Юрген Шнайдер
(XX век)

Юргену Шнайдеру когда-то принадлежали самые роскошные дома в Германии. Но вот уже несколько месяцев ему принадлежит только скромная камера в американской тюрьме. Ее он может обменять только на аналогичную — в тюрьме немецкой. Избавиться от этих неприятных «объектов недвижимости» господин Шнайдер мог бы, заплатив семь миллиардов марок, которых у него нет.

Когда две Германии превратились в одну, самым прибыльным бизнесом оказалась торговля недвижимостью.

Глубокомысленные западные эксперты постановили, что архитектура ГДР эстетически ужасна, идеологически чужда демократическому обществу и чрезвычайно вредна для здоровья, поскольку при строительстве зданий использовались сомнительные стройматериалы, например, асбест.

Восточная Германия пошла на снос. Или под реконструкцию Процесс получил двусмысленное название 'санирование" — оздоровление На месте социалистической архитектуры, которая по мании величия сильно превосходит московскую, воздвигаются современные западные строения — скромные, узкие, дешевые.

Счастливцы, въехавшие в только что отстроенное жилище, обнаруживают, что новая квартира «слегка жмет в плечах», а соседский телевизор слышен не хуже собственного.

Доктор Юрген Шнайдер, потомственный торговец недвижимостью, презирал дешевизну, экономию и поспешность. Он даже отказался называться маклером или торговцем недвижимостью, чтобы не ассоциироваться с бизнес-чернью, которая суетливо покупает, ремонтирует и перепродает — побыстрее и подешевле.

На визитных карточках Шнайдера значилось; «частный инвестор» Инвестиции его были чрезвычайно занимательны, хотя и не слишком разнообразны. Сначала Юрген Шнайдер разводил… такс. Доходы от этой деятельности позволили ему в короткий срок сколотить необходимый начальный капитал для самостоятельной торговли недвижимостью, тогда еще в Западной Германии.

Случилось это в 1981 году. Тогда же он стремительно сформировал собственный деловой стиль, которого неуклонно придерживался до самого финала своей карьеры: не гнаться за стремительными доходами, дорого покупать самые дорогие объекты в самых престижных местах, дорого реставрировать и дорого сдавать в аренду.

Образцово-показательную операцию такого рода Шнайдер осуществил в 1986–1991 годах, заработав пару сотен миллионов марок и несокрушимую репутацию Он купил отель "Риег51епНоГ' во Франкфурте (бывший под опекой Общества охраны памятников) за 40 миллионов марок. Вложил в реставрацию — слово «санирование» еще не вошло в обиход — 200 миллионов и перепродал японской фирме за 450 миллионов.

Он охотно признавался в своей слабости к старой архитектуре и не выносил современных штучек из стекла и бетона. Вся его деловая активность была, по его словам, вызвана исключительно заботой о сохранении исторического облика родины. Он любовно подбирал расцветки фасадов, форму окон и рисунок дверных ручек в соответствии с оригинальными проектами Если промышленность Германии не удовлетворяла его придирчивый вкус, заказы переправлялись в страны, которые производили строительные материалы лучшего качества. Например, в Бельгию и Великобританию.

В довольно стремительном темпе Шнайдер делал архитектурно-финансовую карьеру, приобретая один элитарный объект за другим в Берлине, Мюнхене, Франкфурте, Гамбурге… Отели, торговые центры, апартаменты-люкс. Разумеется, такая деятельность проводится только и исключительно в кредит. Он и брал кредиты — документально обосновывая размеры необходимых ему сумм. В кредитах ему не отказывали никогда. Во-первых, потому что его документация была неизменно безукоризненна и неопровержимо доказывала, что здание, под которое он берет кредит в долг пятьдесят миллионов марок, после сдачи в аренду принесет двести. Во-вторых, сам Шнайдер выглядел безукоризненно-консервативно в своем темном двубортном костюме, из нагрудного кармашка которого выглядывал со вкусом подобранный в тон$7.

После объединения Германии фирма Шнайдера развернулась по-настоящему. Он стал самым крупным инвестором в недвижимость ее восточной части, скупив, к примеру, в Лейпциге около шестидесяти процентов всех объектов, выставленных на продажу.

Дороже и роскошнее, чем Юрген Шнайдер, не строил никто. Самым эффектным из его приобретений был торговый пассаж «МаесИег» в центре Лейпцига с легендарным рестораном «Погребок Ауэрбаха». Именно в этом уютном заведении коварный черт по имени Мефистофель дурил головы беззаботным выпивохам. Черт всех и попутал.

