Съ дозволенія Управы Благочинія.
ПОВѢСТЬ КЛАРИССЫ ГАРЛОВЪ
Письмо LXXXVIII.
КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ.
Въ бѣседкѣ въ 11 часовъ.
Моего письма еще онъ не получилъ. – - Между тѣмъ, какъ я здѣсь размышляла о средствахъ обмануть мою неутомимую надзирательницу для выигранія себѣ нужнаго времени къ сему моему предпріятію, какъ вдругъ вошла ко мнѣ моя тетка и чрезвычайно меня удивила своимъ посѣщеніемъ. Тогда говорила она мнѣ, что меня искала по всѣмъ Аллеямъ, что вскорости надѣется насъ помирить, и что вмѣстѣ со всѣми моими друзьями думаетъ, симъ же днемъ окончить нашу размолвку.
Ты можешь судить, любезная моя, что желаніе видѣть Г. Ловеласа, и страхъ, чтобы сіе не открылось, привели меня въ великое и весьма примѣтное смятеніе. Она ето примѣтила. О чемъ ты вздыхаешъ? какъ грудь твоя вздымается! сказала она обнявъ меня. Ахъ! любезная племянница, кто бы могъ повѣрить, что ты отъ природы будучи столь мягкосерда будешъ столько непреклонна?
Я ничево ей на сіе не могла отвѣчать. Она же такъ продолжала: и такъ я предвижу, что мое къ тебѣ посольство будетъ худо тобою принято. Нѣкоторыя слова намъ пересказанныя, и произшедшія изъ устъ развратнаго и самаго дерзкаго человѣка побуждаютъ твоего отца и всю фамилію думать, что еще ты находишъ способъ вести переписку. Г. Ловеласъ обо всемъ знаетъ, что здѣсь ни дѣлается. Отъ него ожидаютъ великаго несчастія, кое ты столько же обязана предупреждать, какъ и другіе. Мать твоя имѣетъ нѣкоторыя опасенія, касающіяся тебя лично; и при томъ желаетъ, чтобы они были не основательны: впрочемъ она не прежде будетъ спокойна, доколѣ ты не позволишь ей, между тѣмъ какъ здѣсь въ бѣседкѣ находишся, еще однажды освидѣтельствовать своего покоя и комодовъ. И такъ ты должна мнѣ добровольно отдать всѣ свои ключи. Я надѣюся, любезная племянница, что ты о семъ не станешъ спорить. Но чтобъ сіе зрѣлище тебя не тронуло, и чтобъ получить довольное для сего время, то разсудили тебѣ сюда прислать обѣдать.
Я весьма себя почла щастливою, будучи о семъ предостережена письмомъ моей двоюродной сестры. Однакоже я сдѣлала не большую хитрость, показывая нѣкоторое въ семъ упорство и присовокупя къ тому нѣкоторыя жалобы; послѣ чего не только я отдала свои ключи, но тщательно все выложила изъ кармановъ предъ теткою, и ея просила осмотрѣть подъ корсетомъ для удостовѣренія, что нѣтъ у меня никакихъ бумагъ.
Она показалась довольною моею послушностію,и обѣщалась за меня ходатайствовать убѣдительнѣйшимъ образомъ, не взирая ни на какія противу меня рѣчи моего брата и сестры. Она была увѣрена, что мать моя по поданому мною ей случаю будетъ отвѣтствовать на нѣкоторыя учиненныя вразсужденіи меня подозрѣнія.
Тогда тетка мнѣ объявила, что находилися вѣрнѣйшія средства къ открытію таинъ г. Ловеласа и нѣкоторыхъ моихъ чрезъ нерадѣніе его къ сокрытію оныхъ и чрезъ то тщеславіе, съ коимъ онъ хвастался о своихъ успѣхахъ, даже предъ слугами. Сколько онъ ни уменъ, какъ то о немъ думали, присовокупила она, но что братъ мой таковъ же какъ и онъ, а въ разсужденіи оружія и превосходитъ его, какъ то видно будетъ изъ послѣдствія.
