Книга: 100 великих музыкантов
Назад: СВЯТОСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ КНУШЕВИЦКИЙ /1908-1963/
Дальше: ВЕРА ГЕОРГИЕВНА ДУЛОВА /1910-2000/

ДАВИД ФЕДОРОВИЧ ОЙСТРАХ
/1908-1974/

Дмитрий Шостакович: «Ойстрах — целая эпоха советского исполнительского искусства. Ойстрах — гордость советской музыкальной культуры. Весь свой огромный талант, все свое несравненное мастерство он отдавал людям, служению музыке.
Ойстрах и скрипка, Ойстрах и музыка — эти понятия стали неразрывны. Его замечательное искусство давно завоевало мир. Не было уголка на земле, где бы не восхищались его удивительной, неповторимой игрой. Громадный репертуар Ойстраха включал в себя произведения мировой музыкальной классики, современной советской и зарубежной музыки. Многие скрипичные произведения впервые прозвучали в его исполнении, в том числе и мои…
В любом произведении он всегда находил что-то новое, неожиданное для слушателя.
В музыке он находил обновление и это новое нес слушателям. Молодым нашим артистам, да и не только молодым, надо учиться вот такому рыцарскому отношению к своему искусству. Я, вероятно, не ошибусь, если скажу, что именно сочетание огромного таланта и непрестанного труда, соединение вдохновения и отточенного мастерства принесли Ойстраху славу „короля скрипачей“, „первой скрипки мира“, как его образно называли за рубежом».
Давид Федорович Ойстрах родился 30 сентября 1908 года в Одессе, в музыкальной семье. Его отец, не являясь музыкантом по профессии, горячо любил музыку, играл на скрипке и мандолине, мать работала артисткой хора в Одесском оперном театре. Первые и сильнейшие музыкальные впечатления четырехлетнего мальчика были связаны с оперным театром, где его мать пела в хоре. Много лет спустя Ойстрах писал: «Ощущение „звучащего чуда“ никогда не изгладится из моей памяти… Нельзя не пожалеть, что современные дети, привыкшие с пеленок к звукам, доносящимся к ним из репродукторов, лишены этого необычайного ощущения, этой радости — впервые услышать „живой“ оркестр».
В возрасте пяти лет Ойстрах начинает заниматься на скрипке у знаменитого педагога П.С. Столярского. Вспоминая о своем учителе, Ойстрах рассказывал: «У него была горячая душа художника и необыкновенная любовь к детям. Работая с ребенком, он всегда умел найти путь к творческому сознанию ученика, заинтересовать его воображение…»
Выдающийся одесский педагог-скрипач П.С. Столярский быстро Распознал и оценил исключительное дарование своего ученика. Его вдумчивые занятия способствовали всестороннему развитию начинающего талантливого музыканта.
Очень часто Столярский поручал юному скрипачу исполнение партииальта. Любовь к этому инструменту Давид Федорович сохранил на всю жизнь. Его исполнения партий альта в симфонии Берлиоза «Гарольд в Италии» и Концертной симфонии Моцарта — подлинные шедевры.
В 1923 году Ойстрах поступает в Одесскую консерваторию. «Первое мое публичное выступление с оркестром состоялось в 1923 году на юбилейном вечере Столярского, — вспоминает Ойстрах. — Я играл ля-минорный концерт Баха. После этого вечера Столярский похвалил меня и предложил мне начать учить концерт Чайковского.
Излишне говорить, с каким энтузиазмом я взялся за это дело.
Вспоминая себя в те годы, мне представляется, что играл я тогда достаточно свободно, бегло, интонационно чисто. Однако впереди еще были долгие годы упорной работы над звуком, ритмом, динамикой и, конечно, самое главное — над глубоким постижением внутреннего содержания музыки.
Большой толчок в моей карьере музыканта мне дали совместные выступления с крупнейшими музыкантами, приезжавшими к нам в Одессу. Я принимал участие в концертах А.В. Неждановой, P.M. Глиэра, играл в качестве концертмейстера Одесского симфонического оркестра под управлением А. Пазовского, Н. Малько, И. Прибика, выступал с этим оркестром и как солист с концертами Чайковского и Бетховена.