31 марта 1994 года — в «зеленый четверг», день предпасхальной недели, доктор Юрген Шнайдер выплатил праздничные премиальные своим сотрудникам, распил с ними пару бутылочек шампанского и отбыл с женой на пасхальные каникулы в Тоскану. Пасхальные каникулы в солидных фирмах принято растягивать подольше. Поэтому, когда шеф не объявился к началу рабочей недели — 5 апреля, никто его не хватился. Хватились 7-го, когда было уже поздно.

7 апреля поверенный Шнайдера, по случайному совпадению тоже Шнайдер, передал в бюро фирмы и правлению «ОеШзспе Вапк» — главного кредитора Шнайдера — два экземпляра одного и того же письма. Стиль письма отличался изысканной вежливостью, а содержание — наглостью. «Неожиданно обнаружившиеся признаки тяжелого нездоровья мешают мне продолжать мою деловую активность Надеюсь, что „Оеи^сПе Вап1с“ будет наблюдать за завершением строительства начатых мною объектов Врачи рекомендуют мне избегать любых стрессов и в связи с этим не разглашать мое нынешнее местопребывание».

Этот текст привел правление фирмы «5с1те1(1 ег АО» и правление «Веийспе Ваг Л АС» в оцепенение — приблизительно в равной степени. Самый крупный инвестор за всю послевоенную историю торговли недвижимостью — сбежал. Или, если буквально переводить с немецкого — «нырнул», залег на дно. Зачем? Ведь у него было огромное личное состояние и самая прекрасная немецкая недвижимость, которая должна была приносить неимоверные доходы. На него работала половина строительных предприятий страны — от огромных фабрик до крохотных мастерских.

Надо сказать, что опытный германский пролетариат, закаленный в боях с буржуазией, этими вопросами не задавался, И был прав. Сообщение о письме появилось сначала в утренних радионовостях, а рабочий день у строителей начинается раньше, чем у банкиров, так что некоторые мелкие фирмы успели отчасти предотвратить свои убытки. Они рванули на незаконченные стройки доктора Шнайдера и вынесли оттуда все, что не было привинчено накрепко.

Через пару часов самые важные строительные объекты Шнайдера была взяты под охрану службой безопасности «Оешзспе Вапх». Последний, оправившись от первого изумления, решил прежде обезопасить дорогостоящее имущество, а уж потом разбираться. Самые верные сотрудники Шнайдера, которые знали, что шеф опасался шантажа и круглосуточно находился под охраной двух частных детективов, еще некоторое время упорно уверяли, что герр Шнайдер чист и его, несомненно, похитили. Через неделю прокуратура получила доступ к бухгалтерским книгам и строительной документации. О похищении больше никто не заикался.

Состояние Юргена Шнайдера скроено было исключительно из долгов, которые он, оказывается, умел делать с тем же размахом, с которым реставрировал памятники архитектуры. В общей сложности он был должен пятидесяти немецким и европейским банкам. Сумма кредитов, по которым он никогда не смог бы рассчитаться, составляла в марте 1992-го — 2,496 миллиарда марок, в марте 1993-го — 3,818 миллиарда, в марте 1994-го — 6,347 миллиарда.

Кроме миллиардных долгов, он оставил десятки незавершенных строек и на девяносто миллиардов неоплаченных счетов от строительных фирм, большей части которых теперь грозило разорение. Чтобы предотвратить эту катастрофу, потребовалось телевизионное обращение канцлера Коля к немецким банкам. Канцлер призвал финансовую элиту дать строителям возможность списать свои убытки по делу Шнайдера и предотвратил тем самым появление сотен агрессивно настроенных банкротов.

Когда этот вопрос был решен, банкам и прокуратуре пришлось искать ответ на следующий, который в сложившейся ситуации представлял не более чем академический интерес. Но тем не менее занимал правосудие в наибольшей степени. Кем был Шнайдер — мошенником или идиотом? Разорился ли он от того, что переоценил свои силы и утратил чувство реальности? Или с самого начала запланировал это грандиозное надувательство? Ответ потребовал нескольких месяцев напряженной экспертизы всех имевшихся в распоряжении следствия документов. Он заключался в том, что Шнайдер был не просто мошенником, но — совершенно выдающимся мошенником.

Кредиты, которые он получал под свою деятельность, во много раз превосходили реальную стоимость всех его объектов. Это достигалось тремя несложными способами. Способ первый состоял в том, что в каждом здании завышалось общее число метров полезной площади, что, естественным образом, повышало предполагаемые доходы от возможной аренды. В торговом центре «Ьа РасеИез» во Франкфурте-на-Майне было 20 000 квадратных метров, пригодных для аренды. Так было написано в документах, которые Шнайдер предоставил «ОеШзспе Вапк». Банк откликнулся на это сообщение, выдав 415 миллионов маров в кредит под реконструкцию. На самом деле квадратных метров было всего 9000 и стоимость всех работ составляла не более 200 миллионов марок. Кстати, число 9000 было крупно написано на заборе, ограждавшем строительство, и следовательно, не составляло никакой тайны.

