Несмотря на все свои подчас довольно смелые эксперименты, Чик Кореа — романтик, лирик и представляет поэтическое направление современного джаза. С самого начала творческого пути Чик Кореа был открыт всему новому, всему, что раздвигает горизонты искусства.

Подобная открытость всегда отличала музыканта, именно она не давала специалистам возможности зачислить артиста по одному определенному «департаменту» искусства, прикрепить к нему однозначный ярлык, как это принято в наши дни.

Чик Кореа (Армандо Антонио Кориа) родился 12 июня 1944 года в Челси (Массачусетс) в семье выходцев из Италии. Отец его был одаренным музыкантом и дал сыну первые уроки, едва тому исполнилось четыре года. Мальчик не только охотно занимался на рояле и осваивал азы теории, но и рано пристрастился к слушанию грампластинок. Его кумирами были мастера джаза — Диззи Гиллеспи, Чарли Паркер, Билли Экстайн, Арт Тейтум. Он сначала только «крутил» пластинки, а потом стал запоминать и записывать мелодии, импровизировать.

Кругозор юноши не ограничивался джазом, это, безусловно, предопределило неординарность его развития. Онувлекается игрой пианиста Артура Рубинштейна, с интересом изучает партитуры И. Стравинского, Ф. Пуленка, Э. Сати, изучает фольклор разных континентов. И все эти увлечения так или иначе претворяются в его собственном творчестве.

Первые профессиональные выступления Чика Кореа относятся к 1962–1963 годам. Он играет на рояле в джазовых группах Монго Сантама-рия и Вилли Бобо, предпочитавших латиноамериканскую манеру. С тех пор любовь к испано-американским ритмам вошла в плоть и кровь артиста, постоянно оплодотворяет его искусство. Впрочем, впереди было немало крутых поворотов. В середине 1960-х годов он сотрудничал с известным джазовым трубачом Блю Митчеллом и впервые записал свои композиции на пластинки фирмы «Blue note». Затем просыпается интерес к более новаторским формам джаза, олицетворяемым именами Джо Хендерсона, Маккой Тайнера, Билла Эванса, Херби Хенкока. Отзвуки этих влияний тоже начинают слышаться в собственных композициях Корея, но опять же претворенными его индивидуальностью.

В 1968 году молодой музыкант, уже достаточно опытный, присоединился к группе Майкла Девиса, который в ту пору увлекся авангардным «электронным джаз-роком», и так было положено начало новому направлению, получившему название «фьюжн».

Сотрудничество с Девисом вообще было для Кореа очень продуктивным, дало импульс для исканий в сфере свободной импровизации, которая с тех пор тоже составляет важную часть его искусства. Много лет спустя, на фестивале-марафоне Мюнхенское фортепианное лето 1983 года сенсацией стали его импровизационные «диалоги» с Родионом Щедриным.

Следующее десятилетие — период интенсивного творчества, исканий в самых разнообразных стилях — и вне всяких стилей. Кореа работает преимущественно в небольших ансамблях — трио и квартетах, сотрудничая с контрабасистом Дэйвом Холландом, ударником Барри Алтшулем, духовиком Энтони Бакстоном и другими превосходными музыкантами, развивающими и воплощающими его идеи. Одно время они составляли группу «Circle» («Круг»), ставшую лидером так называемого «авангардного джаза», но вновь неугомонному артисту наскучила рутина, захотелось вернуться к мелодии, к лирике.

Два альбома сольных импровизаций, записанные им после распада группы, отражают обновленный облик Чика Кореа. Еще более ярко раскрывается он в последующие годы, выступая с двумя созданными им группами «Возвращение навсегда». Рельефные, выразительные мелодии, романтический колорит, зажигательные латиноамериканские ритмы — все это захватывает аудиторию первой из этих групп, умножает число его почитателей. Вторая группа под тем же названием имела несколько иной оттенок: здесь Кореа, который осваивает электронное фортепиано «Фендер-Родес», клавинет «Хенер», орган «Ямаха» и синтезаторы, постепенно приходит к использованию элементов рок-музыки.

Казалось, музыкант поспешил за модой. Но не тут-то было: Кореа пошел дальше, он смотрел вперед. Так, его группа обогащается небольшими струнными и духовыми ансамблями, добавляет к своей палитре мелодии и приемы классической музыки. В отличие от многих своих коллег, ушедших из джаза в рок, Кореа, наоборот, продолжает записывать все новые джазовые композиции, и некоторые из них, такие, как «Окна», «Испания» и «Кристальное молчание», становятся классикой нового джаза. Он не одинок, среди тех, кто постоянно выступает с Чико Кореа, — вибрафонист Гарри Бартон, саксофонист Майкл Беккер, контрабасист ЭддиГомец, ударник Стив Гадд и группа «Трио мюзик», а наряду с ними — исполнители классической музыки, вроде пианиста Николаса Эконому, с которым записаны такие композиции, как «Возвращение домой», «Инвенция-импровизация», «Дуэт для двух фортепиано в трех частях».

В начале 1980-х годов, в самый разгар того, что теперь принято называть «периодом застоя», среди московских музыкантов и любителей музыки пронесся слух: приехал Чик Кореа. Слух подтвердился, хотя оказалось, что это отнюдь не гастроли в обычном смысле слова. Музыкант приехал в Москву, движимый интересом к Советской стране, художественным и человеческим любопытством. Открытых концертов его тогда не было, но все же несколько раз ему удалось встретиться с «избранной публикой» — знатоками, музыкантами.

Одна из таких встреч прошла во Всесоюзном Доме композиторов. И те, кто пришел сюда, не обманулись в своих ожиданиях, перед ними был яркий, неповторимый художник, искусство которого поражало своей свободой, нескованностью догмами, схемами, железными правилами. Чик Кореа преподнес москвичам сюрприз: в программу он включил импровизацию на темы музыки одного из любимых им композиторов — Родиона Щедрина. Именно тогда же советский и американский музыканты впервые встретились, и та встреча положила начало плодотворному творческому сотрудничеству.

Чик Кореа — один из «фортепианных гигантов джаза», как определил его место известный исследователь Леонард Фезер. Своим музицированием, всегда необычным, непредсказуемым, но и всегда полным живого чувства, он увлекает не только публику, но и партнеров. Вот почему, отвечая на вопрос корреспондента, правда ли, что успехи играющих с ним музыкантов основаны на виртуозности, он сказал: «Нет, не только на ней, хотя она и важна. Мы сумели найти собственные структуры, которые заполняем оригинальными композициями — мелодиями и мыслями. И кроме того, мы охвачены коллективным энтузиазмом, который помогает нам в огромной мере, ибо для гастролирующего музыканта возможность репетировать — это роскошь, на которую остается лишь процентов десять времени, — все остальное уходит на администраторские функции».