Не знаю, отвѣчала я ей, что сокрыто подъ столь темными словами; я даже до сихъ поръ думала, что всѣ ихъ расположенія какъ вразсужденіи того, такъ и другаго заслуживаютъ болѣе презрѣнія, нежели одобренія. Все, что я только у нея могла понять, показывало мнѣ ясно, что подозрѣнія касающіяся до меня сдѣланы были гораздо большимъ, нежели какой имѣлъ мой братъ, умомъ, да и безъ сомнѣнія очевиднѣйшимъ свидѣтелемъ, какъ то всѣ обстоятельства мнѣ показывали. Какое же для меня несчастіе, служить мячикомъ братниныхъ замысловъ; сколько я желала, чтобы онъ меня столь же хорошо узналъ, какъ я его знаю; можетъ быть тогдабъ онъ менѣе тщеславился своими дарованіями; поелику я увѣрена, что не столько бы онъ былъ всѣми одобряемъ, когдабъ не имѣлъ силы вредить.
Тогда я разсердилась и не могла болѣе продолжать сего разсужденія. Онъ сіе заслуживалъ, если только представить себѣ, что будучи обманутъ своимъ шпіономъ, обманывалъ другихъ. Но я столь мало смотрю на столь подлыя пронырства обоихъ сторонъ, что еслибъ гоненіе мало еще далѣе простерлося, то я бы не оставила безъ наказанія вѣроломства подлаго Іосифа Лемана.
Прискорбно, сказала тутъ моя тетка, что я держусь столь худыхъ мыслей о моемъ братѣ. Впрочемъ же сей молодой человѣкъ съ познаінями и съ хорошими качествами.
Довольно познанія, сказала я, чваниться передъ нашими сестрами женщинами; но имѣетъ ли онъ что либо лучшее сего, чемъ бы могъ онъ гораздо почтеннѣе казаться предъ глазами другихъ? Она ему внутренно желала, чтобы былъ ласковѣе и обходительнѣе, но опасалася, что бы я не держалася лучшаго, нежели о немъ, мнѣнія о другомъ и думала бы въ пользу своего брата столько, сколько обязана сестра; потому что между ими находится ревнованіе къ дарованіямъ каждаго, что и было причиною взаимной ихъ ненависти.
Ревнованіе! сударыня, сказала я; о семъ не знаю, что и подумать; но я бы желала, чтобы оба они поступали сходственнѣе съ началами хорошаго воспитанія; и какъ тотъ, такъ и другой не ставили бы себѣ за честь того, въ чемъ ничего нѣтъ кромѣ стыда.
Напослѣдокъ премѣня предмѣтъ нашихъ разговоровъ, сказала я, что у меня развѣ найдется нѣсколько бумагъ, одно или два пера и не много чернилъ (изкуство мною проклинаемое, или лучше сказать, роковая необходимость принудившая меня къ сему!) чего я не успѣла сходить спрятать. Но поелику отъ меня требовалося жертвы, то и надлежало въ семъ утѣшиться; не имѣяже намѣренія прервать ихъ обыску, рѣшилася я ожидать въ саду до тѣхъ поръ, доколѣ получу приказаніе возвратиться въ мою темницу. Къ сему примолвила я съ таковою же хитростію, что сіе новое насиліе произведено будетъ въ дѣйство конечно послѣ обѣда служителей, потому что не сомнѣваюсь я, чтобы къ сему не употребили и Бетти, коя знала всѣ щели въ моемъ покоѣ.
Желательно, сказала мнѣ моя тетка, чтобы ничего ненайдено было могущаго утвердить подозрѣніе; по тому что она могла меня увѣрить, что побужденіе къ сему обыску, наипаче со стороны матери было таковое, чтобы меня оправдать и побудить моего отца видѣться нынѣшняго дня со мною вечеромъ, или въ середу по утру безъ всякаго отлагательства; надобно сказать чистосердечно прибавила она, что такъ положено, если не будетъ въ семъ какого препятствія.
Ахъ сударыня! отвѣчала я тряся головою.
Что ето такое, ахъ сударыня! къ чему здѣсь сомнѣніе?
Я наипаче желаю сударыня, чтобы болѣе не продолжалось неудовольствіе батюшки, нежели чтобъ возвратилася его ко мнѣ любовь.
Ты, милая моя, ничего не знаешь. Дѣла могутъ перемѣниться. Можетъ быть не столь они худо пойдутъ, какъ ты думаешъ.
Тетушка сударыня! не объявите ли мнѣ чего нибудь въ утѣшеніе!
Можетъ быть любезная моя, если ты будешь сговорчивѣе.
Вотъ, сударыня, обѣщается вами надежда? ради Бога, не оставьте меня въ тѣхъ мысляхъ, что тетка моя Гервей столько жестокосерда для своей племянницы ея любящей и почитающей отъ всего сердца.
Я тебѣ, говорила она, скажу нѣчто напередъ, но токмо за тайну, если обыскъ кончится для тебя благополучно. Думаешь ли ты, что найдено будетъ что либо къ твоему предосужденію?
