Тайна плана Шлиффена

План Шлиффена был назван по имени начальника германского Генерального штаба в 1891–1905 годах фельдмаршала графа Альфреда фон Шлиффена. Он предусматривал молниеносный разгром Франции. Некоторые изменения в план были внесены преемником Шлиффена генералом Гельмутом фон Мольтке.

После того как в 1904 году был заключен франко-русский союз, Шлиффен начал разрабатывать план войны на два фронта — против Франции и России, который был завершен уже Мольтке. Считалось, что главным образом против России будут действовать войска германской союзницы Австро-Венгрии. Против России в Восточной Пруссии разворачивалась 8-я германская армия, которая после мобилизации должна была насчитывать 200 тыс. человек и 1000 орудий.

По расчетам Шлиффена, через 39 дней следовало захватить Париж, а через 42 дня после начала войны Франция должна была капитулировать. После этого 90 % войск должны были быть повернуты против России.

Прямая атака через общую франко-германскую границу могла захлебнуться на укреплениях, построенных после франко-прусской войны и протянувшихся почти сплошной полосой от бельгийской до швейцарской границы. Длительная осада крепостей ставила план войны под угрозу. К тому же французы имели бы возможность отступить, сохранив армию. Шлиффен планировал обойти и окружить французскую армию. Для этого требовалось растянуть свой правый фланг к северу до Мезьера. Но после перехода через Маас германская армия оказалась бы разделенной надвое, тогда как основные силы французской армии были бы сосредоточены против ее центра. Такое положение было признано слишком рискованным. Можно было бы сместить к северу значительную часть германской армии и наступать не на линии Верден — Бельфор, к югу от Вердена, а на линии Лилль — Верден, к северу. При этом германские войска должны были пройти через территорию нейтральной Бельгии. Первоначально Шлиффен предполагал всего лишь «срезать угол» Бельгии восточнее Мааса, но к 1905 году речь шла уже о гигантском обходном маневре через Льеж и Брюссель. Затем немцы поворачивали на юг, в равнинную Фландрию, обходя французские укрепления. Путь был неблизким, но Шлиффен полагал, что в этом случае наступление будет развиваться быстрее, чем при длительном прогрызании укрепленной линии. При этом план предусматривал намеренное ослабление левого фланга немецкой армии в Эльзас-Лотарингии, где ожидалось французское наступление. Шлиффен рассчитывал, что там недостаток войск компенсируют укрепления Меца и Страсбурга. Можно было надеяться сдержать наступающую французскую армию между Мецем и Вогезами до тех пор, пока основные немецкие силы одержат победу в генеральном сражении в Северной Франции.

Немцы полагали, что Великобритания, выступавшая гарантом нейтралитета Бельгии, наверняка объявит войну Германии после германского вторжения в Бельгию, но не успеет существенно повлиять на войну на континенте и полностью перебросить экспедиционный корпус до разгрома Франции. В то же время, уже в варианте плана 1905 года, Шлиффен допускал, что британский экспедиционный корпус успеет принять участие в сражениях во Франции. Из той же предпосылки исходил и Мольтке в варианте плана, разработанном в 1908 году. Оба они рассчитывали на качественное превосходство германской армии в уровне командования и боевой подготовки как над французами, так и над британцами. Была также надежда, что Бельгия не станет сопротивляться германской армии и пропустит ее через свою территорию, подчинившись ультиматуму.

В 1904 году император Вильгельм И отклонил идею Шлиффена о немедленном нанесении удара по Франции, пока Россия занята войной с Японией. Кайзер считал, что германская армия не вполне готова, кроме того, в этом случае можно было ожидать немедленного выступления Англии на стороне Франции и прекращения Русско-японской войны.

Французский дивизионный генерал Виктор-Констан Мишель, заместитель главы Военного совета и в 1912–1914 годах военный губернатор Парижа, в 1911 году предложил оборонительный план, предусматривающий развертывание французской армии на рубеже Верден — Намюр — Антверпен, т. е. с вступлением французских войск в Бельгию, чтобы перекрыть направление вероятного наступления немцев через Бельгию. Но идея оборонительной войны, равно как и идея использовать резервистов, были отвергнуты другими французскими генералами, и в самом начале войны Мишель был отправлен в отставку.

Мольтке-младший отказался от идеи использования голландских дорог, чтобы не умножать число немецких врагов и не допустить высадки британских войск в Голландии. Вступление Англии в войну из-за нарушения бельгийского нейтралитета считалось делом предрешенным. Также в Берлине еще теплилась наивная надежда, что в случае затягивания войны и установления британским флотом блокады Германии и ее союзников, можно будет получать необходимый импорт. В действительности англичане задерживали все суда, направлявшиеся в голландские порты, если подозревали, что на них есть грузы, предназначавшиеся для Германии. Сужение фронта вторжения из-за отказа использовать территорию Бельгии замедляло темп движения германских войск.

