Въ Среду 26 Апрѣля.

Наконецъ звѣзда моего благополучія привела насъ въ желаемую гавань, и мы вступили безъ всякаго препятствія на матерую землю. Стихотворецъ весьма хорошо сказалъ. {* Четыре стишка Рова.}

,,Человѣкъ дѣятельный и твердый превозмогаетъ затрудненія тою же смѣлостію, которая принуждаетъ его ихъ испытывать. Человѣкъ же медлительный и робкій ослабѣваетъ, трепещетъ при видѣ затрудненія и опасности, и почитаетъ то невозможностію, коей страшится.,,

Но посреди моего торжества, я не знаю что то (чего не могу наименовать,) уменшаетъ мою радость и помрачаетъ самыя блестящія части моего намѣренія. Естьли ето не совѣсть, то конечно, что ни есть такое, которое весьма сходствуетъ съ тѣмъ, кое какъ я помню нѣкогда считалъ оною.

Дѣйствительно, Ловеласъ, [я слышу говоришь ты толстымъ своимъ голосомъ] твои честныя свѣденія еще не со всѣмъ изчезли! Конечно ты не кончишь оныя презрительнымъ образомъ съ такою дѣвицею, которую ты признаешь весьма достойною любви твоей.

Я не знаю, что тебѣ на то отвѣчать. Для чего дарагая сія особа не пожелала меня принять тогда, когда я открывался столь искренно?

Съ тѣхъ поръ, какъ она у меня здѣсь живетъ, все представляется глазамъ моимъ въ весьма странномъ видѣ. Наша добрая мать и ея дочери уже во кругъ меня находятся. Прелестная особа! Сколь пріятное изображеніе. Коль проницательныя глаза! Какое величество во всемъ ея видѣ! Колико вы щастливы, г. Ловеласъ! Вы намъ долженствуете онымъ щастіемъ, вы намъ долженствуете столь любви достойнымъ сотоварищемъ. Потомъ сіи нарушители спокойствія возбуждаютъ во мнѣ мщеніе и ненависть противъ всей ея фамиліи. Салли, будучи поражена удивленіемъ при первомъ ея видѣ, подошла ко мнѣ и сказала слѣдующія стихи Дридена.

"Прелѣстнѣе самой бѣлой лилеи на престолѣ полей, благораствореннѣе Маія, украшеннаго разпущающимися цвѣтами.,,

Спустя не болѣе получаса по пріѣздѣ моемъ, я послалъ къ тебѣ, для принятія твоихъ поздравленій; но я освѣдомился, что ты еще находишься въ твоемъ домѣ въ Егварѣ.

Моя любезная, находясь въ весьма добромъ здоровьѣ, удалилась отъ насъ для обыкновеннаго своего упражненія, то есть, для письма. Надлежитъ и мнѣ заняться симъ же увеселеніемъ до того времени, пока ей угодно будетъ оказать мнѣ честь своимъ присудствіемъ. Всѣ здѣсь роли раздѣлены, и каждой свою выучиваетъ.

Но я вижу, что ко мнѣ идетъ вдова, ведя за руку Доркасу Микесъ. Доркаса Микесъ, любезной другъ Белфордъ, должна быть горнишною у моей любезной, и я хочу ее ввести къ ней. Я столько буду имѣть средствъ для пріобрѣтенія побѣды, что ничемъ смущаться не стану какъ выборомъ оныхъ.

Дѣло уже сдѣлано. Честная особа принята. Мы выдавали ее за дѣвицу хорошей фамиліи, но о воспитаніи которой весьма мало радѣли, по нѣкоему нещастію, даже до того, что не учили ее ни читать ни писать. Она была родственница госпожи Сенклеръ. И какъ она представлена ею самою, и токмо на время до пріѣзду Анны; то и не могла она ее не принять. Ты видишь какія я получилъ выгоды изъ сей сказки, и что можно бы было почесть за великое нещастіе, естьли бы я не проникъ во основаніе переписки. Она не съ такимъ раченіемъ будетъ скрывать свои бумаги, и нимало не станетъ сомнѣваться оставлять ихъ на столѣ, когда почитаетъ свою служанку не умѣющею читать.

Доркаса дѣвица весьма хорошая и весьма пригожаго вида. Я надѣюсь, что моя любезная, находясь въ чужомъ домѣ, позволитъ ей проспать съ собою, но крайней мѣрѣ нѣсколько ночей. Однако я примѣчаю, что она при первомъ видѣ не весьма ей покажется, хотя сія дѣвица и приняла на себя весьма скромный видъ, и даже нѣсколько принужденной. Симпатическая и антипатическая наука есть превосходное знаніе. Но Доркаса будетъ такъ тиха и предупредительна, что вскорѣ изтребитъ сіе первое впечатлѣніе. Я увѣренъ въ ея непоколебимости; вотъ въ чемъ состоитъ самая важность, естьли ты знаешь: когда госпожа и ея служанка будутъ одного мнѣнія; то собъютъ съ пути и цѣлую дюжину хитрецовъ.

