ЧАРЛЗ САНДЕРС ПИРС
(1839–1914)
Американский философ, логик, математик, естествоиспытатель. Родоначальник прагматизма. Выдвинул принцип, согласно которому содержание понятия целиком исчерпывается представлением о его возможных последствиях. Основатель семиотики — науки о знаках. Выдвинул многие идеи и понятия современной математической логики.
В предисловии к первому сборнику статей о философии Пирса редакторы сборника Ф. Винер и Ф. Янг характеризуют Пирса как «одного из наиболее оригинальных и творческих умов не только Америки, но и всего мира». Даже философы, не сочувствующие прагматизму, делают исключение для Пирса и дают ему весьма высокую оценку, отмечая оригинальность, многосторонность и творческий характер его ума.
«Пирс без сомнения был великим философом — писал Бертран Рассел — Он напоминает вулкан, выбрасывающий огромные массы породы, часть которой, при исследовании, оказывается слитками чистого золота». Аналогичный взгляд высказал известный американский философ Моррис Коэн.
«Если бы философская значимость измерялась не количеством завершенных исследований внушительных размеров, а широтой выдвинутых ученым новых и плодотворных идей решающей важности, то Чарлза С. Пирса следовало бы назвать величайшей фигурой в американской философии.
Не имея себе равных по знанию методов и истории точных наук (логики, математики и физики), он к тому же был одарен щедрой, хотя и неустойчивой оригинальностью гения. Среди истинных вкладов Америки в философию имеется мало такого, чего нельзя найти в зародышевой форме в некоторых его случайных заметках».
Чарлз Сандерс Пирс родился 10 сентября 1839 года и был вторым сыном гарвардского профессора Бенджамена Пирса, выдающегося американского математика того времени. Бенджамен Пирс рано обратил внимание на способности своего младшего сына и стал лично руководить его образованием, обучая его естественным наукам и математике и прививая ему вкус к логике и философии.
В восемь лет юный Чарлз познакомился с основами химии, а в двенадцать самостоятельно производил опыты в своей домашней лаборатории. Преподавая сыну математику, Бенджамен Пирс заботился прежде всего о выработке у него исследовательских навыков он задавал ему задачи, не сообщая теорем, с помощью которых эти задачи могли быть решены, и заставлял Чарлза самостоятельно открывать их и доказывать. Позже, когда Чарлз был уже студентом, его отец часто обсуждал с ним те проблемы, над которыми сам в то время работал.
В шестнадцать лет Пирс начал учиться в Гарвардском университете и окончил его в 1859 году, впрочем, без особых отличий. В1861 году он поступил на государственную службу в Береговое и геодезическое управление США, с которым оставался связанным в течение трех десятков лет. Работая в управлении, он все свободное время посвящал научным занятиям. Шесть месяцев Пирс проработал под руководством известного ботаника Луи Агассиза, изучая его систему классификации, а затем продолжал занятия химией и в 1863 году первым в истории Гарварда по этой специальности получил ученую степень с наивысшим отличием.
С 1869 года в течение трех лет Пирс был ассистентом в Гарвардской обсерватории и вел астрономические наблюдения вплоть до 1875 года. Их результаты были подытожены в книге «Фотометрические измерения», единственной книге, которую ему удалось опубликовать и которая была очень хорошо принята в научных кругах.
В1875 году Пирс занимался исследованием маятника и ездил в Париж в качестве первого американского делегата на Международной геодезической конференции. Научные заслуги Пирса были отмечены избранием его в 1877 году членом Американской академии искусств и наук, а несколько позже — членом Национальной академии наук. Правда, никаких прав это избрание не давало и, что может быть еще более важно, никаких доходов не приносило.
Занятия Пирса философией начались в довольно юном возрасте с чтения «Писем об эстетическом воспитании» Ф. Шиллера, а затем сконцентрировались на изучении Канта. Наибольшую склонность Пирс чувствовал к логике. В тринадцать лет он уже штудировал «Элементы логики» Уэтли. Историю логики и современные ему работы он изучил очень основательно.
Первые статьи Пирса по логике и философии начали публиковаться в 1867–1868 годах» Его логические работы привлекли внимание немногих специалистов, философские же оставались по сути дела незамеченными. В начале 1870-х годов в Кембридже Пирс и несколько других академических деятелей образовали дискуссионную группу, которую Пирс в своих воспоминаниях называл «Метафизическим клубом». В эту группу входили математик, естествоиспытатель и философ Райт, юрист Холмс (впоследствии член Верховного суда США и крупнейший прагматистский теоретик права), физиолог и психолог Уильям Джемс, историк и социолог Фиске, теолог и философ Эббот, еще один юрист Грин и некоторые другие. Организующим центром «клуба» был Пирс, его идейным вдохновителем — Райт.
