ЦАРЕВНА СОФЬЯ АЛЕКСЕЕВНА

(1657—1704)

Порой случается, что сильным, оригинальным личностям не везёт со временем или обстоятельствами рождения. Царевна Софья могла бы стать великой правительницей, могла бы прославиться на весь мир, подобно Екатерине II, но судьба сыграла с ней злую шутку — она опоздала появиться на свет, а история уже начинала благоволить её противникам и стремительно вела к власти великого реформатора — Петра I. Софья оказалась обречённой.

С самого детства её судьба, казалось, дразнила, манила иллюзиями, подталкивала к решительным поступкам и в конечном счёте обманывала. Софья рано лишилась матери. Среди своих восьми сестёр и четырех братьев она оказалась самой смышлёной, а главное — самой здоровой. К несчастью, царица Мария Ильинична была плодовита, но дети, особенно мальчики, рождались болезненными — и умом слабые, и боязливые, и хилые. Софья же быстро освоила грамоту, много читала, даже писала стихи, и учитель, приставленный к наследнику Федору, знаменитый Симеон Полоцкий, был весьма доволен ею. Но отец Алексей Михайлович без радости замечал, как резво опережает в развитии маленькая Софья будущего царя. К чему девице грамота? И почему Бог не дал ума наследнику? Кому же передавать трон?

Лишившись материнской ласки, Софья стала безрадостной среди скучных келий, тупоумных мамок и нянек, среди шёпота богомолок. Она ненавидела сплетни сенных девушек за монотонным занятием рукоделием и мелкие интриги женской половины палат. Душа её требовала широкой жизни, деятельности и борьбы.

Через два года после потери жены царь Алексей женился вторично на молодой, красивой Наталье Нарышкиной. Софья возненавидела мачеху с первых дней, сказалось и отчуждение отца к детям от первого брака и то, что новая царица, будучи почти ровесницей Софьи, по характеру являлась её полной противоположностью. Наталья Кирилловна была совершенной женщиной — мягкой, обаятельной, умеющей любить. Стройная, черноокая, с челом прекрасным и приятной улыбкой, она пленяла и мелодичной речью и прелестью движений. От царевны же исходила энергия, на губах дёргалась нервная улыбка, лицо, старательно забелённое, всё-таки выдавало золотушный оттенок. Конечно, умные, проницательные глаза привлекали к Софье поклонников, но холодное эгоистическое расположение держало окружающих на почтительном расстоянии от царевны. Она с трудом приобретала верных друзей.

Алексей Михайлович умер неожиданно, практически безболезненно. Первым чувством, пронзившим Софью, было ощущение потери чего-то близкого, но вместе с ним явилось и предательское облегчение, словно струя свежего воздуха ворвалась в душную запертую комнату. Государем стал брат её Федор, моложе её тремя годами, больной, слабый и очень подверженный влиянию сестры. Софья постепенно, но с удовольствием вникала в дела государства, завела доселе не практиковавшийся порядок — она, женщина, присутствовала на царских докладах, а со временем без стеснения, прилюдно стала давать собственные распоряжения. Многие при дворе начинали понимать, кому принадлежит здесь реальная власть, но не многим это нравилось. В последние годы жизни царя Алексея сформировалась сильная партия Нарышкиных, тем более что у неё имелся сильный козырь — здоровый, умный царевич Пётр, который подрастал в семье. Правда, у Федора Алексеевича и Софьи имелся ещё младший брат Иван, но тот уж совсем был слабеньким.

Шаткость положения Софьи заставляла искать надёжных друзей. Она поставила на своего родственника Милославского и на понравившегося ей боярина Василия Голицына. Прошло время, и сердце холодной Софьи растопил Василий Васильевич — честный, умный слуга царевны.

