Въ Среду 17 Маія.

Дружба не позволяетъ мнѣ скрыть отъ тебя то, что столько же для тебя важно какъ и письмо, кое я сообщаю. Ты въ немъ увидишь, какъ тебя опасаются, чего отъ тебя желаютъ, и сколь всѣ твои родственники просятъ, чтобъ ты поступалъ честно въ разсужденіи дѣвицы Клариссы Гарловъ. Они считаютъ, что я имѣю нѣсколько надъ тобою вліянія. Я желалъ бы всѣмъ моимъ сердцемъ имѣть онаго столько, сколько они въ семъ случаѣ то воображаютъ.

Да позволено мнѣ будетъ, Ловеласъ, увѣщевать тебя еще однажды, прежде, нежели будетъ поздо, прежде нежели причинишь смертельную обиду, разсудить обстоятельнѣе о пріятностяхъ и достоинствѣ твоей дѣвицы. Да утвердятъ тебя въ честности частыя твои угрызенія совѣсти! да не лишится твоя гордость и не постоянное твое сердце наипріятнѣйшія надѣжды! Клянусь моею честію, Ловеласъ, что нѣтъ ничего кромѣ тщеславія, мечты, и дурачества во всей своевольной нашей жизни. Мы развѣ при старости нашихъ лѣтъ будемъ разумны. Тогда мы оглянемся на прошедшія и теперешнія наши глупыя мнѣнія, и самихъ себя презирать станемъ за упущеніе нашей молодости, когда воспомнимъ о тѣхъ честныхъ обязательствахъ, которыя бы могли заключить: естьли ты по своей особенности, упустишь случай соединиться съ сею несравненною женщиною, непорочною съ самаго младенчества, благородною и сообразною въ своихъ дѣяніяхъ и чувствованіяхъ, твердою въ своемъ почтеніи и худо награжденною безразсуднѣйшими родителями. Какая же женщина можетъ составить лучшее благополучіе для человѣка!

Разсуди также и о томъ, что она для тебя претерпѣваетъ. По истиннѣ, въ то время, когда ты изобрѣтаешь ухищренія къ ея погибели; по крайней мѣрѣ она въ семъ смыслѣ то принимаетъ; не стѣнаетъ ли она подъ проклятіемъ родителя, которое навлекла на себя по случаю изъ любви къ тебѣ? Не ужели ты пожелаешь придать свою силу и дѣйствіе къ тому проклятію?

Чемъ льстится здѣсь твоя гордость? Ты, которой столь глупо себѣ представляешь, что вся фамилія Гарлововъ и Гове, суть не инное что, какъ машины, кои ты употребляешь, такъ что они ничего о томъ не знаютъ, на свои своевольныя и мстительныя происки; но ты самъ не инное что, какъ орудіе непримиримаго брата, и завистливой сестры, наносящей многія печали и нещастія лучшей во всемъ свѣтѣ сестрѣ. Можешь ли ты снести, Ловеласъ, что тебя почитаютъ за орудіе прежняго твоего врага Жамеса Гарловъ? Ты конечно обманутъ подлѣйшимъ человѣкомъ, Осипомъ Леманомъ! довольнымъ твоею щедростію, и воспользовавшимся тою сугубою ролью, кою ты заставилъ его играть. Присовокупи къ тому, что ты орудіе самаго злаго духа, которой единой наградитъ тебя по заслугамъ, и которой не преминетъ учинить онаго, я тебя увѣряю, естьли ты будешь закоснѣвать въ непотребномъ своемъ намѣреніи, и естьли ты оное исполнишь.

Кто бы другой, кромѣ тебя, могъ сіе учинить, съ толикимъ равнодушіемъ, которое я замѣчаю въ твоихъ словахъ, словахъ написанныхъ въ послѣднемъ твоемъ письмѣ? Прочти ихъ здѣсь, окамѣнелое сердце!,,Кудабы она могла отъ меня избѣжать? Родители ея не примутъ; дядья держать ее у себя не станутъ; любезная ея Нортонъ зависитъ отъ нихъ, и не захочетъ имъ о ней предложить; дѣвица Гове не осмѣлится ее къ себѣ принять: у ней нѣтъ въ Лондонѣ другаго друга, кромѣ меня, а городъ сей совершенно ей неизвѣстенъ.,, Какое должно быть сердце, способное торжествовать надъ столь глубокою печалію, въ которую она ввергнута твоими умыслами и хитростями? Сколь пріятное, но и печальное должно быть ее разсужденіе, что она въ состояніи была смягчить твою жестокость при произнесеніи имени родителя, подъ которымъ ты ей предлагалъ Милорда М… Ко дню твоего торжества? Младыя ея лѣта заставляютъ ее желать отца, и надѣяться друга. Ахъ! Любезной Ловеласъ, ты учинился ей извергомъ, вмѣсто отца, котораго ты у ней похитилъ.