В 1910 году в качестве альтернативы плану Шлиффена в Германии был разработан план нанесения первого главного удара по России. Сам Шлиффен ушел в отставку еще в 1906 году. Однако на маневрах 1912 года выяснилось, что русские войска успеют отступить из Польши за линию Западного Буга еще до того, пока сомкнутся германские клещи. А к моменту выхода германских и австро-венгерских войск на Западный Буг французские войска уже могли достичь Рейна. После этого идея первого удара по России была окончательно отвергнута. Хотя начальник австро-венгерского генштаба Конрад фон Хётцендорф настаивал на совместном ударе на Седлец в Польше, германское командование решило отказаться от активных действий на русском фронте в первые недели войны. План Шлиффена исходил из мобилизационной готовности России только на 40–56-й день после начала мобилизации. До этого Шлиффен не ожидал наступательных действий со стороны России.

Уже после завершения Первой мировой войны, в начале 1930-х годов, польский генерал Владислав Сикорский писал, что «план Шлиффена был слишком бумажным и вовсе не считался с условиями, которые через десять лет оказали столь решающее влияние на его выполнение. Известно также, что если бы даже Шлиффен был жив и сам руководил действиями в согласии со своим планом, составленным за десять лет до этого, то, натолкнувшись на непреодолимые и непредвиденные для него затруднения, он, по всей вероятности, не достиг бы намеченного успеха, приспосабливая собственные оперативные намерения к событиям, происходящим в 1914 году во Франции».

Основными факторами, приведшими к срыву плана Шлиффена, стали недооценка германским командованием боеспособности французских, британских и бельгийских войск, замедливших продвижение германского правого крыла, и более быстрое, чем рассчитывали Шлиффен и Мольтке, сосредоточение превосходящих неприятельских сил на наиболее угрожаемых участках фронта. Кроме того, в тот момент, когда стало ясно, что участие Англии в будущей войне из-за все более обострявшихся англо-германских торговых противоречий и военно-морского соперничества неизбежно, даже падение Парижа без полного уничтожения французской армии не означало бы конца войны. При помощи Англии и стран Британской империи французы могли бы воссоздать фронт, что означало бы затяжную войну, к которой Германия и Австро-Венгрия не были готовы. Немаловажным было и то, что Италия не вступила в войну на стороне Германии, как это предусматривалось Тройственным союзом, и не отвлекла на себя часть французских сил.

Возможно, план Шлиффена удалось бы реализовать, если бы в дополнение к германским войскам на Западный фронт в первые же дни войны были бы переброшены 15–20 австро-венгерских дивизий. Они могли бы занять позиции на более спокойных участках центра и левого крыла, а освободившиеся там германские дивизии могли бы усилить правое крыло. Благодаря такому усилению двигавшиеся через Бельгию германские войска смогли бы нанести решающее поражение англо-франко-бельгийским войскам и уничтожить основную часть французской армии. В этом случае Франция, возможно, капитулировала бы или, если бы капитуляции не последовало, Германия оккупировала бы большую часть территории Франции и оставила бы против уцелевшей части французской армии лишь сравнительно небольшой контингент войск. Основные же силы Германия и Австро-Венгрия бросили бы затем против России и, скорее всего, принудили бы ее к миру на условиях уступки Польши. После этого сокрушение Сербии и Черногории вряд ли бы представляло собой большую проблему Даже если бы Англия и стоявшая за ней Америка, а также разбитая Франция продолжили борьбу, вряд ли бы война закончилась поражением Германии. Вероятнее всего, война тогда бы окончилась компромиссным миром, по которому Германия и Австро-Венгрия как минимум сохранили бы свои территории и колонии, а Германия даже могла бы рассчитывать на территориальные приобретения за счет Люксембурга и некоторых пограничных территорий Франции. Кроме того, вероятно, было бы создано Польское государство, зависимое от Центральных держав.

В принципе Австро-Венгрия без особого риска могла бы перебросить как минимум 15 дивизий на Западный фронт. Все равно в августе месяце ее 2-я армия, состоявшая из 8 пехотных и 1 кавалерийской дивизии, не участвовала в боевых действиях, а находилась в железнодорожных вагонах, будучи переброшена с сербской границы в Галицию. Если бы Австро-Венгрия отказалась от наступления против Сербии и Черногории, с этого фронта можно было без большого риска снять пару корпусов (4 дивизии), учитывая низкий наступательный потенциал сербской и черногорской армий. Еще пару австро-венгерских корпусов можно было бы взять из Галиции, если бы Конрад фон Гетцендорф отказался от идеи вторжения в русскую Польшу и придерживался бы здесь исключительно оборонительного образа действий. Даже если бы австрийские силы были бы ослаблены на галицийском фронте на два корпуса, русские войска до середины сентября, когда, скорее всего, определился бы исход битвы во Франции, вряд ли бы успели разбить австро-венгерскую армию и достичь жизненно важных центров Дунайской монархии.

Однако подобных планов переброски австро-венгерских войск на Западный фронт перед войной просто не существовало. Германское командование надеялось, что у германской армии хватит сил осуществить план Шиффена без непосредственной помощи со стороны австрийцев на Западном фронте. Да и австрийский генштаб не предполагал подобного варианта действий.