Знаю, что найдутъ нѣкоторыя бумаги; а впрочемъ все изъ сего могутъ заключать; братъ мой и сестра не пощадятъ того перетолковать. Въ томъ же отчаяніи, въ кое я ввергнута ни что не можетъ меня изпугать.
Она надѣется и притомъ твердо, тетка говорила мнѣ, что у меня ничего такого не найдется, чтобы подало худыя мысли о моей скромности впрочемъ... но она поопаслася далѣе со мною продолжать разговоръ.
Тогда она меня оставила съ столь же таинственнымъ духомъ, какъ и слова ея были; а сіе и причинило мнѣ еще большую о будущемъ неизвѣстность.
Теперь меня наиболѣе занимаетъ, любезная пріятельница, приближеніе свиданія. Дай Богъ, чтобы оное миновало! увидѣться съ тѣмъ, чтобы произносить жалобы! но если онъ не будетъ послушенъ и покоренъ, я ниже ни одной съ нимъ не пробуду минуты, какія бы онъ усилія ни дѣлалъ.
Ты примѣтишь, что большая часть строкъ косы, и буквы написанны дрожащею рукою? сіе противу моей воли дѣлается; потому что воображеніе мое больше симъ свиданіемъ, нежели предмѣтомъ письма занято.
Но, для чего видѣться? почему я почитаю себя обязанною сіе изполнить? я желаю чтобы, мнѣ время позволило пользоваться твоими совѣтами. О ты которая столь легко изъясняешься! однакоже я разумѣю, какъ ты мнѣ сказывала, что сія легкость произходитъ отъ неудобства моего положенія.
Я должна еще тебѣ сказать, что ко время нашихъ разговоровъ я просила тетку, чтобы она заступила мѣсто моей пріятельницы; чтобы въ крайности хотя слово за меня замолвила и изпросила нѣсколько времяни для размышленія мнѣ, если токмо сего больше она мнѣ не можетъ изходотайствовать.
Она на сіе мнѣ отвѣтствовала, что послѣ сговору я буду имѣть желаемое время привыкать къ моему состоянію прежде, нежели буду совершенно отдана г. Сольмсу. Ненавистное рѣшеніе, полученное мною на прозьбу отъ госпожи Гервей! Оно лишило меня всего терпѣнія.
Она же съ своей стороны просила меня собрать всѣ силы, чтобъ предстать собранію съ спокойною покорностію и чувствованіями совершенной подвержности. Что отъ меня зависѣло благополучіе всей фамиліи, и что величайшая для нея радость будетъ, когда увидитъ меня по перемѣнно съ восхищеніемъ обнимаемую то отцемъ, то матерью, то братомъ, то сестрою, заключающими меня въ своихъ обьятіяхъ и поздравляющимъ себя взаимно съ тишиною и общимъ всѣхъ благополучіемъ? восхищеніе ея сердца въ началѣ прервало ея движенія и голосъ; и ея бѣдная Долли, коея чрезмѣрная ко мнѣ привязанность толикихъ ей стоила упрековъ, тогда у всѣхъ бы пришла въ милость.
Могла ли бы ты сомнѣваться, любезная пріятельница, что таковое изкушеніе для меня гораздо страшнѣе будетъ нежели когда какое либо я изпытала?
Тетка моя все мнѣ описала столь живыми красками, что не взирая на нетерпѣливость, въ коей я прежде находилася, столько была тронута, что ни чемъ противу сего не могла возразить. Впрочемъ, я не преминула ей своими вздохами и слезами показать, сколько бы я желала сего щастливаго событія, еслибы оно могло изполниться на условіяхъ кои бы мнѣ возможно было принять.
Но я вижу двоихъ изъ нашихъ людей, принесшихъ мнѣ обѣдать.
Меня опять свободну оставили; Минута свиданія уже приходитъ, не сдѣлаетъ ли по милости своей ко мнѣ небо какого либо препятствія имѣющаго остановить Ловеласа? Ахъ! можетъ ли онъ не быть? но должна ли я, или не должна съ нимъ видѣться? что дѣлаю, дорогая моя? я тебя спрашиваю, будто бы желая услышать отъ тебя отвѣтъ?
