ЭПИКУР
(341–270 до н. э.)

Древнегреческий философ. С 306 года до н. э, — в Афинах, основал философскую школу. Философию делил на физику (учение о природе), канонику (учение о познании) и этику.

В физике Эпикур следовал атомистике Декарта. Признавал блаженно безразличных богов в пространствах между бесчисленными мирами, но отрицал их вмешательство в жизнь космоса и людей. Девиз Эпикура — живи уединенно. Цель жизни — отсутствие страданий, здоровье тела и состояние безмятежности духа.

Эпикур жил в одну из самых мрачных эпох, какие только знал античный мир. Кровь, пожары, убийства, грабежи — вот его время. В Афинах с 307 по 261 год до н. э. шли войны и мятежи. Будущий великий философ, известный античному миру под именем Спасителя людей, родился в семье клеруха Неокла, выходца из аттического селения Гаргетта. Некоторые из античных писателей склонны считать, что предки Неокла были знатными людьми, но, как утверждал поэт Еврипид, «злая бедность заглушит правду имени», а Неокл был настолько стеснен в средствах, что ему с трудом удавалось прокормить четырех своих сыновей, обрабатывая свой надел и, кроме того, обучая письму и счету местных ребятишек.

Старшим из его сыновей был, по-видимому, Эпикур, родившийся 7-го числа месяца Гамелеона, в конце 342 — начале 341 года до н. э. Эпикур учился в школе своего отца, как считают античные авторы, и выделялся незаурядными способностями. Его мало интересовали поэзия и музыка, Эпикур упорно расспрашивал отца о том, о чем сам Неокл знал значительно меньше — о мудрости Гераклита, Анаксагора и Протагора. Он беседовал с отцом о «Теогонии» Гесиода, философской символикой которой заинтересовался еще в детстве, а потом помогал ему убирать помещение для занятий, обрабатывать земельный участок.

Около 328 года Неокл отправил своего старшего сына учиться в малоазийский город Теос, где читали тогда лекции по философии Праксифан и Навсифан. Последний из них, по свидетельству античных писателей, был последователем Демокрита. Скорее всего Эпикур был недолго слушателем теосского демокритовца, вряд ли отец мог несколько лет оплачивать его обучение (впоследствии недоброжелатели не раз язвили, что он, мол, учился на медные деньги). Кроме того, у него, с юных лет отличавшегося самостоятельностью мышления и гордившегося тем, что «он всем обязан лишь самому себе», не сложились отношения с Навсифаном. Скорее всего их разногласия имели мировоззренческий характер, что подчеркивал сам Эпикур в «Письме к митиленским философам», называя Навсифана «скверным человеком, занимавшимся такими вещами, посредством которых нельзя достичь мудрости».

Между тем Эпикуру исполнилось восемнадцать и, как афинский гражданин, он должен был отправиться в Афины для прохождения воинской службы — так называемой эфебии, первоначальный смысл которой все более утрачивался по мере того, как некогда богатый и могущественный город превращался в захолустную провинцию. В Афинах он посещал занятия академика Ксенократа, слушал речи Аристотеля. Судьба свела его с Менандром, — юношей «блестящего рода и блестящей жизни», будущим великим поэтом-комедиографом. Как считают античные авторы, Менандр был одним из ближних товарищей Эпикура по эфебии и, тяготея в эти годы как к поэзии, так и к философии (он был слушателем Феофраста), мог приобщить к этим двум областям духовой культуры афинян выходца с Самоса.

Через два года, отслужив в эфебии, Эпикур стал полноправным афинским гражданином, как его прадед, дед и отец. Его отец к этому времени обосновался на ионийском берегу в Колофоне. Туда же отправился и двадцатилетний Эпикур. Сведения об этой поре его жизни скудны. Известно, что, пробыв какое-то время у отца в Колофоне, Эпикур поселился в Митиленах, на острове Лесбос, устроившись учителем в школе (лучшее из того, что ему оставалось), чтобы затем в течение почти восемнадцати лет зарабатывать преподаванием, не считавшимся у греков почетным.

