Книга: 100 великих путешественников
Назад: Руал Амундсен (1872–1928)
Дальше: Эрнст Генри Шеклтон (1874–1922)

Роберт Фолкон Скотт
(1868–1912)

Английский исследователь Антарктиды. В 1901–1904 годах руководил экспедицией, открывшей полуостров Эдуарда VII, Трансарктические горы, шельфовый ледник Росса, исследовал Землю Виктории. В 1911–1912 годах руководил экспедицией, достигшей 18 января 1912 года Южного полюса (на 33 дня позже Р. Амундсена). Погиб на обратном пути.
Роберт Фолкон Скотт родился 6 июня 1868 года. В тринадцать лет Роберт становится кадетом на учебном корабле «Британия», в 15 – мидшипменом на «Боадише», затем на «Монархе», «Ровере», в 20 – младшим лейтенантом на «Амфионе». В двадцать три года Скотт поступил в минно-торпедное училище. В двадцать пять, окончив его, стал лейтенантом, минным офицером на «Вулкане».
В 1898 году в Лондоне была издана тоненькая брошюрка «Исследование Антарктики. Призыв к посылке национальной экспедиции», а в июне следующего года лейтенант Скотт случайно встретил на улице автора брошюры – Клементса Маркхема, президента Королевского географического общества. Маркхем сообщил ему, что готовится экспедиция в Антарктику.
Через два дня Скотт подал рапорт о своем желании возглавить экспедицию. Год спустя он был досрочно произведен в капитаны 2-го ранга и стал начальником экспедиции.
Скотт не имел ни малейшего полярного опыта. Но он был настойчив, целеустремлен, честолюбив, умел командовать людьми и умел подчиняться.
Еще перед началом экспедиции, в 1900 году, Скотт специально ездил в Норвегию, где консультировался с Фритьофом Нансеном. Потом посетил Германию, ознакомился с подготовкой антарктической экспедиции Эриха Дригальского.
По официальным документам, экспедиция не ставила своей целью достижение Южного полюса. Но об этом думали и Маркхем, и Скотт. Когда кончилась длинная полярная ночь и наступило лето, попытка была предпринята.
Роберт Скотт, Эдуард Уилсон, Эрнст Шеклтон составляли полюсный отряд. Их сопровождала вспомогательная партия из 12 человек. Но когда, достигнув 79-й параллели, вспомогательная партия повернула обратно, собаки отказались везти груз. «Поезд», составленный из пяти нарт, был перегружен. Пришлось разделить поклажу на две части, а потом и на три и, соответственно, каждую милю проходить дважды или трижды.

 

 