На одном из заседаний «клуба» Пирс сделал доклад, в котором изложил некоторые идеи разработанной им в то время теории познания, составившие ядра того учения, которое впоследствии приобрело известность под именем прагматизма. Этот доклад был переработан и опубликован в 1877–1878 годах в журнале в виде двух самых известных статей Пирса «Закрепление верования» и «Как сделать ясными наши идеи».
Что касается педагогической работы Пирса, то она продолжалась в общей сложности лишь около восьми лет. В 1860-х годах ему несколько раз поручалось проводить занятия по логике и философии со студентами Гарвардского университета, а с 1879 по 1884 год он преподавал логику в университете Джона Хопкинса. Но несмотря на все его старания и ходатайства некоторых влиятельных людей, среди которых особенно много усилий приложил У. Джемс, Пирсу не удалось получить профессуру ни в университете Джона Хопкинса, ни в Гарварде, ни в каком-либо другом месте. Хотя огромная эрудиция Пирса, ценность его естественнонаучных работ и его одаренность как логика ни у кого не вызывали сомнений, двери всех университетов, за исключением редких приглашений для чтения отдельных лекций, оставались закрытыми до конца его дней.
Пытаясь объяснить этот удивительный факт, биографы Пирса обычно ссылаются на его тяжелый характер, на его неуживчивость, высокомерие и сумасбродство, на неумение ладить с людьми и в особенности с начальством Ч. Элиота, президента чопорного Гарвардского университета, настораживали также слухи о слишком свободном образе жизни Пирса и о его пристрастии к вину.
Весьма отрицательную роль сыграли и некоторые семейные обстоятельства в 1863 году Пирс женился на девушке из респектабельного бостонского семейства, которая, однако, в 1876 году бросила его и с которой он официально развелся семь лет спустя, чтобы жениться вторично на француженке Жюльетте Фруасси. Этот второй брак, по-видимому, был вполне счастливым, но моральная репутация Пирса в глазах бостонского общества пострадала непоправимо. Однако главная причина неудачи Пирса на академическом поприще крылась в его подходе к науке, в понимании им задач университета.
С точки зрения обычных университетских стандартов Пирс был нежелательной фигурой. Он совершенно не мог приспособиться к монотонной университетской жизни, нарушал заведенные порядки, пропускал занятия, а во время лекций совершенно не заботился о понятности и систематическом характере изложения.
Уильям Джемс, верный друг и покровитель Пирса, оказавший ему множество услуг, в 1894 году писал: «Что касается Чарлза Пирса, то это наиболее удивительный пример таланта, не способного сделать карьеру. Он человек настолько уже сформировавшийся, с довольно устойчивыми полубогемными привычками, но без привычки к преподаванию, что было бы рискованно дать ему назначение. Я не уступлю никому в восхищении его гениальностью, но у него склонный к парадоксам и необщительный ум, и он не заботится о том, чтобы ладить с людьми, с которыми он общается. При всей этой любопытной мизантропии в его характере есть черты чувствительности и мягкости, но столь незначительные, что они всегда удивляют меня, когда я с ними встречаюсь. Все же он гений, и я с жадностью ожидаю результатов его работы».
Как педагог Пирс всегда делал ставку на небольшую группу избранных, наиболее одаренных слушателей, которые могли легко схватывать разбрасываемые им намеки и самостоятельно развивать их дальше. Он, видимо, совсем не интересовался основной массой рядовых студентов. Эта же черта проявлялась и в его общении с людьми. Еще в доме своего отца Пирс с детства привык встречаться с наиболее видными учеными и другими знаменитостями того времени.
В последствии не без доли тщеславия он вспоминал, что «все ведущие ученые, в особенности астрономы и физики, посещали наш дом», и подробно перечислял именитых друзей его семьи. Пирс хорошо себя чувствовал только среди тех, кого он считал в интеллектуальном отношении по меньшей мере равными себе. И в личных отношениях, и в научной работе он ориентировался на своего рода духовную аристократию. Сочетание академического аристократизма и бостонского снобизма не было случайной и незначительной чертой характера Пирса, но особенностью всего его подхода к научной работе, тесно связанного с пониманием природы и задач научного познания вообще.