После Митилен он учительствовал в Лампсаке. Туманные сообщения античных авторов позволяют предполагать, что, гонимый нуждой, Эпикур побывал в эти годы (с 322 по 306 год до н. э.) и в других малоазийских городах. Эпикур все свободное от преподавания время отдавал изучению философии. Но целиком посвятить себя любимому делу мешал недуг уже в молодом возрасте у него появились болезни желудка и мочевого пузыря. И Эпикур приспособился к своему мучительному недугу, он стойко переносил мучительные приступы и радовался перерывам между ними. Источники ничего не сообщают о личной жизни Эпикура. Неизвестно, был ли он женат, имел ли детей, однако его собственные высказывания и отрывки из писем позволяют предполагать, что своей семьи у него не было.

Не придавая, по-видимому, особого значения чувству любви между мужчиной и женщиной, считая, что «благородный человек всего более занят мудростью и дружбой», что «мудрец не должен быть влюблен», что «любовь дана людям не от богов» и «ни жениться, ни заводить детей мудрец не будет», с возрастом Эпикур стал еще более отрицательно относиться к любовным отношениям как к некоей досадной помехе разумной и добродетельной жизни. У Эпикура не было ни родового поместья, ни денег, ни даже домика под старым платаном, как у Демокрита в Абдерах. Он никогда не путешествовал по свету как Пифагор, Платон и тот же Демокрит.

Может быть, у него не всегда было даже достаточно денег на хороший обед, и он убедил себя в том, что простая пища ничуть не хуже и даже во многих отношениях полезнее изысканных, но вредных для здоровья яств. «Я ликую от радости телесной, питаясь хлебом с водой, и плюю на дорогие удовольствия — не за них самих, но за неприятные последствия их». И даже потом, когда его положение заметно улучшилось, Эпикур, смеясь, утверждал, что кусок свежего сыра — это уже для него невиданная роскошь. Видя, какими путями люди добиваются богатства, Эпикур говорил: «Свободная жизнь не может обрести много денег, потому что это нелегко сделать без раболепства перед толпой или правителями, но она имеет все в непрерывном изобилии. А если как-нибудь она и получит много денег, то легко может разделить их для приобретения расположения близких людей».

И он действительно, как отмечают античные авторы, всегда был готов поделиться с друзьями всем, что имел. Но в то же время Эпикур не был сторонником чрезмерного опрощения, пренебрежения условностями, считая, что главное во всем — это чувство меры: «Мудрец не будет болтать вздора даже пьяный не станет тираном, не станет жить и киником или нищенствовать».

Эпикур создавал собственную картину мира, в чем-то основанную на выводах и умозаключениях Анаксагора, Демокрита, Протагора, но в чем-то при надлежащую лишь ему самому. Он читал и комментировал Анаксагора (в частности, в своем «Возражении Анаксагору»), которого, по свидетельству античных авторов, предпочитал всем остальным, «хотя и с ним он кое в чем не соглашался», особенные возражения вызывали у Эпикура идея бесконечной делимости и Анаксагорово представление о первоначалах. Подобно Платону и Аристотелю, Эпикур придавал большое значение логическим умозаключениям, считая, что таким путем можно получить новое знание о вещах даже при отсутствии данных непосредственного опыта. Долгие годы, более семнадцати лет, он изучал труды натурфилософов, и особенно Демокрита. Философия, по его мнению, должна не исследовать природу, а указывать человеку путь к счастью. Эпикур признает, что тела состоят из атомов, которые неделимы и различаются по форме, величине и весу. Выделение Эпикуром отличия атомов по весу — весьма существенная черта его концепции.

Отличие физики Эпикура от физики Демокрита также состоит в понимании движения атомов. Эпикур считал, что при движении атомы самопроизвольно отклоняются от прямолинейного движения и переходят в криволинейное. Концепция отклонения атомов, по замыслу Эпикура, должна явиться основой для концепции свободы человека. Человек должен быть свободен. Если он не может достичь свободы в общественной жизни, то ему следует попытаться добиться свободы внутренней — он должен освободиться от страха страданий.