27 апреля 1682 года в 4 часа пополудни народ толпами двинулся в Кремль для прощания с умершим государем Фёдором. Для Софьи наступил решающий момент. Нарышкинская партия не дремала. Из ссылки спешил в Москву первый помощник Натальи Кирилловны Артамон Сергеевич Матвеев, взбодрился и брат вдовствующей царицы Иван. Оппозиция Софье собиралась сильная, активная, умная. Заседание Государевой думы открылось речью патриарха Иоакима, который объявил, что царевич Иоанн Алексеевич от престола отрёкся в пользу своего брата. Вначале наступило молчание, а потом бояре, за исключением немногих приверженцев Софьи, размыслили, что здоровый, набирающий силу Пётр будет достойной надеждой русского престола.

Патриарх немедленно отправился в покои Натальи Кирилловны и благословил юного государя. Рушились самые заветные, золотые мечты царевны Софьи. Опять та же ненавистная мачеха стала на пути, и опять должна она вернуться в душные терема?.. Софья решила бороться до конца.

Ядром русской военной силы в XVII веке были стрельцы, которые не раз отличались на поле брани и в мирной гарнизонной службе, однако они к концу столетия превратились в «государство в государстве», в образования, мало подчинявшиеся правительству и представлявшие собой некий род «вольницы». На этих буйных, малоуправляемых людей и решила поставить Софья. С помощью приближённых бояр удалось разыграть классический русский бунт — «бессмысленный и беспощадный». Был распространён слух, будто «Ивашка Нарышкин издевался над царевичем Иоанном, примерял его корону, а потом несчастного-то и порешил».

Громадные толпы пьяных стрельцов ворвались в Кремль. Наталья Кирилловна бросилась к образам, губы её в отчаянии едва шевелились, и скорбные звуки никак не слагались в слова молитвы. Толпа на площади ревела о смерти Иоанна. Думные бояре, заседавшие в Кремле, решили немедленно показать обоих братьев разъярённым бунтовщикам. Доведённая до отчаяния царица в сопровождении патриарха вывела обоих сыновей на Красное крыльцо. Шестнадцатилетний больной Иоанн дрожал от испуга, его загноившиеся подслеповатые глазки моргали от напиравших слез. Пётр смотрел смело, и лишь подёргивание лицевого нерва указывало на сильное внутреннее потрясение.

Однако пьяную толпу легко спровоцировать на беспорядки, но трудно успокоить. После небольшого затишья агенты Софьи стали требовать выдачи изверга Ивана Нарышкина, который глумился над царевичем. Бунтовщики снова бросились штурмовать Красное крыльцо. Их попытался остановить князь Долгорукий, однако безумная толпа пронзила десятками копий грузное тело князя, и ручьи крови обагрили ступени. Это была первая жертва кровавого бунта. Два дня лютовали бунтовщики в Москве, убивая и грабя жителей. Нарышкины были разгромлены — страшной смертью погибли Матвеев, Иван Кириллович. Царица заперлась с сыном во дворце, дрожа от страха.

Любимый начальник стрельцов, Хованский, передал думе просьбу — видеть на престоле обоих братьев. Но по болезненному состоянию старшего царя и по малолетству второго управление передавалось Софье. По правилам приличия долго отказывалась царевна от оказанной ей чести, а потом не выдержала да и повелела имя своё писать с именами государей, ограничиваясь титулом «великой государыни, благоверной царицы Софьи».

Трудно власть завоевать, но ещё труднее её удержать. Последующие пять лет прошли в борьбе со стрелецкой вольницей. Разбуженная самой Софьей, толпа долго не желала утихать, почувствовав свою силу. Снова царице пришлось пойти на хитрость, снова проливать реки крови, хотя образованная и неглупая, она понимала, что долго «сидеть на штыках нельзя». Её взоры уже устремлялись на Запад, Софья уже была близка к реформам, к желанию вытащить Русь из болота рутины, но руки у неё оказались связанными внутренней смутой.

