Во Вторникъ 18 Апрѣля.

У тебя семейство непримиримое. Новое посѣщеніе дяди твоего Антонина, не только утвердило матушку въ сопротивленіи на нашу переписку, но заставило ее принять почти всѣ его правила.

Перейдемъ къ другой матеріи. Ты защищаешь г. Гикмана весьма великодушно. Можетъ быть я поступила съ нимъ такъ, какъ мнѣ случается. Иногда въ пѣніи, то есть брать нѣсколько тоновъ выше и все продолжать безъ остановки, хотя и должна я принуждать свой голосъ; но чрезъ то онъ на вѣрное сдѣлается почтительнѣе; и ты мнѣ говорила, что нравы, которыхъ можно унизить дурнымъ обхожденіемъ, дѣлаются наглыми, какъ скоро съ ними поступаютъ лучше. И такъ добрый и важный г. Гикманъ. Не много подалѣе, покорно прошу; вы мнѣ поставили жертвенникъ, и я надѣюсь, что вы не откажетесь дѣлать передъ нимъ всегдашнія ваши колѣнопреклоненія.

Но ты спрашиваешь, такъ ли бы я поступала съ г. Ловеласомъ, какъ съ г. Гикманомъ? И дѣйствительно, моя любезная, я думаю, что не такъ. Я разсматривала весьма внимательно ету сторону любовнаго поведенія въ обоихъ полахъ, и я тебѣ открою чистосердечно заключеніе моихъ размышленій. Я заключила, что со стороны мущинъ нужна вѣжливость даже чрезвычайная, что бы намъ понравиться въ первый разъ, и что бы потомъ съ нашего согласія наложить на насъ иго, котораго неравенство съ лишкомъ чувствительно. По совѣсти, я сомнѣваюсь, не нужна ли имъ малая смѣсь нахальства, что бы подержать себя въ нашемъ уваженіи, когда они его пріобрѣли. Они не должны открывать намъ, что мы можемъ обходиться съ ними, какъ съ дураками. Впрочемъ я думаю, что съ лишкомъ одинакая любовь, то есть страсть безъ шиповъ, или другими словами, страсть безъ страсти, походитъ на тѣ сонные ручьи, гдѣ не увидишь ни соломенки въ движеніи; но внушаемый страхъ, и даже ненависть, производятъ совсѣмъ противные чувствованія.

Ежели справедливо то, что я говорю, Ловеласъ, показавшись прежде самымъ учтивымъ и почтительнымъ человѣкомъ, слѣдовалъ истинному правилу. Вспыльчивость оказанная имъ послѣ, его наклонность къ обидѣ и способность къ усмиренію себя, а особливо въ человѣкѣ, который извѣстенъ своимъ разумомъ и храбростію, способнымъ мнѣ кажется къ питанію живѣйшей страсти въ женщинѣ, и постепенно ее утомляя, въ состояніи довести до нѣкоего рода несопротивленія, которое не много отличествуетъ отъ повиновенія желаемаго свирѣпымъ мужемъ отъ жены своей.

И въ самомъ дѣлѣ, мнѣ кажется, что различное поведеніе нашихъ двухъ героевъ съ своими Героинями, показываетъ истинну сего ученія самымъ опытомъ. Что до меня, я такъ привыкла къ томности, къ низкимъ угожденіямъ и покорности моего Героя, что другаго отъ него не ожидаю, какъ вздоховъ и поклоновъ; и я такъ мало трогаюсь его глупыми привѣтствіями, что часто прибѣгаю къ моему Клавесину, что бы оживить себя, или его заставить молчать. Напротивъ, красавица Ловеласа, держи ухо остро! и огонь обхожденія и разговоровъ его безъ престанно сыплется искрами.

Твои споры и примиренія съ нимъ оправдываютъ сіе примѣчаніе. Я дѣйствительно думаю, что естьли бы г. Гикманъ имѣлъ даръ поддерживать мое вниманіе на подобіе твоего Ловеласа, то я бы давно была его женою; но ему должно было начать такимъ образомъ; теперь уже поздно о томъ думать. Никогда, никогда онъ не оправится; пусть будетъ въ томъ увѣренъ. Его участь, представлять дурака по самый день нашей свадьбы; а что всего хуже, быть осуждену къ повиновенію до послѣдняго издыханія.

Бѣдный Гикманъ! Можетъ быть ты скажешь; меня называли иногда какъ и ты другихъ звала. Бѣдный Гикманъ и я скажу.

Ты удивляешься, моя любезная, что г. Ловеласъ не показалъ тебѣ писемъ отъ тетки и двоюродной своей сестры пріѣхавши изъ Виндзора; я также не одобряю, что онъ пропустилъ одну минуту не сообщивъ тебѣ такихъ любопытныхъ извѣстій, и которые имѣютъ такъ много сношенія съ настоящими приключеніями. Ета уловка показать ихъ на другой день, когда ты была на него разгнѣванна, кажется увѣряетъ, что ихъ сохранялъ для случая, что бы съ тобою чрезъ нихъ помириться, а изъ того заключи, что предвидѣна была причина къ гнѣву. Изъ всѣхъ обстоятельствъ произшедшихъ съ тобою со времени того, какъ ты съ нимъ, ето мнѣ наиболѣе не нравится. Оно можетъ казаться малымъ для глазъ равнодушныхъ; но въ моихъ, довольно, что бы оправдать всѣ твои предосторожности. Однакожъ я также думаю, что письмо госпожи Гремъ къ сестрѣ своей, повтореніе объ Аннѣ, о одной дочери вдовы твоей Сорлнигсъ, а особливо о госпожѣ Нортонъ, дѣлаютъ въ тебѣ пріятный перевѣсъ. Какой вѣтренникъ! можно ли объявить въ вечеру о письмахъ, и не предложить ихъ тебѣ прочитать? Я не знаю, что мнѣ о немъ думать.