Зимой собаки питались специальными сухарями из пеммикана (изготовленными для собак лучшими фирмами Англии), но в санном путешествии по совету какого-то «знатока» их перевели на «диету» из мороженой рыбы, которая оказалась подпорченной. Собаки слабели с каждым днем. Через пять недель одна за другой стали умирать…
Мясо погибших или убитых собак уже не могло поддержать силы живых. По утрам, впрягая в нарты, собак зачастую приходилось поддерживать – от слабости у них подкашивались ноги. За день удавалось пройти четыре, потом только две мили.
1 января, достигнув широты 82°17′, они повернули обратно. Ветер стал попутным, и они поставили импровизированный парус. Но скорость резко возросла только тогда, когда путешественники окончательно отказались от помощи собак. За этот день они прошли десять миль. Оставшиеся еще в живых собаки трусили рядом. Но собачий корм на нартах был лишним грузом, и 13 января убили последних.
Шеклтон слабел, он кашлял, отхаркивался кровью. Теперь он уже не помогал тянуть сани, не участвовал в лагерных работах. Иногда его даже усаживали или укладывали на сани. У Скотта и Уилсона тоже были явные признаки цинги. Все они тащились из последних сил…
В тот год высвободить судно из ледового плена не удалось, пришлось остаться на повторную зимовку. И весной Скотт возглавил новое санное путешествие – в глубь Земли Виктории. На этот раз без собак. Впрягшись в лямки, они прошли за 59 дней 725 миль. Почти по 13 миль в сутки, а бывало и по 30! Проведя в Антарктиде две зимы, английская экспедиция вернулась на родину с триумфом. Двенадцать объемистых томов стали ее итогом – метеорологические, гидрологические, биологические, магнитные наблюдения, работы по физической географии, геологии Антарктиды. Англичане исследовали шельфовый ледник Росса, внутренние части Земли Виктории.
Скотт как начальник экспедиции заслужил общее уважение за решительность – когда пробивался на судне к берегу Антарктиды, за мягкость – во время зимовки и, наконец, за личное мужество. Он получил золотые медали от географических обществ Англии, Америки, Дании, Швеции. Географическое общество России избрало его своим почетным членом. Скотт был произведен в капитаны 1-го ранга. Английский король пригласил его погостить несколько дней в своей резиденции и вручил ему орден Виктории. К чести Скотта, все похвалы в свой адрес он относил на счет экспедиции в целом. «Антарктическая экспедиция – это не спектакль одного, двух или даже десяти актеров. Она требует активного участия всех… мне представляется, что нет причины особо выделять мою персону».
Он получил звание капитана 1-го ранга, служил некоторое время помощником начальника военно-морской разведки, командовал линкорами «Викториэс», «Альбемерлен».
Свое будущее Скотт уже навсегда связал с Антарктидой. 13 сентября 1909 года он объявил об организации новой антарктической экспедиции.
«Главной целью, – сказал Скотт, – является достижение Южного полюса, с тем чтобы честь этого свершения досталась Британской империи».
В сентябре 1909 года Фредерик Кук и Роберт Пири почти одновременно заявили, что Северный полюс покорен. Но оставался еще другой полюс – Южный.
Летом того же 1909 года из Антарктиды возвратился Эрнст Генри Шеклтон, бывший спутник Скотта. Его попытка достичь полюс закончилась неудачей, хотя экспедиция продвинулась до рекордной широты – 88°23′. До полюса оставалось 179 километров!
О своем намерении покорить Южный полюс заявляли также Роберт Пири, а затем Руал Амундсен. Пири так и не смог собрать денег на организацию экспедиции. Амундсен становился главным конкурентом.
У Амундсена – 120 собак. У Скотта – три мототягача, 19 низкорослых, но выносливых маньчжурских лошадок и 35 ездовых собак. Но один тягач затонул при разгрузке, а осенью и зимой погибли по разным причинам девять лошадей и десяток собак.
План экспедиции сложился давно. Вначале – шельфовый ледник Росса, 700 километров. Затем между широтами 83,5° и 85,5° предстоит трудный подъем на высоту более трех тысяч метров по рассеченному трещинами леднику Бирдмора. А дальше, вероятно до самого полюса, высокогорное ледяное плато. Еще полтысячи километров.
Весь путь до полюса и обратно составлял около трех тысяч километров. Скотт рассчитывал затратить на него около 145 суток. Мототягачи должны были доставить грузы для склада на широту 80°30′. Предполагалось, что лошади и собаки смогут довезти большую часть необходимых грузов по крайней мере до ледника Бирдмора.
В путь он выступил 2 ноября 1911 года.
Увы, моторные сани пришлось бросить, пони перебили за 83-й параллелью, когда вышел весь фураж. Вскоре у 84° были отправлены обратно собачьи упряжки, и англичане сами тащили тяжело нагруженные сани.