Бетти слѣдуя напечатлѣнію сдѣланному мною въ моей теткѣ, сказала, что оное должно быть употреблено въ дѣло послѣ обѣда; что она очень опасалася, чтобъ чего не нашли у меня, впрочемъ ни чего не имѣла она въ виду своемъ кромѣ моей пользы, и что еще прежде середы въ моей волѣ состояло всеобщее прощеніе. И сія безстыдница, чтобы удержаться отъ смѣху, вложила себѣ въ ротъ конецъ фартука, и спѣшила вытти. Когда же она пришла сбирать съ стола, то я выговаривала ей за ея дерзость. Она мнѣ извинялася, но но… (опять начиная смѣяться) что не можно было ей удержаться, говорила мнѣ, когда она представляла себѣ мои долговремянныя прогулки, кои одни подали причину осматривать мои покои. Она изъ того, что мнѣ приказано было принести обѣдать въ садъ, заключила, что въ семъ сокрывалося что либо особенное. Надобно признаться что братъ мой человѣкъ удивительной въ изобрѣтеніяхъ. Самой Г. Ловеласъ не имѣлъ столь живаго и плодовитаго ума, хотя и почитался за человѣка остроумнаго. Тетка моя обвиняетъ Г. Ловеласа, что онъ своими успѣхами хвалился предъ своими слугами. Можетъ быть онъ и имѣетъ сей недостатокъ; что же касается до моего брата, то онъ всегда себѣ поставляетъ за честь казаться передъ глазами нашихъ служителей человѣкомъ съ достоинствами и съ познаніями. Я часто думала, что о гордости и подлости можно сказать такъ же, какъ о разумѣ и глупости, что они вообще не разрывны, они одна отъ другой очень близки.
Но для чего мнѣ останавливаться на глупыхъ мысляхъ другаго въ то самое время, когда я мой умъ имѣю изполненнымъ безпокойствъ? впрочемъ желала бы я, еслибъ можно было, забыть то свиданіе, кое столь приближенно къ моимъ несчастіямъ. Опасаюся, что бы занимаяся столь онымъ на передъ, я не вверглася въ несостояніе онаго снести равнодушно, и чтобы мое смятеніе не подало надо мною большей выгоды найти кажущуюся причину упрекать меня въ непостоянствѣ моея рѣшительности.
Ты знаешь, любезная моя, что право сдѣлать справедливой упрекъ даетъ тому нѣкоторой родъ побѣды, кто можетъ оный учинить, между тѣмъ, какъ угрызеніе смятенной совѣсти виновнаго приводитъ въ уныніе.
Не думай, что бы сей стремительной и смѣлой умъ сдѣлался, если то возможно, какъ своимъ, такъ и моимъ судьею. Ему не удастся быть моимъ и я предвижу, что разговоръ нашъ не будетъ равнодушенъ. Да и странно будетъ, чтобы я возмогши противиться всей моей фамиліи… Что я слышу? Они у дверей въ саду…
Нѣтъ я обманулася! какую силу имѣетъ страхъ всѣ химеры представлять на самомъ дѣлѣ. Для чего я столь мало властна надъ собою!
Я теперь хочу отнести сіе письмо въ назначенное мѣсто. А оттуда пойду и въ послѣдніе посмотрю, взято ли положенное мною письмо, или тамъ же лежитъ. Если оно взято, то я его уже не увижу. Если же найду, то возьму, для убѣжденія его, показавъ ему, что онъ ни чемъ не долженъ меня упрекать. Оно покрайней мѣрѣ сбережетъ мнѣ нѣсколько хитростей и безполезныхъ умствованій, и я буду твердо держаться того, что въ немъ содержится. Свиданіе должно быть кратко; ибо естьли по несчастію меня примѣтятъ, то ето будетъ новымъ поводомъ къ жестокостямъ, кои мнѣ завтрѣ угрожаютъ.
Сомнѣваюся, свободно ли мнѣ будетъ къ тебѣ писать въ остальную часть дня. Да и въ состояніи ли сіе буду дѣлать прежде, нежели отдадутъ меня глупому Сольмсу? Но, нѣтъ, нѣтъ; етому ни когда не бывать, если я буду обладать какимъ либо употребленіемъ чувствъ.
Если посланной твои ничего не найдетъ въ извѣстномъ мѣстѣ по утру въ середу, то ты можешь заключить, что мнѣ нельзя было къ тебѣ писать и равно отъ тебя получить сіе же удовольствіе.
Въ столь несчастномъ моемъ положеніи пожалѣй о мнѣ, дорогая моя пріятельница; помолись за меня и сохраняй ко мнѣ твою любовь, составляющую честь моея жизни и единое мое утѣшеніе.
Кл. Гарловъ.