долгого выбора князь остановился на Екатерине – честолюбивой красавице с сильным и решительным характером. Вместе с братом Иваном она воспитывалась в Варшаве и, конечно, уже не была затворницей, как царевны прежних времен.

Осенью 1729 года состоялось торжественное обручение императора Петра II и Е.А. Долгорукой. По случаю праздника в парадной зале дворца, пол которой устилал роскошный персидский ковер, стоял столик с крестом и двумя золотыми блюдами. На блюдах лежали обручальные кольца, и новгородский епископ уже готовился совершить обручение молодого императора с княжной Е.А. Долгорукой. Шесть генерал-майоров держали на серебряных шестах серебряный парчовый балдахин с золотыми узорами, под которым должны были стоять обручающиеся. Но блеск торжества не скрывал неловкости между женихом и невестой: они не любили друг друга, и оба знали это. Все знали также, что молодая княжна любила австрийского посла и лишь из-за безмерного своего честолюбия соглашалась на этот брак.

Через месяц после обручения императора состоялось обручение молодого князя Ивана Алексеевича Долгорукого с Натальей Борисовной Шереметевой, которая полюбила своего будущего мужа со всем пылом первой любви.

Семейство Долгоруких стало готовиться сразу к двум свадьбам. Но внезапно, в ночь с 18 на 19 января 1730 года, император Петр II скончался от оспы. Со смертью императора рушились надежды князей Долгоруких, и вскоре все придворные отступили от них, как от зачумленных. Молодой князь Иван, еще так недавно ворочавший государственными делами, принимавший иностранных министров и командовавший Преображенским и Семеновским полками, теперь только плакал перед невестой своей – Н.Б. Шереметевой.

Старый князь А.Г. Долгорукий, чтобы удержать за собой власть, пробовал навязать сомнительное завещание от имени покойного императора, по которому Петр II будто бы завещал русский престол обрученной невесте своей – княжне Е.А. Долгорукой. Однако дружное и энергичное сопротивление всех вельмож заставило его отказаться от столь дерзкого замысла. Н.Б. Шереметева в своих воспоминаниях рассказывает, что ее родственники, узнав о кончине императора, немедленно съехались к ней и стали отговаривать от замужества с И.А. Долгоруким: она, мол, еще молода (тогда ей едва исполнилось 16 лет. – Н.И.), можно опальному жениху отказать, будут другие… «Но войдите в рассуждение, – пишет Н.Б. Шереметева, – какое мне это утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла, а так положила свое намерение: когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участия в моей любви».

И.А. Долгорукий потерял все – состояние, титулы, честь, свободу; у Н.Б. Шереметевой был выбор, и никто бы не осудил, что она послушалась рассудка, тем более что легкомысленный характер жениха был всем известен. Но 5 апреля 1730 года она обвенчалась с ним в церкви подмосковного села Горенки, имении Долгоруких; никто из Шереметевых не пришел проводить ее к венцу. А через три дня после свадьбы последовал указ Анны Иоанновны о ссылке всего семейства Долгоруких в пензенскую губернию, и нужно было собираться в дальнюю дорогу.

Семья Долгоруких была недружная, грубая и жадная. Как только выехали из Москвы, молодых отделили на свое хозяйство. Денег у них почти уже не было, но пришлось и сено лошадям, и провизию себе покупать. По дороге с ссыльными обращались как с самыми лютыми злодеями и преступниками. Все они испытали всевозможные угнетения, им даже не раз отказывали в еде, и все они оказались в ужасной нищете… Только доехали они до Пензы, как из Москвы прискакал офицер с новым указом – ехать им «в дальний город, а куда – не велено сказывать, и там (ссыльных. – Н.И.) под жестоким караулом содержать, никого к ним не допущать».

Так Долгорукие оказались в Березове – в том же самом остроге, куда незадолго до того был сослан А.Д. Меншиков с семьей. По недостатку помещений молодым супругам – князю Ивану Алексеевичу Долгорукому и княжне Наталье Борисовне – отвели для жительства дровяной сарай, наспех перегороженный и снабженный двумя печками. Именным указом Анны Иоанновны ссыльным запрещалось иметь бумагу и чернила, выходить из острога – за исключением церкви, да и то сопровождали их туда вооруженные солдаты.

Тосклива была жизнь ссыльных в Березове: мужчины забавлялись охотой на уток, гусей и лебедей, которые плавали в пруду; женщины проводили время в рисовании, вышивании по разным материям священных изображений и шитье церковных облачений.

Надзор за ссыльными поручили майору Петрову, специально присланному из Тобольска, и березовскому воеводе Бобровскому, которые оказались людьми чрезвычайно добрыми. Тронутые положением и просьбами Долгоруких, они, несмотря на указ императрицы, разрешили им принимать у себя гостей, гулять по городу и даже посещать некоторых городских чиновников. Бобровский и его жена присылали Долгоруким «разного харчу» и дарили им песцовые и другие меха.

Княгиня П.Ю. Долгорукая, приехавшая в Березов уже совершенно больной, спустя несколько недель умерла. Вслед за ней скончался и князь Алексей Григорьевич, удрученный годами, несчастиями и суровостью сибирского климата. Дети похоронили их близ Рождественской церкви и соорудили над могилой деревянный памятник, который сгорел в 1764 году. Но обуглившиеся бревна его, поросшие густым дерном, можно было видеть еще и 100 лет спустя.