За 85 °Cкотт приказал вернуться четверым участникам экспедиции.
3 января на широте 87°30′ Скотт объявляет свое решение. Трое завтра возвращаются. К полюсу пойдут пятеро: бакалавр медицины, врач Эдвард Уилсон, квартирмейстер Эдгар Эванс, капитан драгунского полка Лоуренс Отс, лейтенант корпуса морской пехоты Генри Боуэрс и сам Скотт.
Решающий бросок к полюсу – награда. Трое возвращающихся ужасно огорчены.
Первые дни им сильно мешают поперечные заструги. Кажется, вокруг море острых, мерзлых волн. Температура постоянно держится около минус 30°, заструги покрыты щетиной острых ледяных кристаллов, и сани совершенно не скользят по этой ледяной щетине.
13 января достигнута широта 89°9′. До полюса – 51 миля. «Если и не дойдем, то будем чертовски близко от него».
Когда до полюса было всего несколько километров, Скотт занес в дневник следующую запись: «…разглядели черную точку впереди… [оказавшуюся] черным флагом, привязанным к полозу от саней. Тут же поблизости были видны остатки лагеря… Норвежцы нас опередили. Они первыми достигли полюса. Ужасное разочарование!» 18 января англичане нашли палатку, а в ней – несколько брошенных инструментов, три мешка с «беспорядочной коллекцией рукавиц и носков» и записку на имя капитана Скотта от Амундсена с просьбой доставить от него письма норвежскому королю. Англичане у полюса водрузили английский флаг, сфотографировались и пустились в обратный путь – полторы тысячи километров.
С первых же дней в его дневнике появляются тревожные нотки. У Отса постоянно зябнут ноги. Уилсон мучается с глазами – снежная слепота. Эванс еще по дороге к полюсу сильно порезал руку при переделке саней, вдобавок у него обморожены пальцы рук и нос.
Они не могут позволить себе ни дня отдыха – только шагать и шагать. Девять, десять, двенадцать часов в день. Запаса продуктов на очередном складе хватает лишь на то, чтобы дойти до следующего. День-другой задержки, и весь отряд окажется на грани гибели…
Днем 17 февраля скончался Эванс. Теперь четверо бредут по бесконечной белой пустыне. Можно немного увеличить ежедневные рационы, но спешить надо по-прежнему.
Новая беда – топливо. Банки с керосином, которые лежат на складах, почему-то оказываются полупустыми. Топлива едва хватает на приготовление пищи.
Кончилось антарктическое лето. Надвигается зима. Мороз достигает 30–40 градусов. Поверхность ледника покрыта тонким слоем шершавых кристаллов. Ветер попутный, сильный, но они порой даже не в состоянии сдвинуть сани. Двенадцать миль в день, затем одиннадцать, шесть, пять с половиной.
«Пятница, 16 марта или суббота, 17. Потерял счет числам… Жизнь наша – чистая трагедия. Третьего дня за завтраком бедный Отс объявил, что дальше идти не может, и предложил нам оставить его, уложив в спальный мешок. Этого мы сделать не могли и уговорили его пойти с нами после завтрака. Несмотря на невыносимую боль, он крепился, мы сделали еще несколько миль. К ночи ему стало хуже. Мы знали, что это – конец… Конец же был вот какой: Отс проспал предыдущую ночь, надеясь не проснуться, однако утром проснулся. Это было вчера. Была пурга. Он сказал: “Пойду пройдусь. Может быть, не скоро вернусь”. Он вышел в метель, и мы его больше не видели… Мы знали, что бедный Отс идет на смерть, и отговаривали его, но в то же время сознавали, что он поступает как благородный человек и английский джентльмен. Мы все надеемся так же встретить конец, а до конца, несомненно, недалеко…»
К вечеру 19 марта до большого, заложенного еще осенью склада «одной тонны» оставалось всего 11 миль – два десятка километров. У всех обморожены ноги, сам Скотт записывает в дневнике: «Лучшее, на что я теперь могу надеяться, это ампутация ноги, но не распространится ли гангрена – вот вопрос».
Восемь месяцев спустя специальная спасательная партия нашла полузасыпанную снегом палатку, нашла их тела.
«Мы отыскали все их снаряжение, – писал доктор Аткинсон, – и откопали из-под снега сани с поклажей. Среди вещей было 35 фунтов очень ценных геологических образцов, собранных на моренах ледника Бирдмора. По просьбе доктора Уилсона они не расставались с этой коллекцией до самого конца, даже когда гибель смотрела им в глаза, хотя знали, что эти образцы сильно увеличивают вес того груза, который им приходилось тащить за собой».
Их тела лежат в толще ледника Антарктиды.
А на мысе Хижины, на вершине Наблюдательного холма, установлен девятифутовый крест из австралийского красного дерева. На нем – пять фамилий, ниже, как эпитафия, – строка английского поэта. По-русски она звучит так: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».
Назад: Руал Амундсен (1872–1928)
Дальше: Эрнст Генри Шеклтон (1874–1922)