Дело в том, что существует разница между безотчетными страхами людей и разумной опасливостью. Мистический ужас мы испытываем тогда, когда не понимаем причин происходящего и не может предположить дальнейший ход событий. В этом смысле знание естественных причин и следствий способно освободить человека от панических страхов Эпикур всесторонне и подробно, насколько позволяла наука его времени, рассматривает небесные, астрономические и метеорологические явления. Он выдвигает различные гипотезы относительно того, отчего могут происходить фазы Луны, восход и заход Солнца, отчего происходят землетрясения, отчего образуются роса и лед, гром и молния, облака и дождь.

Эпикур верит прежде всего в реальность того, что он видит. В мире существуют только атомы, их движение и пустота. Отсюда происходят все виды реальности, предметы и существа, которые мы видим, а также и те, которых мы не видим потому, что они состоят из более мелких атомов. Душа существует но слишком эфемерным существованием, преисполненная радости, если она поняла свою природу, обреченная на уничтожение, предназначенному всем существам мира Боги существуют, но это соединения, сложные построения материальных атомов. Конечно, существуют идеи, но эти идеи не есть существа нематериальные, живущие вне нас в абсолюте, они не что иное, как плоды нашего ума, подобно жатве, подобно цветению, исходящие из того же чернозема нашей телесной жизни.

Эпикур верит в богов. И в то же время он устраняет богов, так сказать, из жизни человека. Зачем богам, живущим в высшем покое, заниматься нами и, главное, зачем они будут делать нам зло? У богов нет другого объекта заботы, кроме их собственного благополучия. Человек никак не может примириться со своей смертностью. Ему трудно представить себе, что его не будет на Земле. Отсюда, согласно Эпикуру, рождается иллюзорное представление, будто существует какая-то сила, которая, может быть, обеспечит людям некое другое существование — после смерти. Но будет ли «жить» твоя душа? Эпикур обращается к каждому, пытаясь объяснить, что со смертью человек не имеет ничего общего: «… самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем».

Конечно, Эпикур не забывает о физических страданиях, которые могут предшествовать смерти, но разве у нас нет в противовес мужества и достоинства? Что касается нравственных страданий, он их побеждал, считая их недостойными разумного человека. И вот с прекращением страхов, которые больше всего волнуют людей, развеяна главная причина человеческих несчастий. Если устранить страдание, возникнет радость. Многовековая история эпикурейской школы известна главным образом по сохранившимся отрывочным сведениям ее наиболее крупных представителей, и сведения эти во многих случаях противоречивы. Так и относительно времени зарождения самой школы античные авторы сообщают по-разному, одни считают, что Эпикур начал учить своей философии уже в Колофоне, другие же пишут о том, что он «тридцати двух лет от роду основал свою школу сперва в Митилене и Лампсаке, где она просуществовала пять лет». Возможно, именно здесь, в этом старинном малоазийском городке, сын Неокла начал по-настоящему учить близких по духу людей своей «науке жизни человеческой», учить — и в то же время искать ее вместе со своими друзьями — последователями. Отсюда, из Лампсака, родом были и его первые, самые верные ученики — Гермах, Метродор и Полиэн.

Свое учение Эпикур излагал в своих многочисленных сочинениях, беседах с друзьями и письмах; из всего этого до нашего времени дошла лишь ничтожная часть. Но по свидетельству Диогена Лаэртского, «писателем был Эпикур изобильнейшим и множеством книг своих превзошел всех, они составляют около 300 свитков. В них нет ни единой выписки со стороны, а всюду голос самого Эпикура» — и это весьма отличало его работы от трудов современных ему платоников и перипатетиков, занимавшихся в основном бесконечным комментированием великих основоположников своих школ. Лучшими из сочинений Эпикура считались — «Об атомах и пустоте», «Краткие возражения против физиков», «Сомнения», «О предпочтении и избегании», «О конечной цели», «О Богах», «О благости», «Об образе жизни», «О любви», «Метродор», «Главные мысли». Его основной труд — «О природе» состоял из 37 книг, и, как говорил сам Эпикур, даже не всем из его учеников оказалось под силу полностью изучить его. Эпикура критиковали за то, что он-де проповедует безудержный культ удовольствия. На самом же деле Эпикур говорил, что человек не может жить, не получая каких-то удовольствий, и он не может жить, не избегая каких-то страданий.