Окончив в 1926 году Одесскую консерваторию по классу П. Столярского, я продолжал упорно работать над совершенствованием техники, над новым репертуаром».
Сольные выступления принесли Ойстраху известность. Однажды его услышал гастролировавший в Одессе Николай Малько, — в то время главный дирижер оркестра Ленинградской филармонии, и пригласил молодого скрипача на открытие сезона 1928–1929 годов. Ленинградский дебют прошел очень удачно и послужил поводом для твердого решения артиста оставить оркестр и целиком посвятить себя сольному исполнительству.
В 1928 году Ойстрах переехал в Москву. Здесь огромное значение для него имело общение с такими выдающимися музыкантами, как К.Н. Игумнов, Г.Г. Нейгауз, М.Б. Полякин, В.В. Софроницкий, а также близкое знакомство с профессорами прославленной московской скрипичной школы — А.И. Ямпольским, Л.М. Цейтлиным, К.Г. Мострасом.
Из воспоминаний Флиера: «Впервые я услышал сольный концерт Ойстраха весной 1933 года. За несколько дней до этого мой дорогой и мудрый учитель Константин Николаевич Игумнов делился со мной впечатлениями о только что закончившемся I Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей. Когда я заговорил о лауреатах-скрипачах, получивших премии, Константин Николаевич задал мне вопрос: „Скажи, а тебе не приходилось слушать скрипача, который не принимал участия в конкурсе, — Давида Ойстраха?“ Я ответил, что слышал лишь это имя. „Так вот, — продолжал Игумнов. — Скоро состоится его концерт в Малом зале консерватории, и я очень советую тебе пойти. По-моему, это артист с огромными перспективами. Мне удалось его однажды послушать“.
Вняв совету Игумнова, я пошел на концерт Ойстраха. Это был совсем еще молодой музыкант (ему шел тогда 25-й год). Я не помню сейчас всех подробностей концерта, — с тех пор прошло все же почти полвека, — но впечатление от него было действительно необычайным. Ойстрах сразу поразил всех ярким талантом и удивительной для своих лет зрелостью. Из того, что он играл, мне особенно запомнился редко играемый концерт Конюса. Завершался же вечер знаменитым Рондо-каприччиозо Сен-Санса, буквально потрясшим зал своей искрометностью. Я понял, что перед многочисленной аудиторией предстал скрипач, который займет ведущее положение среди величайших артистов мира».
В 1934 году начинается преподавательская деятельность скрипача: по инициативе А.Б. Гольденвейзера Ойстраха приглашают в Московскую консерваторию. Ко второй половине 1930-х годов относятся блестящие победы Ойстраха на международных конкурсах, принесшие ему, а вместе с ними советской скрипичной школе широкую известность.
Знаменитый советский композитор Арам Хачатурян вспоминает о том времени: «Я познакомился с Давидом Ойстрахом в 1935 году в Ленинграде. Тогда меня, как молодого композитора, аспиранта Московской консерватории, выдвинули от Армении в члены жюри II Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей. Возможно, из-за того, что я был в прошлом виолончелистом, меня включили в жюри скрипачей. На этом конкурсе я впервые и услышал Ойстраха, впервые его увидел. До этого я лишь на афишах встречал его имя. Члены жюри, среди которых были лучшие профессора Советского Союза, в том числе М. Полякин и П. Столярский, имели блокноты и записывали туда впечатления по поводу игры участников конкурса. Но когда начал играть Ойстрах, я заметил, что многие закрыли блокноты и стали слушать. Закрыл свой блокнот и я. Это было такое вдохновенное, зрелое, артистическое исполнение программы, и в частности концерта Мендельсона, что не хотелось ничего дифференцировать, отмечать, раскладывать „по полочкам“, хотелось просто наслаждаться этим выдающимся исполнением. Несомненно, уже тогда была решена судьба первой премии».