В частности, Пирс не разделял традиционного представления о назначении университета как учреждения, целью которого должно быть обучение студентов. В статье, написанной в 1891 году, Пирс определял университет как «объединение людей для научных занятий», для выработки методов научных исследований и открытий. Задача университета, по мысли Пирса, должна состоять не в сообщении студентам определенной суммы сведений, а в развитии у них способности самостоятельно решать проблемы, выдвигаемые жизнью. Подобные взгляды воспринимались администрацией университетов чуть ли не как покушение на самые устои университетской жизни.
Потеряв надежду на получение профессуры, Пирс продолжал службу в Береговом и геодезическом управлении, посвящая свободное время разработке своих логических и философских идей. После получения небольшого наследства он в 1891 году вышел в отставку и поселился в маленьком городке Милфорде, где и провел почти в полном уединении последние двадцать лет своей жизни.
В конце 1890-х годов Пирс был уже далек от своих прагматистских идей двадцатилетней давности. Но именно в это время с легкой руки Джемса прагматизм почти мгновенно вошел в моду, о прагматизме заговорили философские журналы, число сторонников прагматизма начало быстро увеличиваться, и Пирс неожиданно для себя оказался если и не главой, то во всяком случае признанным основоположником философского направления.
Новоиспеченные прагматисты не только подняли на щит старые идеи Пирса, но и по-своему истолковали их. Как замечает Мерфи, «Пирс оказался теперь в невыносимой интеллектуальной ситуации.
Когда в 1898 году Джемс прочитал свою калифорнийскую речь, Пирс был в американской философии забытым человеком и находился в отчаянно трудном материальном положении. Всегда верный Джемс снова пришел к нему на помощь в час жестокой нужды и дал ему шансы не только на известность, но и на деньги, которые эта известность могла принести посредством статей и лекций. Поэтому по финансовым и личным мотивам Пирс не мог отказаться от прагматистской доктрины, но не мог и честно и безоговорочно принять ее».
Правда, Пирс скоро понял, что прагматизм может сыграть большую политическую и идеологическую роль. В письме к Джемсу в ноябре 1902 году он писал: «Вы чувствуете так же, как и я, что значение прагматизма не ограничивается философией. В настоящее время страна находится в постоянной опасности, о чем мне нет нужды распространяться». Термин «прагматизм» означает направление в философской мысли, которое считает, что философия должна иметь практическую направленность. Ценность или отсутствие ценности мышления ставится в зависимость от того, является ли оно действием, служит ли оно действию, жизненной практике (прагматизм как философия успеха).
Кто был изобретателем термина «прагматизм» — не знал точно даже сам Пирс. Так, в письме к Джемсу от 10 ноября 1900 году он писал «Кто произвел на свет термин «прагматизм», я или Вы? Где он впервые появился в печати? Что Вы понимаете под ним?»
Джемс отвечал: «Вы изобрели «прагматизм», за что я отдал Вам должное в лекции, озаглавленной «Философские понятия и практические результаты», две копии которой я послал Вам года два тому назад».
Главные принципы прагматизма развиты Пирсом в статьях «Как сделать наши идеи ясными» (1876), «Закрепление верования» (1877). Предпосылка теории прагматизма — понятие веры Пирс считает, что наши верования не должны зависеть от человеческого произвола, а должны определяться внешним фактором, а именно методом науки, который является последним и самым надежным способом достижения и закрепления верования. Пирс известен в истории философии как создатель теории значения.
В работе «Как сделать наши идеи ясными?» Пирс пытается ответить на этот вопрос и говорит, что этого можно достигнуть, лишь указав на значение идеи. Суть его концепции состояла в утверждении, что значение понятия определяется совокупностью практических последствий. Он писал «Рассмотрите, каковы практические следствия, которые, как мы считаем, могут быть произведены объектом нашего понятия. Понятие о всех этих следствиях есть полное понятие объекта».
В этом состоит «принцип Пирса», центральное положение его прагматической доктрины. Будучи создателем учения, известного как «философия практицизма», Пирс был весьма непрактичным человеком в житейских делах. Лишившись постоянного заработка, он очень скоро стал испытывать нужду. Составление рецензий и журнальных обзоров, отвлекавшее его от собственно научной работы, стало единственным источником его существования.
Предпринятая им попытка продать недостроенный дом, в котором он жил в Милфорде, и переехать во Францию не удалась, и последние годы Пирс жил на грани полной нищеты. Нередко он должен был забираться на чердак и втаскивать наверх приставную лестницу, чтобы спастись от осаждавших его кредиторов. Жена его была долгие годы больна, и Пирсу самому приходилось вести хозяйство носить воду, колоть дрова (когда они были), готовить пищу и убирать дом.
