Лодовико ди Вартема
(? – между 1512 и 1517)

О происхождении Лодовико ди Вартема известно мало. Его называют то болонцем, то римлянином. Однако в течение почти полувека не было другой книги о путешествиях, которая пользовалась бы таким прочным успехом. Около 30 лет подряд переиздания и переводы следовали один за другим без перерыва, некоторые вышли уже в XVII веке.

Ди Вартема не пытается удивить читателя, не стремится ни украсить то, что видит, ни выставить себя в выгодном свете. Он старается прежде всего сообщить полезные сведения. Говоря о городе, называет число домов, мечетей, рассказывает о событиях местной истории, о том, что продают на рынках, как одеваются, о характере людей и их обычаях.

Отправившись в 1503 году из Венеции, Лодовико добрался до Каира, потом посетил Бейрут, Триполи, Халеб и, наконец, Дамаск, где остался надолго, чтобы овладеть арабским языком. Чтобы утолить свое «желание видеть новое», он подружился с капитаном мамлюков» – наемных солдат турецкого султана, из которых состояла полиция. Это были пленные из других стран, а также европейцы, избравшие ислам своим вероисповеданием. Капитан должен был во главе отряда в 60 человек охранять собиравшийся в Мекку караван паломников (приблизительно 40 тысяч человек и 35 тысяч верблюдов) и сопровождать его туда и обратно. Благодаря капитану, ди Вартема стал мамлюком («с помощью денег и других вещей, которые я ему дал»).

Лодовико намерен был познакомиться с тем, что, безусловно, представляло тогда основной интерес: со священными городами ислама, с могилой пророка, с храмом.

Первый этап пути закончился в Хауране, в местечке Мезериб. Этот район, расположенный на краю культурных, возделываемых земель, часто подвергался набегам кочевников-бедуинов из пустыни. Ди Вартема, который провел в Мезерибе три дня, превосходно понял характер бедуинов, хотя встретил их впервые в жизни, и вполне почувствовал дух этой пограничной земли: «Когда наступает время собирать плоды земли, кажется, что они (бедуины) за сто миль отсюда, а утром они уже около города, где найдут пшеницу и ячмень уже чистыми и обмолоченными. Они наполнят мешки и унесут их…»

Следуя с караваном, Лодовико узнает, что такое форсированный марш в поисках колодца через безводный район – 33 человека погибли от жажды, а умирающих оставляли по краям дороги зарытыми в землю по шею.

Ди Вартема не называет мест, через которые шел караван, кроме исходного пункта (Мезериб) и конечных (Медина и Мекка). Правда, он упоминает о долине Содома и Гоморры, которой будто бы достиг караван на 22-й день пути от Мезериба. Но это совершенно невозможно, так как Содом и Гоморра находились на берегу Мертвого моря. Скорее всего, развалины были остатками городищ Мадаин-Салих и Эль-Ула. Ди Вартема же думал, что видит Содом и Гоморру, не подозревая о существовании древней цивилизации, открыть которую еще предстояло.

И вот, наконец, Медина. В Европе думали, что тело Мухаммеда покоится в мекканском храме, где оно подвешено в воздухе. Заслуга ди Вартема – в разоблачении этого ошибочного представления, ибо он видел гробницу пророка в Медине.

Мечеть, по его описанию, квадратная, в ней более 400 опорных колонн из белого обожженного кирпича. Ее освещают около 3 тысяч ламп, никогда не гаснущих. В одном из углов – четырехугольная башня, окутанная шелковым покровом и опоясанная медной решеткой; войти туда можно через дверцу, по обеим сторонам которой лежит десятка два книг с описанием жизни и учения Мухаммеда, а также деяний и поступков великих подвижников ислама, погребенных тут же. Именно здесь находятся гробница Мухаммеда и гробницы первых халифов: Абу Бекра и Омара.

В Мекке ди Вартема удалось хорошо познакомиться с принятыми там обрядами. Он в восхищении от окруженного горами священного города. Местность вокруг Мекки бесплодна, и продовольствие везут из Каира, через порт Джидду на Красном море, а также из Индии, Персии и Сирии. Из Индии и Эфиопии вывозят пряности и драгоценности, из Бенгала – колоссальное количество шелков и бумазеи. В этом городе, как ни в каком другом месте, были сконцентрированы огромные массы людей; здесь шла бойкая торговля драгоценностями, шелками, хлопчатобумажными тканями и всевозможными благовониями. Благовония в изобилии продавались обычно под сводами большой мечети, а драгоценности – у ее дверей.

