Сам Бог велел закончить книгу «100 великих романов» очерком, посвященным «Памяти». Что, в конце концов, остается от всех нас – одни лишь памятники культуры да память о предках в будущих поколениях. Память принято называть благодарной, но к этому слову надо добавить еще одно – благородной. Благородно – когда потомки помнят своих художников и как куры не гребут на них и на памятники всякий мусор.

По мнению ряда литературоведов, «Память» – не роман, а «эссеистика в чистом виде», но все же в литературном мире принято соглашаться прежде всего с мнением автора, и поскольку Чивилихин не раз называл свое детище «романом-эссе», назовем его так и мы. Справедливости ради стоит сказать, что «Память» причисляли также к историческим романам, романам-синтезам, историческим повествованиям эссеистического типа.

Этому произведению писатель посвятил всю свою жизнь. По собственному его признанию, начав зарождаться у него «с мимолетных воспоминаний о детстве, отрочестве и юности», «Память» вобрала все его «раздумья о прошлом, настоящем и будущем Родины». Материалы к роману-эссе автор стал собирать еще в 1940-егг., а с 1968 г. чуть ли не до последних дней занимался написанием этой книги. Чивилихин был покорен грандиозностью своего замысла: «Работа моя разрастается, получается что-то невообразимо необычное для меня – чудовищно трудоемкое, обильное по материалу. Полез в домонгольскую Русь и даже до-варяжскую – душа горит, сколько за два века наворочено предвзятого и ложного, используемого даже сегодня в целях борьбы с моим народом». И в этой своей зачарованности писатель создал книгу, аналога которой не знает мировая литература. «Память – это ничем не заменимый хлеб насущный, сегодняшний, без которого дети вырастут слабыми незнайками, неспособными достойно, мужественно встретить будущее» – лейтмотив этого произведения.

Отрывки из «Памяти» были напечатаны в 1977 г. в варшавском альманахе «Жице и мисл» и в 1978 г. в журнале «Наш современник». В 1980 г. «Наш современник» опубликовал полностью вторую книгу «Памяти», а в 1983–1984 гг. – первую. «Память» тут же стала заметным, знаковым (к сожалению, не замеченным властями) явлением не только литературной, но и культурной жизни страны. Ею зачитывалась вся страна. Ведь масштабы Куликова поля и всей России были куда больше малогабаритных кухонь, на которых обсуждались произведения «самиздата». Апоскольку Чивилихин писал только о людях несгибаемой воли и мужества, об истинных патриотах своего Отечества – не обывателях, а гражданах в самом высоком смысле этого слова, это не могло не вытеснить самым естественным образом из круга обсуждаемых лиц тех персон, которые, не являя из себя ничего, глумились над великими.

Писатель переработал и творчески освоил громадный объем фактического, документального материала, в т. ч. и обнаруженного им самим. Его труд, хоть и стал последним аккордом в великой отечественной романистике, не пропал – из этой книги современники узнали и узнают о России больше, чем из всех остальных книг, особенно сегодня, когда история и литература стали настолько ангажированными и продажными, что их уже на телешоу стали называть «дешевками». Даже на телевидении начали понимать, что историческими и литературными «бестселлерами» нельзя больше никого «купить».

По выходу книги очень многие филологи, историки и литераторы единодушно отметили, что в «Памяти» – «чудесный сплав высокой художественности с подлинной документальностью», что книга «стала величественным гимном народам – созидателям, исторический смысл существования которых не пожива за счет менее «пассионарных» соседей, а развитие собственной экономики, культуры, освоение природных богатств», что «она рождает законную гордость за наш великий народ, за его великую и древнюю историю» (В. Свининников). Но, пожалуй, лучше всего к этой книге подойдут слова нашего великого историка В. Ключевского: «Изучая предков, узнаем самих себя, без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем пришли в мир, как и для чего живем, как и к чему должны стремиться».

Пересказать книгу невозможно, да и незачем. Дабы не повторять узловых моментов нашей истории и биографий известных и неизвестных лиц, представленных в грандиозном труде Чивилихина, прочтите лучше о них сами. Там найдете все, что угодно вашей душе, – оригинальные взгляды писателя на авторство «Слова о полку Игореве» и на восстание декабристов 1825 г., трактат о «псах-рыцарях» и чингизидах (потомках Чингис-хана) и оду Евпатию Коловрату и защитникам Козельска, полемику с норманистами (сторонниками цивилизации Руси с Запада) и «евразийцами» (с Востока) и с ученым Л. Гумилевым. Таммасса интереснейших биографий декабристов (Н. Мозгалевский, П. Дунцов-Выгодовский, М. Лунин и др.), ученых (Ф. Цандер, Ю. Кондратюк, К. Циолковский, А. Чижевский, Г. Грумм-Гржимайло и др.), деятелей литературы, архитектуры, искусства (В. Соколовский, Н. Гоголь, А. Смирнова-Россет, П. Барановский и др.). Экскурсы в историю писатель органично соединил с рассказом о подвиге советского народа в Великой Отечественной войне и с проблемами современности; поведал о себе и о своем жизненном пути, о своей семье и своих путешествиях. В тексте масса интересных соображений по философским и этическим проблемам. И при всем этом описание – не мешанина шумов и барабанного боя, не конгломерат тяжелых разнородных материалов, а стройная воздушная композиция верных нот и пленительных мелодий, парадоксально сцементированная отточенной мыслью автора и его патриотической позицией. Для того чтобы ощутить градус повествования, достаточно привести короткий отрывок.

«Не перед камнем стою, а перед глубокой многовековой тайной! Победоносное степное войско было сковано железной цепью организации и послушания, умело применяло осадную технику, обладало огромным опытом штурма самых неприступных твердынь того времени. Во главе его стояли поседевшие в жестоких боях главнокомандующие. Сорок девять дней степное войско штурмовало деревянный лесной городок, семь недель не могло взять Козельск! По справедливости, Козельск должен был войти в анналы истории наравне с такими гигантами, как Троя и Верден, Смоленск и Севастополь, Брест и Сталинград».

Сегодняшние критики, замалчивая, извращая этот литературный памятник, договорились до того, что определили его жанр как «роман-донос». Можно им только посочувствовать: увы, словесный понос не лечится – со временем он только закрепляется.

Он весьма симптоматичен, этот «диагноз». Четверть века политической, бандитской и интеллектуальной вакханалии расшатали Россию настолько, что она при мнимой стабилизации ситуации оказалась на грани развала. Внутри страны и за кордоном много «патологоанатомов», деловито расчленивших Советский Союз. Теперь они точат ножи и на Россию. Чивилихинская «Память» – серьезная помеха их замыслам. Оттого-то они изо всех сил пытаются очернить книгу, призывающую к единству России и ее народов, утверждающую невозможность их полноценного существования друг без друга либо угнетая друг друга. Храни Господь этот труд, ставший заветом писателя – как по крохам собирать Державу, как не разбазарить народы и земли, как охранить и защитить достояние нашего многонационального общества!