Пока был жив У. Джемс, он, по мере возможности, оказывал Пирсу материальную помощь, после смерти Джемса положение Пирса стало еще более тяжелым. Он не имел обыкновения жаловаться на свою судьбу, но в некоторых его письмах встречаются весьма красноречивые замечания об условиях его жизни. В его комнате бывало так холодно, что он едва мог писать. Несмотря на тяжелое положение, Пирс до самого конца мужественно боролся с прогрессирующей болезнью, с продолжающимся упадком сил.
Он пытался привести в систему свои логические идеи, чтобы сделать их доступными для читателей. «В настоящее время я отчаянно работаю, чтобы прежде, чем я умру, успеть написать книгу по логике, которая привлечет несколько хороших умов, через посредство которых я смогу принести действительную пользу».
«Я страдаю от ранней старости — писал Пирс в другом письме, — и, кроме того, последние годы были полны всевозможных забот. Это заставляет меня отчаянно стремиться придать моим логическим открытиям такую форму, в которой они могли бы быть полезными». Обычно Пирсу теперь приходилось работать только по ночам, и соседи нередко видели свет в его окне, горевший до самого утра.
«Если бы Вы знали — писал Пирс леди Уэлби 14 марта 1909 года, — как ужасно я переработался, каждую ночь засыпая в то время, когда мое перо еще царапает бумагу, и вскакивая каждое утро по звонку будильника». «Воздвигнуть здание философии, которое выдержало бы превратности времени» — так определил Пирс в 1898 году задачу и цель своих философских исследований в набросках для неоконченной книги «Попытка разгадать загадку».
Пирс продолжал «Замысел, осуществление которого начинает эта книга, состоит в том, чтобы создать философию, подобную философии Аристотеля, иначе говоря, начертать контуры такой всеохватывающей теории, чтобы в течение долгого времени вся работа человеческого разума в философии всех школ и видов, в математике, в психологии, в физической науке, в истории, в социологии и в любых других областях, каковы бы они ни были, состояла в заполнении ее деталями». Наличие столь грандиозного замысла подтверждается не только прямыми заявлениями Пирса, но и вынашивавшимися им планами и проспектами тех сводных работ (например, двенадцатитомных «Начал философии»), в которых он намеревался изложить систему своих взглядов. Однако создать цельную систему ему не удалось. Своей метафизикой, и в частности, учением об эволюции Пирс несомненно предвосхитил ряд идей Бергсона, представителей эмерджентной эволюции, а также Уайтхеда, хотя фактическая связь между этими философами и Пирсом не вполне ясна. Феноменология Пирса на ряд лет опередила феноменологию Гуссерля. Однако наиболее бесспорным и положительным было его влияние в двух областях: в логике и в учении о знаках.
Начиная с глубокой древности философы неизменно проявляли интерес к проблеме знаков. Речь шла при этом почти исключительно о языковых знаках, и вся проблема сводилась к вопросу о роли слов или имен в процессе познания и общения. Пирс, пожалуй, первым стал рассматривать вопрос о знаковом характере языка как часть более широкой проблемы знаков вообще, изучение которой он сделал предметом особой науки — семиотики.
Пирс умер от рака 19 апреля 1914 года в возрасте семидесяти пяти лет. «Он умер… сокрушенный, одинокий человек, все еще работающий над своей логикой, не имея издателя, почти без учеников, не известный широкой публике».
Вскоре после его смерти Гарвардский университет приобрел у вдовы Пирса за пятьсот долларов все его рукописи. Часть обширной библиотеки, собранной Пирсом главным образом в первые два десятилетия его научной работы, еще сам Пирс продал университету Джона Хопкинса еще в начале 1880-х годов, когда он подумывал было полностью оставить занятия логикой и философией и посвятить себя целиком естественным наукам. Когда же в 1934 году умерла вдова Пирса, то новые владельцы дома, не найдя покупателей на сохранившуюся часть библиотеки, не придумали ничего лучшего, как сжечь книги во дворе.
Литературное наследие мыслителя насчитывает до пяти тысяч страниц. Значительную часть в нем составляют статьи и отрывки, которые не были напечатаны при его жизни. Пирс несколько раз приступал к работе над книгами по логике и философии, в которых пытался свести воедино свои взгляды, но кроме отдельных статей и рецензий ему ничего напечатать не удалось. Даже когда он закончил одну книгу («Большая логика», 1893), то не смог найти для нее издателя.
В 1923 году, то есть через девять лет после смерти философа, был издан под редакцией и со вступительной статьей М. Коэна первый небольшой, но весьма удачно составленный сборник статей Пирса с несколько странным, хотя и не случайным названием «Случай, любовь и логика».