Ты знаешь, что я не могу имѣть никакой выгоды и никакого намѣренія, когда желаю, чтобъ ты отдавалъ справедливость сей удивленія достойной дѣвицѣ. По любви къ тебѣ вторично тебя заклинаю, къ чести твоей фамиліи, и для человѣчества, будь справедливъ противъ Клариссы Гарловъ.

Нѣтъ нужды, естьли сіи усильныя прозьбы не приличны моему свойству. Я былъ да и теперь еще весьма злобный человѣкъ. Естьли ты примешь мой совѣтъ, которой состоитъ въ томъ, какъ ты увидишь въ письмѣ твоего дяди, и всей твоей фамиліи, тогда можетъ быть скажешь, что ты не болѣе меня злобенъ. Но естьли ты ожесточишься на меня за мои укоризны, и естьли ты не уважишь толикой добродѣтели; то злость цѣлаго Легіона діяволовъ соединенныхъ вмѣстѣ съ полною властію ищущихъ погибели невинныхъ душъ, не учинила бы толикаго зла, ниже такого скареднаго зла, въ коемъ тебя обвиняютъ.

Обыкновенно говорятъ, что жизнь Монарха сѣдящаго на престолѣ не весьма безопасна, естьли есть у него такой отчаянной человѣкъ, которой свою жизнь презираетъ. Можно также сказать, что самая непорочная добродѣтель не будетъ защищена, естьли найдется такой человѣкъ, которой ставитъ ни во что свою честь, и которой издѣвается надъ торжественнѣйшими обѣтами и клятвами.

Ты можешь своими хитростями, различными происками, ложнымъ притворствомъ, ты, которой не въ примѣръ хуже въ любви, нежели діяволъ въ злобѣ, ты можешь, говорю я, найти способъ поймать въ свои сѣти бѣдную дѣвицу, которую ты лишилъ всякаго покровительства. Но разсуди не справедливѣе ли и не великодушнѣе ли бы было въ разсужденіи ея, и не благороднѣе ли для тебя, обуздать мерзостныя твои желанія. Мало нужды, я то повторяю, естьли мои прошедшія или будущія дѣянія не будутъ соотвѣтствовать моей проповѣди, какъ можетъ быть ты назовешь то, что я къ тебѣ пишу. Но вотъ то, что я торжественно тебѣ обѣщаю: когда я сыщу въ женщинѣ половину совершенствъ дѣвицы Гарловъ; то я съ великою охотою возму ее за себя, естьли она согласится за меня выдти. Я никогда не стану испытывать ея чести, относящейся ко мнѣ. Въ другихъ обстоятельствахъ я никогда не уничижу хорошей дѣвицы въ собственныхъ ея глазахъ опытами, когда никакой не имѣю причины ее подозрѣвать; и я присовокупляю [относительно къ великой пользѣ, которую можно получить, по своему мнѣнію, отъ опытовъ надъ столь благоразумною и невинною дѣвицею, и при томъ скорѣе, нежели отъ обыкновенныхъ дѣвушекъ] что я не могу укорить себя ни единожды въ моей жизни чтобъ испортилъ нравы какой ниесть особы сего пола, которая бы жила благоразумно безъ моихъ наставленій. Весьма бы было не извинительно, споспѣшествовать въ безчинствахъ тѣмъ, которые въ оныя ввергнулись, и препятствовать имъ отъ оныхъ освободиться при первомъ ихъ паденіи.

Словомъ, какое намѣреніе адской духъ, коему ты служишь орудіемъ, понудитъ тебя принять въ разсужденіи сей несравненной дѣвицы, я надѣюсь что ты поступишь честно слѣдуя тому письму, которое я тебѣ сообщаю. Дядя твой желаетъ, какъ ты изъ него увидишь, чтобъ я не увѣдомлялъ тебя о томъ, что онъ писалъ ко мнѣ о сей матеріи, по тѣмъ причинамъ, которыя не весьма для тебя похвальны. Я также ласкаюсь, что ты примешь знаки моего усердія въ истинномъ ихъ знаменованіи, пребывая на всегда преданный тебѣ

Белфордъ.