Пресса заговорила об Ойстрахе после Международного конкурса скрипачей имени Венявского, состоявшегося в Варшаве в 1935 году. Последующая артистическая деятельность Ойстраха явилась непрерывной вереницей триумфов. Завоевав вторую премию на конкурсе имени Венявского, он два года спустя с блестящим успехом выступил на Международном конкурсе скрипачей имени Изаи в Брюсселе, где был удостоен первой премии. Уже в тот период печать западноевропейских стран называла его лучшим скрипачом Европы.
«К моменту отлета из Москвы Ойстрах заболел ангиной и прибыл в Брюссель совершенно больным, — пишет в своих мемуарах Илья Борисович Швейцер. — Естественно, он не мог в полную силу участвовать в первом туре конкурса — все надежды возлагались на второй. Не знаю, по чьей вине, но после первого тура у конкурсантов сложилось твердое убеждение, будто на втором нужно играть только первую часть концерта. Ойстрах сосредоточился на первой части Концерта Чайковского. Но в день выступления в 10 часов утра позвонил Абрам Ильич Ямпольский (представлявший в жюри нашу страну) и сообщил, что нужно, оказывается, играть все три части. Выступление Ойстраха было назначено на 12 часов дня, и потому можно представить, насколько потрясло его сообщение. Он связался с посольством СССР в Брюсселе и объявил о своем отказе выступать, так как финал Концерта был совершенно выключен из подготовки и намечался только к третьему туру. В посольстве не приняли отказа: его последствия, как было объявлено, могли бы оказаться значительно страшнее неудачного выступления».
Ввиду безвыходности положения Ойстраху пришлось идти на риск. Большую моральную помощь в этот момент ему оказал пианист-аккомпаниатор Абрам Дьяков, который и сам, будучи не готовым к выступлению, стал наскоро отмечать купюры в Третьей части. (В отличие от нашего Конкурса имени П.И. Чайковского, Концерт Чайковского на конкурсе в Брюсселе исполнялся в редакции и с купюрами Леопольда Ауэра.)
Конечно, концерт этот был прежде не раз сыгран Ойстрахом с эстрады. Но одно дело — играть перед обычной публикой, а другое — перед комиссией из лучших скрипачей и педагогов мира. Со слов Ойстраха, в первой части все складывалось нормально: ни на одну секунду он не терял самоконтроля и чувствовал положительную реакцию на свою игру. Вторая часть не представляла серьезного препятствия, а вот финал — это действительно наисложнейшее испытание для исполнителя. Сразу же после вступления, как мне рассказывал Давид Федорович, он впервые в жизни потерял управление собственной игрой. Нервное напряжение достигло апогея, или — как теперь определяют — он попал в стрессовую ситуацию. Какими спасительными ему казались музыкальные паузы, во время которых он набирал силы, чтобы все-таки благополучно закончить программу! А затем — в нарушение всех традиций — жюри стоя аплодировало Ойстраху.
А.И. Ямпольский, зная, что я являюсь близким другом Давида Федоровича, сказал мне: «Только тот, кто слышал Ойстраха на втором туре конкурса, может сказать, что он понимает величие Ойстраха. Даже Вы не можете представить себе предел его возможностей, несмотря на то, что Вы лучше всех знаете его игру». Пророческими оказались и слова Йозефа Сигети, который при встрече с Ойстрахом еще до начала конкурса сказал: «Вы — первый призер, я в том нисколько не сомневаюсь». «Но почему же?» — спросил Ойстрах. «Я слышал по радио Ваше выступление, — ответил Сигети, — когда Вы исполняли конкурсную программу. Меня потрясло исполнение Сонаты Изаи, после чего я понял, что Вы один из лучших скрипачей мира».
В 1939 году Ойстрах впервые исполнил новый скрипичный концерт Мясковского, а годом позже — Хачатуряна. Эти триумфальные премьеры окончательно подтвердили выдвижение Ойстраха в лидеры отечественной скрипичной школы.
В суровые военные годы скрипач ведет огромную работу, выступая на заводах, фабриках, в госпиталях, концертируя в осажденном Ленинграде. Тогда же рождается ставшее вскоре знаменитым трио Ойстрах-Оборин-Кнушевицкий.
После окончания войны, в сезоне 1946–1947 годов Ойстрах представил грандиозный цикл «Развитие скрипичного концерта», вызвавший огромный интерес музыкантов и слушателей.