Князь Иван Алексеевич после смерти родителей остался главным в семье. Но он был человек слабый, и, к сожалению, поведение его не могло внушить к нему уважения со стороны младших братьев и сестер: наоборот, оно имело на них самое пагубное влияние. Сокрушаясь более всего о потере материальных благ, Иван Алексеевич старался залить свое горе вином, не обращая внимания на слезы и мольбы страстно любившей его жены. Дни и ночи проводил он в обществе березовских приказных и мещан, напиваясь с ними до бесчувствия. Покинутая мужем, подвергавшаяся всевозможным оскорблениям и неприятностям со стороны его братьев и сестер, Наталья Борисовна, сама слабая здоровьем, находила утешение лишь у колыбели сыновей.

А «царская невеста» – княжна Екатерина Алексеевна, несмотря на свою чрезмерную гордость, коротко сблизилась в Березове с офицером тамошнего гарнизона – поручиком Дмитрием Овцыным. Связь их стала известна, и благосклонности княжны стали искать и другие, в частности, тобольский подьячий Осип Тишин, часто наезжавший в Березов по делам службы. Как-то раз в пьяном виде он слишком нескромно выразил княжне свои виды и желания, и она пожаловалась возлюбленному. Д. Овцын подговорил двух своих товарищей, и втроем они жестоко избили О. Тишина. Последний поклялся отомстить обидчикам, а пока продолжал навещать Долгоруких и нарочно заводил с ними беседы об императрице и придворных событиях в надежде, что кто-нибудь из них да проговорится. В 1731 году болтливый князь Иван в пылу разгоревшегося спора, к тому же разгоряченный вином, назвал Анну Иоанновну шведкой и добавил еще несколько нелестных слов о ней и ее любимце Бироне. Приставленный наблюдать за ссыльными капитан П. Шарыгин тотчас донес об этом майору Петрову, но тот оказался человеком порядочным и постарался замять дело. Тогда тобольскому губернатору был подан рапорт, в котором говорилось о тех послаблениях, которые оказывают ссыльным майор Петров и воевода Бобровский. Губернатор отписал обо всем в Санкт-Петербург, и вскоре оттуда пришел именной указ: «Сказать Долгоруким, чтобы они впредь от таких ссор и непристойных слов воздержались и жили смирно под опасением наижесточайшего содержания».

Для секретного расследования дела из Тайной канцелярии в Березов срочно отправили капитана Ушакова – родственника начальника Тайной канцелярии. Тот очень ловко скрыл настоящую причину своего прибытия и уверил всех, что его прислали узнать, в каком положении находятся узники и по возможности облегчить их участь. Капитан каждый день навещал Долгоруких, обедал с ними, гулял по городу, а когда выяснил все, что было нужно, отбыл в Тобольск. И на другой же день после его отъезда князя Ивана Алексеевича отделили от семьи и заключили в землянку. Кормили его грубой пищей и очень скудно, лишь бы он не умер с голоду. Княгиня Наталья Борисовна выплакала у караульных солдат дозволение тайно по ночам видеться с мужем через оконце и носить ему еду.

В сентябре 1738 года, в темную дождливую ночь, к Березову подплыло судно. На него посадили князя Ивана Алексеевича, воеводу Бобровского, майора Петрова, поручика Д. Овцына, казачьего атамана Лихачева, боярина Кашперова, березовских священников и некоторых других жителей. Несчастных привезли в Тобольск и сдали все тому же капитану Ушакову, который теперь явился перед ними грозным и неумолимым судьей. Начались допросы «с пристрастием»; всех арестованных обвинили в дружбе и сношениях с ссыльными князьями Долгорукими и наказали. Священника Рождественской церкви Ф. Кузнецова, несмотря на заступничество сибирского митрополита Антония Стаховского, нещадно били кнутом, вырезали ноздри и сослали в Охотск на каторжные работы. Бобровского, Петрова, Лихачева, Д. Овцына, Кашперова разжаловали в солдаты, высекли розгами и отправили в Оренбург – на службу, а двух последних – в каторгу.

Князя Ивана Алексеевича во все время следствия содержали в тобольском остроге прикованного к стене – с кандалами на руках и ногах. Измученный нравственно и физически, он впал в нервное состояние, бредил наяву и даже рассказал о том, чего у него и не спрашивали – о составлении подложного завещания императора Петра II. Его неожиданное признание повлекло за собой новое дело, к которому оказались причастны дядья князя – Василий Лукич, Сергей и Иван Григорьевичи и др. В конце октября 1739 года в Санкт-Петербурге было образовано обычное для политических процессов того времени «Генеральное собрание», которое разобрало «изображение о государственных воровских замыслах Долгоруких, которые по следствию не только обличены, но и сами винились». По повелению Бирона их привезли в Новгород, подвергли жестоким пыткам, а потом приговорили к смерти: князя Ивана Алексеевича – колесовать, а затем отсечь ему голову, остальным – отрубить головы…

Бирон не пощадил и братьев и сестер князя Ивана Алексеевича: князей Александра и Николая били кнутом, потом им урезали языки и сослали в каторжные работы; князя Алексея отправили на Камчатку матросом, а княжон заключили в разные монастыри. В Березове оставалась одна княгиня Наталья Борисовна с двумя малолетними сыновьями, родившимися в этом суровом краю. Долго не знала она ничего о судьбе неизвестно куда увезенного мужа. Но в конце ноября на престол вступила Елизавета Петровна; по указу императрицы все Долгорукие, близкие ее племяннику Петру II, были возвращены из ссылки.