Моя дарагая не больше оказала склонности и къ нашей вдовѣ, когда она по пріѣздѣ своемъ ее увидѣла. Однако я ласкаюсь, что письмо честнаго Долемана приготовило ее къ странному виду ея хозяйки.

Но, къ стати сказалъ я о семъ письмѣ, ты долженъ меня поздравить Белфордъ, и еще отгадать, чемъ. Поздравить меня бракомъ. Знай, что сказать или сдѣлать для меня все равно; когда я однажды сказалъ, то мы дѣйствительно мужъ и жена. Теперь токмо недостаетъ одного совершенія. Отсрочка сдѣлана подъ торжественною клятвою до того времени, пока дражайшая моя супруга не примирится съ своею фамиліею. Вотъ, что я сказалъ всѣмъ домашнимъ госпожамъ. Онѣ то знаютъ, прежде моей любезной. Довольно странное произшествіе, какъ ты видишь.

Мнѣ остается токмо увѣдомить о томъ самое ее. Какимъ же образомъ долженъ я поступить въ такомъ случаѣ, дабы не оскорбить ее симъ извѣстіемъ? но не находится ли она теперь въ моей зависимости? не живетъ ли она въ домѣ Сенклеръ? и естьли она пожелаетъ знать причину; то я докажу ей тому истинну, что она должна подтвердить мнѣ оное своимъ согласіемъ.

Я полагаю, что она будетъ настоять о моемъ отдаленіи, и конечно не согласится добровольно, чтобъ я жилъ съ нею вмѣстѣ. Но обстоятельства перемѣнились послѣ моихъ обѣщаній. Я нанялъ всѣ порожнія комнаты, а сіе самое такъ для меня важно, что я не долженъ былъ того упустить.

Я не менѣе надѣюсь склонить ее вскорѣ ѣздить со мною въ публичныя увеселенія. Она не бывала въ Лондонѣ; и никогда дѣвица ея достоинства и знатности не видала того, что называется городскими забавами. Природа и собственныя ея размышленія ее обогатили, по истиннѣ, удивительнымъ вкусомъ и разборчивостію, которыя превосходятъ все пріобрѣтаемое обыкновеннымъ опытомъ. Я не знаю никого, которой бы былъ въ состояніи лучше судить, но единому свѣденію, о всемъ касающемся до мнѣнія, какое она имѣетъ. Увеселенія, избранныя ею, прежде еще гоненія ея фамиліи, столь пріятно ее занимали, что она никогда не имѣла склонности, ниже празднаго времени заниматься инными удовольствіями.

Однако я надѣюсь, что она почувствуетъ къ нимъ склонность. Они будутъ ее увеселять, и въ сіе-то время я воспользуюсь благополучіемъ или проворностію, теперь когда она меня слушаетъ, наипаче получивши позволеніе жить съ нею въ одномъ домѣ, естьли не окажу ей какой ни есть чувствительной обиды.

Я почитаю за долгъ тебѣ сказать, что мои попеченія простираются до внутренныхъ увеселеній любезной, въ уединеніи ея кабинета. Солли и Полли будутъ ея чтецами Ей дано знать, что ея кабинетъ былъ ихъ библіотекою; и не преминули поставить между книгами различныхъ сочиненій, набожныхъ книгъ, которыя нарочно были куплены всѣ помятыя, дабы тѣмъ лучше ее увѣрить, что онѣ часто были читаны. Книги о прекрасномъ полѣ обыкновенно служили мнѣ къ вѣрнымъ размышленіямъ. Отъ сихъ-то наблюденій я получилъ великія выгоды какъ въ чужестранныхъ земляхъ, такъ и въ нашей. Особа любящая судить основательно можетъ статься будетъ столько же способна къ сему разсужденію, какъ и ея обожатель.

Окончимъ въ семъ мѣстѣ. Ты видишь, что я не праздно провождаю свое время. Однако я обѣщаюсь тебѣ въ скоромъ времени написать и другое письмо.

[Г. Ловеласъ присовокупляетъ къ сему другое письмо. Но поелику оно не содержитъ въ себѣ ничего иннаго, какъ обстоятельства путешествія, которыя почти всѣ описываются въ слѣдующемъ письмѣ, то издатель почелъ за долгъ изключить оное.]