Искусство скрипача вступило в пору творческой зрелости. 1950-е- 1960-е становятся периодом триумфальных гастролей Ойстраха на мировой арене.
Выступления Ойстраха, где бы они ни происходили, сопровождаются громадным успехом. Надо было видеть, как принимали за рубежом этого «величайшего из великих скрипачей современности», как писала одна из американская газет «Глоб Демократ» в связи с его концертами в США, чтобы представить себе подлинные масштабы мировой славы Ойстраха.
Во время гастролей 1959 года другая американская газета «Атланта Конститьюшн» так писала об Ойстрахе: «Он сочетает технический блеск Хейфеца, теплоту и богатство тона Стерна и Мильштейна с широким умственным и эмоциональным музыкальным горизонтом, необходимым действительно великому артисту».
Австрийский музыковед Марсель Рубин писал о концертах Ойстраха 1961 года в Вене: «Часто многие (в том числе и я) задают себе вопрос: в чем же неповторимость этого величайшего из живущих сейчас скрипачей? Мне кажется, что ответ на этот вопрос можно получить, перефразировав известный стих Гете: „Здесь само собой разумеющееся становится событием“. И действительно, Ойстрах играет не „своего“ Бетховена, точно так же, как он играет не своего Баха, Моцарта, Брамса и Чайковского.
Он играет произведения Бетховена и других мастеров скрипичной литературы так, что слушатель уверен в полном соответствии оригинала и воспроизведения. Концерт Бетховена прозвучал с той чистотой, с тем величием чувства, какие отвечают светлой человечности великого Бетховена».
А вот высказывание венской газеты «Нойес Остеррайх» об Ойстрахе: «Он обладает техникой Франческатти, которая в каденции первой части концерта Бетховена достигает своей вершины, а также простой, безыскусственной манерой исполнения Мильштейна, теплотой и искренностью Исаака Стерна…»
Сам Исаак Стерн, великий скрипач, также не скрывал восхищение русским коллегой: «На сцене Ойстрах производил впечатление колосса: его ноги крепко стояли на земле, он гордо держал скрипку, творя музыку, изливавшуюся в бесконечном потоке красоты и изящества.
В игре Ойстраха постоянно ощущалась красота настроения, были ли это быстрые пассажи или медленные, долгие фразы. Внезапные взрывы большой энергии сменялись нежными, ласкающими нюансами музыки. Под его смычком на всех градациях звучания безукоризненно возникал округлый, нежный тон. Его звучание никогда не становилось форсированным и не выходило за границы прекрасного. И всегда — чудесная чистота интонации, привлекавшая неизменной гармоничностью. Это — черты искусства Ойстраха, которые остаются и по которым мы помним его».
В заключение приведем слова Э. Найера: «Какой это был скрипач! Он как бы завершал вековые традиции мирового скрипичного искусства и был не менее велик, чем величайшие скрипачи прошлого.
Он обладал совершенной виртуозной техникой и всегда открывал что-то новое в области выразительности. Его звук был настолько „носким“ и сильным, что перекрывал фортиссимо оркестра. И в передаче проникновенности, нежности, сосредоточенности он волновал как никто другой. Большой мастер, он был в то же время далек от академичности, был наполнен живой, бьющей через край музыкальностью. Его поразительное понимание музыки позволяло ему мгновенно схватывать музыкальную форму, стиль, специфику любого произведения. И везде — необыкновенное величие! Он был гениальным, поистине универсальным художником, и струны его инструмента излучали очарование.
Человечность его интерпретации свидетельствовала о глубочайшем знании психики людей, о том, что в искусстве он умело отличал правду от лжи, великое от посредственного».
Ойстрах любил музыку и был ей бесконечно предан. В последние годы жизни, несмотря на тяжелую болезнь, Давид Федорович продолжал играть и дирижировать, потому что вне музыки он себя не представлял.
Умер Давид Федорович Ойстрах 24 октября 1974 года.
Назад: СВЯТОСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ КНУШЕВИЦКИЙ /1908-1963/
Дальше: ВЕРА ГЕОРГИЕВНА ДУЛОВА /1910-2000/