Красивый круглый храм напоминает ему римский Колизей; в середине его под открытым небом находится «небольшая башня, коей сторона составляет пять-шесть шагов, вся она окутана черным шелком». Это Кааба. Войти туда можно через серебряную дверь, но порог ее расположен на высоте человеческого роста; по обеим сторонам – вазы, доверху наполненные благовониями; в каждом углу башни – по кольцу. Кааба, святая святых мекканского храма, была полностью перестроена в 1627 году. Ди Вартема же видел ее в первоначальном виде.

Путешественник рассказывает, как 23 мая перед рассветом толпа начала делать традиционные семь кругов вокруг башни, прикладываясь к ее углам; закончив обход, каждый пятился до колодца, вырытого в 12 шагах от башни. И в то время как богомолец громко просил прощения за содеянные грехи, на него выливали три ведра воды, так что он промокал до нитки: так поступали с каждым, даже если платье его было расшито золотом, ибо считалось, что вода из колодца смывает грехи; затем толпа отправлялась к подножию одной из гор, чтобы принести там жертву. Каждый должен был зарезать от двух до пяти баранов, обращая их головы в сторону восходящего солнца. Немного мяса оставляли себе, остальное раздавали нищим. Последних было так много, что они дрались не только за мясо, но и за огуречную кожуру, которую им бросали прямо в песок.

На второй день читалась проповедь о необходимости раскаяться в грехах, после чего все спешно возвращались в город. На полдороге стояла стена, а возле валялось множество мелких камней. Каждый должен был бросить один из камней как бы в невидимого врага.

Таким образом, благодаря Ди Вартема, отныне Европа уже имела общее представление о том, как проходит суровое испытание – хадж, паломничество, которое по исламской вере делает из просто верующего настоящего мусульманина, достойного райских кущ.

…Он не собирался возвращаться с караваном назад в Дамаск. Но однажды, когда покупал он товары для своего капитана, какой-то человек обвинил его в том, что он – не мавр. Напрасно Лодовико клялся «головой пророка», ему пришлось последовать в дом этого человека, чтобы дать объяснения. Там хозяин, уже по-итальянски, сообщил ему, что бывал в Италии, видел его там и теперь узнал в лицо. Ди Вартема пришлось объяснить, как он стал в Каире мамлюком. Тот факт, что римлянин захотел принять религию ислама, польстил мусульманину, и он обошелся с Лодовико в высшей степени почтительно. Разговор перешел на события дня, и ди Вартема узнал, что если в этом году драгоценных товаров привезено менее, чем обычно, то виной тому король португальский, суда которого доходили теперь до океана и до самых заливов – Персидского и Аравийского. Речь шла о Васко да Гама, португальском мореплавателе, который достиг берегов Аравии. Узнав об этом, ди Вартема сделал вид, что весьма опечален, и поспешил заверить хозяина дома в своей враждебности к христианам. Затем он просит мавра помочь ему отстать от каравана и скрыться от мамлюков, уверяя, будто это нужно ему (Лодовико), чтобы отправиться к правителям юга, противникам Португалии, которых он научит изготовлять пушки. Составили план. И в то время как глашатаи собирали по городу мамлюков, угрожая казнью тем, кто не явится, ди Вартема прятался в доме мавра (в комнатах его жены и племянницы). Потом, по рекомендации своего хозяина, он присоединяется к каравану, идущему в Египет через Джидду.

Едва оказавшись в Джидде, Лодовико отправляется в мечеть, ложится на пол, притворяясь больным, и остается там 14 дней, выходя только ночью, чтобы запастись провизией. Наконец, он находит судно, отплывающее в Персию, и садится на него, заключив сделку с капитаном.

Пройдя Баб-эль-Мандебский пролив, корабль прибыл в Аден – самый укрепленный город из тех, что Ди Вартема когда-либо видел на равнинной местности: с двух сторон его окружают горы, с двух других – крепостные стены.

Пять замков возвышается над Аденом. Население исчисляется 5–6 тысячами семей. Суда бросают якоря у подножия одной из гор, которую венчает форт. Жара там такая, что на рынок ходят в два часа ночи. На якорной стоянке можно видеть корабли из Индии, Эфиопии, Персии. Как только корабль заходит в порт, офицеры местного султана приходят осведомиться о товарах и об экипаже, затем они снимают парус и руль, дабы судно не ушло, не заплатив султану оброка.