«Итак, когда мы говорим, что удовольствие есть конечная цель, то мы разумеем не удовольствия распутников и не удовольствия, заключающиеся в чувственном наслаждении, как думают некоторые, не знающие, или не соглашающиеся, или неправильно понимающие, но мы разумеем свободу от телесных страданий и от душевных тревог. Нет, не попойки и кутежи непрерывные, не наслаждения мальчиками и женщинами, не наслаждения рыбою и всеми прочими яствами, которые доставляет роскошный стол, рождают приятную жизнь, но трезвое рассуждение, исследующее причины всякого выбора и избегания и изгоняющее [лживые] мнения, которые производят в душе величайшее смятение. Начало всего этого и величайшее благо есть благоразумие. Поэтому благоразумие дороже даже философии».

Эпикур говорил ученикам о бесконечном количестве миров, столь же бесконечном, как и сама Вселенная, он был убежден в повторяемости сходных форм во Вселенной. Весной 306 года до н. э. Эпикур отправился в Афины. С ним были его верные друзья — Гермарх, Метродор и Полизн. Они покидали Ионию с твердой уверенностью в том, что всем вместе им удастся прожить самим, а также научить и других жить так, как писал об этом впоследствии Эпикур своему ученику Менекею, убеждая его предпочесть всему прочему «бессмертные блага» свободы духа и разума: «Ты никогда, ни наяву, ни во сне не придешь в смятение, а будешь жить как Бог среди людей. Да, совершенно не похож на смертное существо человек, живущий среди бессмертных благ».

За восемьдесят мин Эпикур купил дом и сад, небольшой тенистый сад, где решил открыть свою философскую школу. На воротах сада было написано «Гость, тебе здесь будет хорошо, здесь удовольствие — высшее благо», и это сразу же дало повод для кривотолков, обвинений, которые выдвигались против «философов из садов» и несколько столетий спустя. Здесь прошла в трудах, размышлениях и беседах жизнь Садослова (как называли его нередко впоследствии). Вход в сад был открыт для всех молодых и старых, мужчин и женщин, богатых и бедных, свободных и рабов. Эпикур считал своей главной целью помогать тем, кто растерялся перед неумолимыми несообразностями жизни.

Некоторые ученики приходили к учителю со своими законными женами. Но такие имена, как Леонтина, Гедейа, Эротиона, Никидиона, говорят о том, что среди учеников были и женщины «свободного поведения». Они не принадлежали больше к тому кругу «гетер». Кто-то наконец признал у них душу и позаботился о благе этой души. Эпикур, пораженный моральными и интеллектуальными качествами некоторых из этих «свободных женщин», доверил одной из них временное руководство школой, которое, согласно правилу, переходило по очереди, осуществляли его ученики. Имена нескольких из этих молодых женщин указывают на их положение рабынь. До нас не дошло достоверных сведений о том, брал ли Эпикур какую-то плату со своих слушателей, следуя собственному тезису о том, что «обеднев, мудрец будет и деньги наживать, но только своей мудростью». Или же он довольствовался пенсией, о которой напоминает кому-то в одном из дошедших до нас фрагментов: «Пенсию, которую назначил я требую, чтобы ее одну мне посылали, хотя бы были среди гиперборейцев. Именно только сто двадцать драхм в год от каждого из обоих я желаю получать».

Итак, для того чтобы жить разумно, правильно и радостно, — учил Эпикур собиравшихся в Саду, — следует прежде всего определить подлинную цель жизни, чтобы затем направить на ее достижение все свои действия. Для самого Эпикура этой главной, единственной целью была свобода, та высшая свобода, которая доступна лишь истинно разумным, знакомым с закономерностями мироздания и бытия людям. Жить так, как хочется, и в то же время — как положено, как следует, не нарушая ни законов нравственности, ни общепринятых установлений, — вот чему стремился научить своих последователей Эпикур.

