Въ Субботу 9 Марта.

Дражайшій и достопочтенный дядюшка! Поелику вы представляя мнѣ Г. Сольмса, особенную приписывали ему честь, называя его лучшимъ вашимъ другомъ, и требовали отъ меня всякаго къ нему почтенія, какое онъ заслуживаетъ по сему качеству, то я васъ прошу прочесть съ благосклонностію нѣкоторыя разсужденія, которыя осмѣливаюсь вамъ предложить, не утруждая васъ многими.

Я предубѣжденна въ пользу другой особы, говорятъ мои родственники. Разсудите милостивый государь, что до возвращенія моего брата изъ Шотландіи сія особа не была отвергнута отъ фамиліи, и что мнѣ не воспрещали получать отъ нея посѣщенія. Итакъ, виноватали я въ томъ, что предпочитаю знакомство, чрезъ цѣлой годъ продолжавшееся тому, которое шесть недѣль имѣла? Я не могу вообразить, что бы со стороны породы, воспитанія и личныхъ качествъ, находилось весьма малое различіе между сими двумя предмѣтами. Съ позволѣнія вашего скажу, что я никогда бы и не подумала объ одномъ, естьли бы онъ не открылъ такого выбора, которой, кажется, справедливость не дозволяетъ мнѣ принять, такъ какъ и ему предлагать выборъ, котораго отецъ мой никогда бы не потребовалъ, если бы не самъ оный предложилъ.

Однако одному приписываютъ весьма многія несовершенства. Безпорочнѣе ли его другой? главное возраженіе, чинимое противъ Г. Ловеласа, и отъ которого я не намѣрена его защищать, касается до его нравовъ, которые почитаютъ весьма развращенными, въ разсужденіи его любви. Но не стольколи поносительны другаго, въ разсужденіи его ненависти; и также его любви, можно бы сказать, по тому, что различіе сего состоитъ только въ предмѣтѣ; сребролюбіе же есть корень всякаго зла.

Но если увѣрены о моемъ предубѣжденіи, то какую можетъ имѣть надежду Сольмсъ? Какое онъ предполагаетъ намѣреніе? Что должна я думать о такомъ человѣкѣ, которой желаетъ мною обладать противъ моей склонности? и невесьмали строго друзьямъ моимъ требовать отъ меня согласія на выборъ того, которого не люблю, когда они почитаютъ за неоспоримое, что сердце мое отдано другому.

Снося толикія утѣсненія, время уже мнѣ говорить о своемъ защищеніи. Посмотримъ на какихъ правилахъ основывается Г. Сольмсъ. Думаетъ ли онъ уважить себя предо мною, навлекая на меня нещастія? неужели уповаетъ онъ пріобрѣсть мое почтеніе строгостію моихъ дядьевъ, презрѣніемъ брата, жестокостію сестры, лишеніемъ моей свободы, пресѣченіемъ сообщенія съ наилучшимъ другомъ моего пола, особою незаслужившею никакого порицанія со стороны чести и благоразумія? у меня похищаютъ любимую мою служанку, принуждая отъ другой терпѣть дерзкія поступки, покой мой превращаютъ въ темницу, что бы довесть меня до послѣдняго утомленія; лишаютъ домашняго присмотра, который тѣмъ большимъ для меня былъ удовольствіемъ, что я помогала своей матери въ ея заботахъ, къ коимъ сестра моя ни мало несклонна. Жизнь мою отравляютъ столь несносною скукою, что я столько же мало имѣю приверженности, сколько свободы къ тѣмъ предмѣтамъ, которые прежде служили къ моему услажденію. Вотъ средства, которыя почитаютъ нуждными къ моему уничиженію, дабы принудить меня къ браку съ симъ человѣкомъ, средства имъ одобряемыя, и на которыхъ онъ утверждаетъ свою надежду. Но я его увѣряю, что онъ обманывается, если почитаетъ мою кротость и терпѣливость подлостію души, и расположеніемъ къ рабству…

Я васъ прошу, милостивый государь, разсмотрѣть нѣсколько его и мое свойство. Какими качествами надѣется онъ къ себѣ меня привлечь? Ахъ дражайшій мой дядюшка! если я должна вступить противъ своей воли въ супружество, то покрайнѣй мѣрѣ съ такимъ, отъ которого бы могла чему нибудь научиться. Какой тотъ мужъ, коего все знаніе ограничивается тѣмъ, что бы повелѣвать, и которой самъ имѣетъ нужду въ тѣхъ наставленіяхъ, кои долженъ подавать своей женѣ?