В 1504 году португальцы постоянно крейсируют в океане в виду Адена. За год до этого Антонио де Солдания открывает остров Сокотру. В то время как ди Вартема находился в Адене, всех жителей города преследовала мысль о португальской опасности; поэтому, когда один из спутников имел несчастье обругать Лодовико «собачьим сыном» (ругательство, распространенное главным образом среди «неверных»), его тотчас же заподозрили в том, что он – христианин и португальский шпион, и в тот же день вместе с другими «неверными» доставили во дворец султана, чтобы предать смерти. Отсутствие султана отсрочило казнь. Только на исходе 65 дня привезли их в Ронду, где они должны были предстать перед султаном, производившим в тот момент смотр войскам».

Как ни был ди Вартема озабочен своей судьбой, он все же не преминул окинуть взором готовящуюся к походу армию. Насчитывала она 80 тысяч человек, из которых 3 тысячи составляли личную гвардию султана. Это главным образом эфиопы, купленные султаном в восьмилетнем возрасте и обученные военному ремеслу. Они вооружены круглым щитом, сделанным из двух разрисованных коровьих шкур, сшитых вместе и натянутых на палки. В руках у каждого – копье, короткий и широкий меч, а вокруг головы – праща, «чтобы метать камни». Одеты они в полотно, чаще всего красное, «стеганное с хлопком»; одежда эта защищает их от вражеских ударов. «И до сорока-пятидесяти лет они обычно носят два рога, сделанные из собственных волос. Похожи они на козлят». Ди Вартема говорит также, что сопровождало армию 5 тысяч верблюдов.

Для него начинается период испытаний. Его сажают в тюрьму, надевают на ноги кандалы, утром и вечером дают ломоть хлеба из проса.

Пленники договариваются между собой, что тот, на кого падет жребий, должен будет изображать помешательство, чтобы дать возможность бежать двум другим. Жребий падает на ди Вартема. Жена султана из своего окна видит, какие поистине цирковые номера проделывает ди Вартема, но следит за ним с симпатией, тем более что белый цвет его кожи отнюдь не оставляет ее равнодушной. Лодовико снова улыбается счастье. Жена султана окружает его заботами. Однако у ди Вартема только одно желание – вернуть себе свободу и приобрести новые знания. Вырвавшись с помощью султанши из тюрьмы, ди Вартема некоторое время оставался во дворце, потом притворился больным и попросил разрешения отправиться в Аден полечиться у «святого человека». Жена султана разрешила, и ди Вартема с дворцовым пропуском посещает различные города.

В Адене он снова притворяется больным и снова лежит в мечети до тех пор, пока в один из ночных выходов не находит владельца судна, согласившегося отвезти его в Эфиопию.

После недолгой стоянки в эфиопском порту Лодовико отправляется в Персию, а оттуда – в Индию.

Конец путешествия более всего прославил ди Вартема. Находясь в Калькутте, он узнал, что португальцы, укрепившись в Каноноре, строят там флот. 3 декабря 1505 года Лодовико является туда, не возбуждая ничьих подозрений, и предупреждает вице-короля Португалии о происках индийцев, которые готовились начать войну, будучи хорошо вооружены пушками, построенными для них двумя португальскими дезертирами. За мужественное поведение путешественник во время последовавших битв был посвящен в рыцари королем доном Мануэлем (1508 год).

Из Лиссабона он возвращается в Рим. Венецианская коллегия награждает его за удивительные рассказы; ему покровительствуют знатные семейства Колонна и Сфорца и кардинал Карваджале, взявший на себя расходы по переводу его труда на латинский язык.

Однако о последних годах жизни Лодовико так же мало известно, как и о первых; можно только предполагать, что умер он между 1512 и 1517 годами.

Лодовико дал своим соотечественникам очень общую, но точную картину того, что более всего характеризовало Аравию: рассказал о священных городах, родине Мухаммеда, о паломничестве; определил географическое положение Пустынной Аравии севера и Счастливой Аравии юга; описал торговлю с Индией, Эфиопией, Персией и Египтом; не забыл о производстве благовоний и, наконец, познакомил европейцев с народом Аравии, где рядом с белокожим свободным населением живут черные рабы, а рядом с оседлыми племенами – кочевники-бедуины.

Конечно, знания, источником которых были рассказы ди Вартема, нельзя считать научными; тем не менее они были объективными и точными настолько, насколько это возможно в том случае, когда у человека нет других средств познания, кроме собственных глаз и ума. И тем и другим ди Вартема сумел воспользоваться как нельзя лучше.