Главнейшему для мыслящего человека вопросу — о познаваемости мира Эпикур посвятил немало работ («Об осязании», «О зрении», «Об образах», «О воображении»), наиболее значительной из которых считалось сочинение «О критерии или канон». В основе всей его каноники лежало убеждение в достоверности человеческих чувств и восприятий: «Если ты считаешь, — писал он в связи с этим, — недостоверным все чувственные восприятия, то у тебя не останется ничего, на что можно было бы делать ссылку при суждении тех из них, которые, по твоим словам, лживы». Эпикур предпочитал — и призывал к этому и своих последователей — совершенное отстранение от политики, утверждая, что мудрому человеку не стоит ни заседать в собрании, ни выступать в суде. Тем более что, даже участвуй он во всех этих делах с пылом и рвением, достойным Гиперида, ничего не изменилось бы к лучшему». Довольствуясь своим» и уча этому других, он до конца разделил с потерпевшими поражение афинянами, их бедность, их унижение.

Садослов даже в самые тяжелые времена блокады, голода и варварского нашествия, не покинул Афины, — подчеркивают все обращавшиеся к описанию его жизни, считая, что за все эти сорок лет он только два или три раза уезжал из Аттики, чтобы повидаться с друзьями в Ионии. К этому времени сын Неокла сделался, по-видимому, тем «знаменитым гаргеттянином», который, по словам Цицерона, «взволновал не только Грецию и Италию, но даже весь варварский мир». Со всех концов греческого мира собирались в Сад жаждущие знаний и, послушав Спасителя людей, как все чаще теперь называли сына Неокла, становились его ревностными приверженцами. По-видимому, он обладал особым даром говорить просто, доступно и убедительно. Ученики и друзья приходили к нему в сад, ставший теперь бедным двором Эпикур говорил им, что дружба до бесконечности увеличивает удовольствие жить. Дружба — это разделение между друзьями необходимого, это переживание сообщих простых удовольствий — вот лучший плод ограниченной мудрости Эпикура, но в действительности в сочетании с дружбой эта мудрость перестает быть ограниченной она распространяется на всех людей. Не говорит ли нам один писатель древности, что после смерти Эпикура число его друзей было так велико, что можно было их считать «целыми городами».

Эпикур с каждым годом все больше времени проводил в работе над своими сочинениями. Это обилие трудов (их было больше, чем у Демокрита, Аристотели или Ксенократа) вызывало прямо-таки ненависть его противников-стоиков. Последователь Зенона Хрисипп даже как будто бы дал клятву написать своего рода опровержение на каждое из сочинений Садослова и как будто бы выполнил это обещание». Надо стараться сделать последнюю часть пути лучше первой, пока мы находимся в дороге, а когда дойдем до конца, надо с легким сердцем радоваться», — писал сын Неокла, приближаясь понемногу к этому концу.

Настаивая на том, что вера в бессмертие души только мешает человеку правильно построить свою жизнь (как будто бы можно исправить в предшествующих жизнях все то неразумное, злое, неправедное и несправедливое, что совершил в этой жизни), мешает вполне насладиться радостью только единожды данного бытия, Эпикур считал к тому же совершенно необоснованными сами притязания людей на вечную жизнь, в то время как все в этом мире имеет свой срок, свое начало и свой конец. Своих учеников он призывал прожить разумно и радостно отпущенный им срок, которого, как он полагал, вполне достаточно, чтобы «пройти весь круг доступных для человека наслаждений». А «когда придет смерть, мы, насыщенные, встали бы из-за стола жизни, чтобы уступить место другим».

«Конечно, даже прожив свой срок, так жаль расставаться с нашим прекрасным, залитым солнцем миром, но что же делать, если мир так устроен. Разве испытываем мы боль при мысли, что не жили столетием или же тысячелетием раньше? Так почему же мы горюем о том, что не будем существовать через сто или тысячу лет?»

Эпикур умер в 270 году до н. э. в возрасте семидесяти двух лет. Перед этим в течение четырнадцати дней его мучили тяжелейшие приступы рвоты, из почек шли камни, «страдания при мочеиспускании и кровавый понос». Как рассказывает в своих письмах Гермарх, измученный жесточайшими болями, Эпикур «лег в медную ванну с горячей водой», попросил неразбавленного вина, выпил, пожелал друзьям не забывать его учений и так скончался.