Я думаю, что меня будутъ винить въ надменности и тщеславіи. Но если сіе нареканіе основательно, то не меньше и для меня выгодно. Чѣмъ болѣе будутъ предполагать во мнѣ почтенія къ самой себѣ, тѣмъ менѣе я обязана ему оказывать его, и тѣмъ меньше мы способны быть одинъ для другаго. Я льстила себя, что друзья мои имѣли лучшее обо мнѣ мнѣніе. Братъ мой говорилъ нѣкогда, что приписываемая честь моимъ качествамъ, препятствовала союзу Г. Ловеласа. Итакъ, что можно подумать о такомъ человѣкѣ, каковъ Г. Сольмсъ?

Если хотятъ уважить выгодность его преложеній, то позвольте не въ предосужденіе ваше сказать, что всѣ тѣ, которые знаютъ мою душу, справедливо предполагаютъ во мнѣ немалое презрѣніе къ таковымъ побужденіямъ, какую они могутъ имѣть силу надъ тою особою, которая имѣетъ все, что ни желаетъ; которая въ дѣвическомъ своемъ состояніи имѣетъ болѣе, нежели сколькобъ надѣялась получить отъ мужа въ свое разположеніе; которой впрочемъ расходы и тщеславіе весьма умѣренны, и которая меньше помышляетъ о умноженіи своего сокровища, сохраняя излишнее, нежели чтобъ оное употребить на облегченіе бѣдныхъ? Итакъ, если такіе виды толь мало клонятся къ моему корыстолюбію, то можноли вообразить, чтобъ сомнительные замыслы, будущее представленіе, увеличиванія фамиліи въ особѣ брата и въ его потомкахъ, имѣли когда нибудь вліяніе въ мои мысли.

Поступокъ сего брата со мною, и малая его внимательность къ чести фамиліи, желая лучше отважить свою жизнь, которая по его достоинству единороднаго сына весьма дорога, нежели оставить безъ удовольствія свои страсти, коихъ покарять себѣ почитаетъ онъ за безчестіе, но къ коимъ смѣю сказать, собственное его и другихъ спокойствіе весьма малое позволяетъ ему оказывать снисхожденіе; поступокъ его, говорю я, заслужилъ ли особенно отъ меня то, чтобъ я пожертвовала щастіемъ своей жизни, а можетъ быть вѣчнымъ моимъ благополучіемъ, дабы содѣйствовать къ исполненію такого плана, котораго, если небезразсудность, то по крайнѣй мѣрѣ неизвѣстность и невѣроятность доказать обязуюсь.

Я боюсь, милостивый государь, чтобъ вы не обвиняли меня въ запальчивости. Но не случай ли меня къ тому принудилъ; меня, которая для того навлекла на себя бѣдствіе, возбуждающее мое стѣнаніе, что весьма мало являла оной въ своемъ противоборствіи. Я заклинаю васъ простить сіе удрученному моему сердцу, которое возстаетъ противъ своихъ нещастій; потому что зная совершенно свое положеніе само собою свидѣтельствуется, что оныхъ не заслужило.

Но для чего мнѣ столь долго заниматься тѣмъ предположеніемъ, что предубѣждена въ пользу другаго, когда я объявила моей матери, такъ какъ вамъ теперь объявляю, милостивый государь, что если перестанутъ склонять меня къ браку съ Г. Сольмсомъ; то я готова отрещися во всѣхъ обязательствахъ, не только отъ Ловеласа, но и отъ всякаго, т. е. не вступать никогда въ супружество безъ согласія моихъ родителей, моихъ дядьевъ и моего родственника Мордена, яко исполнителя послѣдней воли моего дѣда. Въ разсужденіи же брата, смѣю сказать, что послѣднія его поступки столь мало были согласны съ его званіемъ, что онъ имѣетъ только право на мои учтивости.

Если недовольно убѣдительны мои объясненія о томъ, что отвращеніе мое къ Г. Сольмсу не происходитъ ни отъ какого предубѣжденія, въ которомъ меня обвиняютъ, то я объявляю торжественно, что хотя бы онъ одинъ изъ мущинъ находился въ природѣ, то и тогда бы не согласилась быть его женою. Поелику долгъ мой требуетъ отвратить отъ сей истинны всякое сомнѣніе, то кому лучше могу изъяснить мои мысли, какъ не такому дядѣ, который откровенность и чистосердечіе не малою почитаетъ добродѣтелію?

Симъ ободряя себя, осмѣливаюсь предложить пространнѣе нѣкоторыя возраженія.

