Западная Сибирь, а точнее – Тюменская область – крупнейшая нефтегазоносная провинция. Открытие и освоение на ее территории 500 нефтяных, газонефтяных и нефтегазоконденсатных месторождений, дающих ⅔ общероссийского объема нефти и 95 % газа, позволило нашей стране по добыче нефти и газа выйти на первые места в мире.

Углеводороды в Тюменской области находили издавна. Остались свидетельства, что 200–300 лет назад на Оби и на Иртыше встречали битумные сланцы и черные фонтаны нефти. В 1930-х гг. основоположник советской нефтяной геологии, академик И.М. Губкин, выдвинув гипотезу о существовании нефтяных месторождений в районе Западно-Сибирской низменности, добился развертывания комплексных нефтегеологических исследований, которые велись здесь 20 лет. Поиски оказались тщетными, хотя другая гипотеза академика – о богатейших залежах нефти в Волжско-Уральском регионе («второй Баку») – нашла свое блестящее подтверждение. Ничего удивительного в том не было, так как работа геолога чем-то напоминает искусство иглоукалывания – требует мастерства и знания объекта. Искать «нефтяные кружочки» диаметром 5–50 км приходилось на громадной территории размером 2000×1500 км.

К 1960 г. нефтяная промышленность страны начала давать сбои. Кавказской и Бакинской нефти не хватало для промышленных нужд. Правительством было принято решение интенсифицировать поиски углеводородов в Западной Сибири. К этой проблеме подключились виднейшие ученые страны. В частности, директор Института геологии и геофизики СО АН СССР, академик А.А. Трофимук обосновал методику поисков месторождений нефти и газа применительно к условиям Сибири и Дальнего Востока. Уверенный, что Западная Сибирь «плавает на нефти», Трофимук стал главной пробивной научной и административной силой в споре разных научных школ и чиновников с учеными.

«Недра не подведут, если не подведут люди», – говорил И.М. Губкин. И люди не подвели. По указанным учеными местам шли партии топографов. За ними на тракторах, тащивших на санях домики-балки, следовали партии электро– и сейсморазведки. А уж потом шли партии бурильщиков скважин. Далеко не всегда бурение заканчивалось фонтанированием нефти. Многое зависело от везения и интуиции начальника экспедиции. Как правило, это был опытный геолог, часто ученый, поменявший свой кабинет на болота Самотлора и делавший науку буквально своими руками.

Одним из таких начальников, волею судеб ставшим первооткрывателем тюменской нефти, был Фарман Курбанович Салманов. Он не единственный первооткрыватель главных залежей нефти в Западной Сибири. История сохранила много имен покорителей тюменских недр – Юрий Эрвье, Лев Ровнин, Анатолий Брехунцов, Иван Гиря, Иван Нестеров, Аркиф Тян, Виктор Федоров и др. Фарман просто один из самых удачливых, и самых ярких личностей советской нефтяной эпохи. Хотя удачливость – удел знающих и убежденных.

К тому же Салманов был не просто практик от геологии, а и выдающийся ученый, прославившийся в мировой геологической науке как автор фундаментальных концепций и трудов, по-новому раскрывающих проблемы формирования и распределения в земной коре месторождений нефти и газа. Без научных трудов у геолога вообще не бывает и открытий. И тем не менее Фарман Курбанович неустанно повторял в своих многочисленных интервью: «С самого начала хочу предостеречь вас от заблуждения, что Салманов в одиночку покорил Западную Сибирь и добыл для нашего народа тепло и свет. Я мало похож на Прометея. Все эти годы рядом со мной рука об руку трудились тысячи и тысячи геологов, нефтяников, газовиков, строителей, которые, не жалея сил и здоровья, добывали нефть и газ. И я счастлив, что был рядом с этими великими людьми».