Способ второй был несколько хитроумнее Одно и то же здание многократно перепродавалось, всякий раз дорожая Шнайдер основал более пятидесяти мелких фирм, которыми руководил через подставных лиц, и формально перегонял купленные дома с баланса одной фирмы на баланс другой. Небольшую, прекрасно оборудованную виллу в Кенигштайне, которая служила резиденцией «Зсппеюег АО», подчиненные босса перепродавали друг другу, пока она не стала стоить 37,5 миллиона марок. Эта цифра и стала основанием для банка выдать соответственную сумму в кредит под залог виллы. Дорожать-то она дорожала, но исключительно на бумаге, поэтому банк, завладевший виллой, после банкротства обнаружил, что более 15 миллионов выручить за нее невозможно. В конце концов, не Шнайдер виноват в том, что банки выдают кредиты, ориентируясь на последнюю продажную стоимость здания. Он только использовал создавшееся положение.

Еще герр Шнайдер любил предъявлять банкам кредиты на будущую аренду, в которых цифры вписывались нехитрым методом «с потолка». В том же торговом центре «Ье РасеНех» аренда по двум комнатам должна была приносить 57,5 миллиона в год. На самом деле — не более одиннадцати. Из комбинации этих трех приемов доктор Шнайдер и извлек за несколько лет около семи миллионов марок кредитов.

Разумеется, он извлекал прибыль из собственного дарования и для себя лично. Но очень скромную по сравнению с размахом всего предприятия. На его личном счету в марте 1994 года находились сбережения в размере всего двухсот пятидесяти миллионов марок. Вернее, они должны были там находиться. Это последний аргумент в пользу того, что Юрген Шнайдер был отнюдь не идиотом, а именно мошенником.

Начиная с 1993 года он понемножку перекачивал указанные двести пятьдесят миллионов окольными путями на счет в английском банке, где вся сумма к марту 1994 года и оказалась Испарившись в предпасхальный четверг из собственного офиса, Шнайдер повторил всю операцию еще раз, справедливо полагая, что найти деньги в Англии — исключительно вопрос времени. Поэтому он сновал разделил эту сумму на части и отправил гулять по всему свету. Изрядно попутешествовав, миллионы снова оказались вместе, только теперь в Швейцарии. Отправился путешествовать и их владелец. А по его следам — многочисленные сотрудники самых разнообразных сыскных организаций.

Услужливые граждане и неутомимые журналисты умудрялись в один и тот же день видеть доктора Шнайдера в весьма удаленных друг от друга частях света. 9 мая его видели в Мюнхене и Парагвае. 30 мая на африканском побережье и в герцогстве Лихтенштейн. Сообщения поступали из Канады, с Карибских островов и Филиппин, из Испании, Швейцарии, Югославии и Ирана. В это время Шнайдер загорал на пляже в райском местечке неподалеку от Майами. Долетев вместе с супругой до Вашингтона под собственным именем, он продолжил путь с фальшивым паспортом. Снял апартаменты в Майами, которые обходились ему в три тысячи долларов ежемесячно, и прикинулся итальянцем. Единственную маскировку, о которой позаботился беглец, будет точнее все же назвать демаскировкой В Германии Шнайдер прикрывал свою лысину маленьким элегантным шиньончиком В Майами он расстался с этой деталью туалета и отпустил усики. Свою жизнь в амплуа миллионера в отставке Шнайдер был все же вынужден время от времени прерывать отправкой связных в Европу для пополнения денежных запасов.

Связной-то его и подвел Итальянец Полетти пренебрег мерами предосторожности, не ушел вовремя от «хвоста» и был замечен, когда входил в апартаменты, занятые неизвестной пожилой парой Шнайдера арестовали в момент, когда он предавался любимому делу — открывал дверь банка Ьыть может, даже, если б не вмешательство ФБР, ему бы удалось взять что-нибудь в кредит.

Деньги сгинули безвозвратно Доказать, что тринадцатимесячный отдых Шнайдера в Штатах был вызван чем-либо иным, кроме состояния здоровья, пока не предоставляется возможным Его обвинили в мошенничестве и сокрытии доходов от налогов Но какие могут быть доходы у человека, задолжавшего семь миллиардов?

С тех пор, как его переодели в тюремную форму Майами — безрукавку и шорты защитного цвета — начальство многих немецких банков вздохнуло с облегчением. Хотя почему, собственно.