Кажется мнѣ, какъ и весь свѣтъ видитъ, что Г. Сольмсъ довольно тѣсный имѣетъ разумъ, безъ всякой способности. Онъ столько же глупъ въ своемъ обхожденіи, какъ и въ видѣ; скупость его самая гнуснѣйшая. Среди безчисленнаго богатства не наслаждается онъ ничѣмъ; и не больше изливая свое сердце, нимало нечувствителенъ къ нещастіямъ другаго. Собственная его сестра не бѣдственную ли провождаетъ жизнь, которую бы онъ могъ учинить пріятнѣе съ малѣйшею частію своего достатка? съ какою холодностію онъ сноситъ, что согбенный старостію дядя, братъ его матери обязанъ чужимъ бѣднымъ своимъ пропитаніемъ, которое онъ получаетъ отъ нѣкоторыхъ честныхъ фамилій. Вы знаете, милостивый государь, мой откровенной, вольной и обходительный нравъ, какая будетъ моя жизнь въ толь тѣсномъ кругѣ, ограниченномъ единственно корыстолюбіемъ, изъ предѣловъ которого такова економія никогда бы не позволила мнѣ выходить.

Такой мужъ какъ онъ, способенъ къ любви! и въ самомъ дѣлѣ къ наслѣдству моего дѣда, которое состоитъ, какъ онъ многимъ сказывалъ, въ столь выгодномъ для него уѣздѣ, что можетъ умножить въ двое знатную часть его имѣнія. Представленіе такого пріобрѣтенія чрезъ союзъ, который бы нѣсколько его возвысилъ изъ низкости, заставляетъ его думать, что онъ способенъ къ любви, и даже увѣряетъ, что оную чуствуетъ; но ето ничто иное есть, какъ подчиненная любовь. Богатство всегда останется первою его страстію, для которой единственно отъ другаго сребролюбца оставлено ему то, коимъ онъ теперь владѣетъ. Такимъ то образомъ принуждаютъ меня отказаться отъ всякой честной склонности, дабы имѣть равныя съ нимъ мысли, и влачить нещастливѣйшую въ свѣтѣ жизнь! Простите меня, милостивый государь, за сіи жестокія выраженія. Если иногда мало щадятъ тѣхъ особъ, къ коимъ чувствуютъ отвращеніе, когда видятъ ихъ награжденными такою милостію, коей они недостойны; то я извинительнѣе всякой другой въ толь угнѣтающемъ нещастіи, которое не всегда позволяетъ мнѣ наблюдать выборъ въ своихъ словахъ.

Когдажъ сіе описаніе поразительно, то довольно мнѣ его представлять въ такихъ краскахъ, дабы показать, что я его довольно примѣтила. Чтожъ касается до испытанія, то хотя бы онъ въ десять кратъ былъ лучше, нежели какъ я его воображала, чему однакожъ не повѣрю: то и тогда бы столько же непріятнымъ казался предъ моими глазами, нежели кто нибудь другой. Итакъ, я васъ заклинаю, милостивый государь, быть ходатаемъ вашей племянницы, дабы ее избавишь отъ нещастія, ужасающаго ее болѣе самой смерти.

Дядья мои много могутъ получать отъ моего родителя, если примутъ участіе въ моихъ пользахъ. Будьте увѣрены, милостивый государь, что не упорство мною управляетъ, но отвращеніе, коего не можно мнѣ побѣдить. Чувствуя важность моего къ отцу повиновенія, помышляла я сама съ собою и подвергала всякимъ искушеніемъ свое сердце; но оно противоборствуетъ моимъ усиліямъ. Оно меня упрекаетъ, что я его приношу на жертву такому человѣку, которой глазамъ моимъ несносенъ, и которой зная чрезмѣрное мое отвращеніе, не былъ бы склоненъ къ толь ненавистному гоненію, еслибы имѣлъ чувствованія честнаго человѣка.

Уважьте и не опровергайте моихъ причинъ. Вы удобно ихъ утвердите своею силою, и я бы смѣло могла надѣяться всего. Еслиже вы не одобрите моего письма; то нещастіе мое усугубится. Однако справедливость обязываетъ меня писать къ вамъ съ такою вольностію, дабы увѣрить Г. Сольмса, на что онъ можетъ уповать. Простите меня, что столь долгое оправданіе могло вамъ нанесть досаду. Да произведетъ оно нѣкоторое впечатлѣніе надъ вашею душею и сердцемъ. Я вамъ за сіе вѣчно останусь обязанною.

Кл. Гарловъ.