Князь Хованский, испытывавший влияние крупного раскольника Никиты Пустосвята, требовал назначения прилюдных споров о вере. Для Софьи, выросшей на никонианских реформах, возвращение к старому было неприемлемо, но отказать впрямую всесильному начальнику стрельцов она не могла. Пришлось прибегнуть к провокации. С помощью верного Василия Голицына, роман с которым разгорелся с новой силой, она заманила Никиту Пустосвята в Грановитую палату, где и прошла дискуссия священника-раскольника с патриархом. Причём Софья грубо вмешивалась в разговор духовных лиц и в конце обвинила Никиту в рукоприкладстве. Через несколько дней священник был схвачен, обвинён в покушении на патриарха и казнён. Оставалось расправиться с «псом», который когда-то оказал Софье неоценимую услугу, возведя её на престол, — с Иваном Андреевичем Хованским.

С присущим ей коварством она осуществила ещё одно грязное убийство, которое могло стоить ей самой жизни. Под Новый год, а этот праздник в то время на Руси праздновался 1 сентября, царский двор укатил в Коломенское. Народ волновался, такого никогда не бывало, чтобы государи покидали своих подданных накануне торжественных дней. Софья же затаилась в Коломенском и пристально следила через верных слуг за Хованским. Ивану Андреевичу было предложено заменить царицу на традиционном молении в честь праздника — прекрасный повод обвинить князя в превышении власти. Однако Хованский учуял расчёт царицы, но уберечься всё-таки не смог. По её приказу он вынужден был выехать в Коломенское, где и нашёл свою смерть.

На место бывшего начальника стрельцов Софья назначила преданного, но очень недалёкого Федора Леонтьевича Шакловитого. Высокий, стройный, с выразительными чертами лица, он отличался именно той энергетической красотой, которая так нравится женщинам. Ради него Софья отвернулась от своего прежнего возлюбленного Василия Голицына, который, не в пример Федьке Шакловитому, был мудрым и трезвым политиком. Не пылкая страсть связала князя Василия Васильевича много лет назад с царевной Софьей, а скорее тщеславие, желание обладать высокопоставленной особой. Но ум царицы, её сила надолго и прочно привязали Голицына, и теперь, когда Софья нашла себе нового любовника, Василий Васильевич искренне страдал. Трагедией обернулось для Софьи предательство единственного друга. Приближались решающие битвы за власть со взрослеющим Петром, а она осталась без опоры.

Наталья Кирилловна проживала в Преображенском. Изредка из села доходили сведения, что юный царь забавляется с потешными полками, много пьёт, дебоширит и вообще лишён всякой солидности, свободно сходится с простолюдинами. Софья все больше и больше убеждалась в том, что именно она, со своим умом необходима русскому государству.

Заговор, составленный царицей против Петра, не удался. Справедливости ради стоит сказать, что молодой Пётр вёл себя не слишком мудро, но в решающий момент возле него оказались опытные люди. Россия хотела видеть на престоле сильного энергичного правителя и с трудом смирялась с женской властью. Сказывались и многолетние русские традиции, и личное необаяние Софьи, неумение её ладить с приближёнными. Царицу постепенно предавали все — близкие бояре, стрельцы, патриарх. Когда Софья поняла, что поражение неизбежно, она решила запросить мира, но послы словно растворялись в Троицком, где Пётр спасался от провокаций царицы. Тогда Софья сама поехала на переговоры в монастырь, но её не пустили. Как бы ни была взбешена царица, оставшись совсем одна, она ясно увидела, что сопротивление бесполезно и поселилась в Новодевичьем монастыре.

Последний всплеск стрелецких волнений Россия пережила весной 1698 года. Софья ждала этих выступлений и, хотя не принимала активного участия, надеялась, что ненавистный Пётр не сможет удержаться у власти, что разочарованные и просветлённые соотечественники падут у её ног, призывая на трон. Однако и последнее восстание закончилось кровавыми расправами. А Софья не была забыта: перед её кельями царь повелел повесить 195 человек, из которых трём, висевшим перед самими её окнами, вложены были в руки показания о письмах, которые писала царица, подстрекая к бунту. И долго, целых пять месяцев, имела возможность царица любоваться на истлевающие человеческие тела и вдыхать едкий трупный запах.

Вскоре царица Софья стала инокиней Сусанной, имя всесильной владычицы было забыто. Россия вступила в Петровскую эпоху.