Популярность Салманова в СССР была фантастической. При том, что он большую часть своей профессиональной жизни, с 1954 по 1987 г., провел вдали от столиц, в сибирской глуши. Пять лет понадобилось выпускнику Азербайджанского индустриального института на то, чтобы вписать свое имя в историю нефтедобычи. Фарман истово верил в «большую нефть» Сибири – он с малых лет был пленен «сибирскими рассказами» деда Сулеймана, отбывавшего ссылку на Сахалине, книгами геолога и писателя-фантаста В.А. Обручева, а в институте стал сторонником академика Губкина и всех, кто видел в Западной Сибири «будущее страны». Когда Салманова распределили в Баку, он написал письмо министру нефтяной промышленности Н.К. Байбакову с просьбой направить его в Сибирь. Тот отнесся к его просьбе с пониманием, и молодой специалист попал в Кузбасс.

Поработав старшим геологом и начальником экспедиции пару лет и убедившись, что в Кемеровской и Новосибирской области «ловить нечего», Салманов самовольно погрузил свою партию из 150 человек на баржи и увел ее по течению Оби на север, в Сургут, где он предполагал найти богатое нефтяное месторождение. Это случилось в 1957 г.

На новом месте начали бурение. Не обращая внимания на приказы и угрозы начальства предать его суду за самоуправство, Салманов, поддержанный всеми членами партии, продолжал бурить скважины. Видя такую решимость, ему подписали задним числом приказ о переброске в Сургут. Бурили больше трех лет. Нефти все не было. Но вот 21 марта 1961 г. (как раз выдался праздник Навруз байрам) зафонтанировала скважина под селением Мегион. Начальник партии разослал телеграммы: «Уважаемый товарищ, в Мегионе на скважине № 1 с глубины 2180 метров получен фонтан нефти. Ясно? С уважением, Фарман Салманов». «Товарищи» в верхах отмахнулись от этой новости – мол, природная аномалия, через пару недель иссякнет. Но когда через полмесяца забил нефтяной фонтан из второй скважины под Усть-Балыком, Салманов уже не сомневался, что открыл месторождение. Тут же полетела радиограмма наверх: «Скважина лупит по всем правилам» и телеграмма Н.С. Хрущеву: «Я нашел нефть. Вот так, Салманов».

Вот так и было открыто Усть-Балыкское месторождение, а с ним и вся Тюменская нефтяная и газовая провинция. В середине 1960-х гг. в Средне-Обском нефтяном районе обнаружили целое созвездие месторождений, крупнейшим из которых стало Самотлорское. («Самотлор» или «Самлар» в переводе с языка ханты – «сердце озер».)

Ну а потом все пошло как по маслу. Салманов занимал должность начальника или главного геолога очередной нефтеразведочной экспедиции, приступал к разведке и бурению – и открывал очередную залежь нефти и газа. Заняв место начальника «Главтюменьгеологии», а в последние 20 лет ответственные посты в Москве, Салманов продолжал участвовать в открытии уникальных месторождений – прежде всего благодаря своим знаниям и интуиции. Так, например, под его руководством были доразведаны и впервые разработаны пласты с добычей газа, конденсата и нефти Ново-Уренгойского и Восточно-Уренгойского месторождений. А уже когда в последние годы жизни Салманов был президентом «Роспана», он обеспечил технологический прорыв всей сибирской нефтегазовой промышленности.

Сегодня каждая вторая тонна нефти, добываемая в Западно-Сибирской провинции, – это нефть из месторождений, открытых при непосредственном участии Ф.К. Салманова.

Фарман Курбанович априори мог стать нефтяным королем – он не стал им, не стал участвовать в приватизации, и остался в памяти народной величайшим первопроходцем нефти, а не нуворишем-проходимцем от нефтепромыслов.

И вклад этого великого геолога в сокровищницу России не только в том, что мы все едим сегодня его «хлеб», а и в том, что он оставил всем нам образец истинного служения Отечеству. А еще свои мудрые и горькие мысли, достойные лучших философов.

«Ни один народ в мире не пережил в XX веке таких катаклизмов, как наш. Вот уже почти сто лет его испытывают на разрыв всевозможными социальными экспериментами. Чего только он не перенес! Выстоял! Думая о сегодняшнем дне России с ее контрастами и перекосами, с ее расслоением на “новых русских” и “старых бедных”, хочу привести слова древнего китайского мудреца Конфуция: “В богатой процветающей стране стыдно быть бедным. В стране, терпящей бедствие, стыдно быть богатым!”»