Я съ радостію читала то, что родственницы его пишутъ, тѣмъ болѣе, что я велѣла еще о нихъ распрашивать, и узнала, что все семейство ихъ ожидаетъ съ великимъ нетерпѣніемъ твоего союза.

Мнѣ кажется, что нѣтъ основательнаго возраженія на твое путешесшвіе въ Лондонъ. Тамъ, какъ въ средоточіи, ты будешь въ состояніи получать отъ всюду извѣстія, и сама можешь всѣхъ увѣдомлять. Тамъ ты испытаешь чистосердечіе твоего неотступнаго человѣка, или отсудствемъ, которое онъ на себя наложилъ, или другими подобными опытами; но дѣйствительно, моя любезная, я думаю, что посѣшнѣе всего нужна ваша свадьба. Ты можешь испытать (что бы сказать только, что ты испытывала) расположенія твоего семейства; но какъ скоро оно откажется отъ твоихъ предложеній, то покорись подъ иго Ловеласа, и сколько возможно будетъ употребляй его въ свою пользу. Онъ бы былъ лютый Тигръ, естьли бы довелъ тебя до крайности изъясняться. Однакожъ мое мнѣніе такое, что бы ты не много преклонялась. Помни, что онъ не можетъ терпѣть и тѣни презрѣнія.

Вотъ одно его правило, которое относилось ко мнѣ.,,Женщина, которая разполагается поздно или рано выборъ свой остановить на одномъ мущинѣ, должна дать знать, для собственной своей пользы, что она отличаетъ своего обожателя отъ общаго стада.,,

Пересказать ли тебѣ еще одно его прекрасное опредѣленіе изъясненное вольнымъ его слогомъ и подтвержденное тѣлодвиженіемъ рѣчи приличнымъ?,,Несмотря на малую разборчивость въ немъ полагаемую, чортъ меня возьми говоритъ онъ, естьли онъ женится на первой Принцессѣ цѣлаго свѣта, и усмотритъ что она колебалась хотя одну минуту въ выборѣ между имъ и Императоромъ.,,

Однимъ словомъ, всѣ ожидаютъ вашего соединенія. Всѣ увѣрены, что ты оставила отцовской домъ единственно съ тѣмъ намѣреніемъ. Чѣмъ болѣе отсрочивается ваша свадьба, тѣмъ меньше въ глазахъ свѣта правдоподобія оправдать тебя могутъ. Твои родственники не будутъ виноваты, естьли твоя добрая слава станетъ опорочиваема между тѣмъ, какъ ты еще не вышла замужъ. Твой дядя Антонинъ разглашаетъ о тебѣ весьма грубо, основываясь на прежнемъ поведеніи и нравахъ г. Ловеласа; но по сіе время твой удивительный нравъ былъ лѣкарствомъ противъ яда. Болтуны въ презреніи, и возбуждаютъ противъ себя негодованіе.

Я пишу со многими перерывками. Ты примѣтишь, что письмо мое за марано и изломано, потому, что нечаянный приходъ матушкинъ принуждаетъ меня часто прятать его за шею. Я тебя увѣряю, что мы имѣли между собой изрядную перепалку. Нѣтъ нужды тебя обременять расказываніемъ… Но дѣйствительно… посмотримъ, посмотримъ…

Твоя Анна не можетъ къ тебѣ пріѣхать. Бѣдная дѣвка уже двѣ недѣли какъ страдаетъ кашлемъ, который не дозволяетъ ей безъ боли повернуться. Она облилась слезами, когда я ей объявила твое желаніе опять взять ее къ себѣ. Она щитаетъ себя вдвое нещастною, что не можетъ ѣхать къ любезной своей госпожѣ. Естьли бы матушка согласна была со мною, г. Ловеласъ не первый предложилъ бы тебѣ мою Китти въ ожиданіи Аниы. Я чувствую, сколько непріятности видѣть все чужихъ людей около себя и получать отъ нихъ услуги; но твоя кротость вездѣ пріобрѣтетъ тебѣ вѣрныхъ слугъ.

Оставлю тебя слѣдовать своимъ мыслямъ. Однакожъ со стороны денегъ и платья, естьли ты себя подвергнешь какому безпокойствію, которое бы я упредить могла, я тебѣ въ жизнь того не прощу. Матушку мою, [естьли ты симъ возразить можешь,] не нужно о томъ увѣдомлять.

Первое твое письмо будетъ конечно изъ Лондона. Надпиши его и послѣдующія до новаго извѣстія, къ г. Гикману, в собственномъ его домѣ. Онъ тебѣ совершенно преданъ. Не безпокойся много о пристрастіи и предубѣжденіяхъ матушки. Мнѣ кажется, что я не въ кукольныхъ лѣтахъ.

Пусть небо призираетъ тебя! и доставитъ тебѣ щастіе, котораго ты стоишь! въ семъ состоятъ желанія твоего искренняго друга,

Анны Гове.