Возвышение и падение патриарха Никона

С 1670 х гг. династия Романовых начала длительный и в целом неудачный процесс переделывания духовного нутра русского человека по западноевропейскому образцу. Именно тогда сложилась норма, когда те, кто живут и мыслят «как на Западе» и стараются заставить всю страну жить «как на Западе», считаются «передовыми людьми». Те же, кто пытается отстаивать свою национальную самобытность, считаются отсталыми «ретроградами», погрязшими в «квасном патриотизме».

Эпоха Смуты нанесла жестокий удар по всем сторонам русской жизни. Не избежала этой участи и Православная церковь. Разложение отечественного духовенства было в те годы вопиющим. Как отмечалось в челобитных современников к престарелому патриарху Иосафу, «вместо того, чтобы заботиться о душах своих прихожан, священники проводили время в пьянстве и распутстве. Они не только не произносили проповедей, но даже саму церковную службу стремились сократить путем введения “многоголосия” – одновременного чтения и пения различных молитв и текстов».

Патриарх Иосаф приказал своим службам подобрать достойных людей на должности протопопов – блюстителей порядка в церковных округах. Они своим примером должны были учить священников добродетели и благочинию.

К концу 1640 х гг. среди протопопов особо выделился Стефан Вонифатьев – духовник юного царя Алексея Михайловича. Он со всей Руси собрал вокруг себя так называемый «кружок ревнителей благочестия» – наиболее порядочных служителей церкви. В их числе были протопоп Казанского собора Иван Неронов (призван в 1649 г.) и изгнанный из Юрьевца-Поволжского за излишнее усердие в делах веры протопоп Аввакум Петров (призван в 1652 г.). В окружении Вонифатьева и разрабатывалась идея реформирования Русской православной церкви в целях утверждения старого лозунга «Москва – Третий Рим».

Царь и его окружение (некоторые из ближних бояр были тайными католиками) горячо поддержали эту идею, поскольку Алексей Михайлович полагал себя «единым вселенским православным царем всех христиан». Раздувая его амбиции, ближние бояре настаивали на реформировании Русской церкви по греческому образцу.

Как раз в это время, в 1646 г., приехал в Москву игумен лесного монастыря на Кожозере (в устье Онеги) Никон. Монашескую жизнь он начал учеником соловецкого старца преподобного Елеазара Анзерского, в свое время вымолившего у Бога рождение наследника престола Алексея, а потому особо почитавшегося в царской семье. Об игумене Никоне в столице знали мало, о его же небывалом властолюбии даже не слышали. Никон ехал в Москву, чтобы выпросить у царя льготы для своей обители, но при первой же встрече восторженный 17 летний Алексей упросил его остаться и вскоре определил на высочайшую иерархическую должность – архимандритом Новоспасского монастыря, усыпальницы бояр Романовых и других потомков Федора Кошки.

Новый архимандрит быстро освоился в столице, уловил политические тенденции при дворе и вошел в кружок Вонифатьева. Наивные кружковцы сразу приняли его как своего. Царю же Никон нашептывал приятные тому вселенские идеи.

Толчком к началу реформ стал приезд в 1648 г. в Москву иерусалимского патриарха Паисия, который стал попрекать русских ошибками в службе Богу, а Вонифатьев и Никон, при этом присутствовавшие, ничего не смогли ответить в силу своего незнания. Как раз в те дни Алексей Михайлович назначил Никона митрополитом Новгородским, вторым по чину иерархом в Русской церкви, а Паисий рукоположил его.

После отъезда иерусалимского патриарха для пересмотра московских церковных обрядов и книг из Киева, где на 20 лет раньше была проведена новогреческая реформа церкви, призвали просвещенных знатоков-монахов. Именно они, а не кружок ревнителей, занялись настоящей подготовкой реформ, чем обескуражили русских идейных борцов за новую церковь.

Тем временем Никон отъехал в Новгород, где самостоятельно начал реформационную работу согласно планам кружка Вонифатьева. Но Алексей Михайлович не забыл о своем любимце, и когда в 1652 г. умер патриарх Иосиф, он призвал Никона. Тот немного поупрямился и согласился, вытребовав себе титул «великий государь» и право свободы действий. Кружковцы торжествовали: «наш пришел»…

Не тут-то было! Втайне Никон поставил перед собою цель создать в России государство, где патриарх был бы выше царя. А для этого он должен был маневрировать и отрекся от бывших единомышленников. Никон запретил пускать кружковцев даже в преддверие патриаршего двора. Он продолжил общаться только с духовником царя Вонифатьевым, уж слишком сильное влияние тот имел на Алексея Михайловича.

В канун Великого поста 1653 г. патриарх разослал по храмам Москвы наказ о введении церковных обрядов по новогреческому образцу и велел креститься тремя перстами вместо двоеперстия. Так началась великая реформа.

Кружковцы подали челобитную царю против еретических нововведений патриарха. В ответ Никон стал фальсифицировать обвинения и жалобы прихожан на его противников. Алексею Михайловичу только этого и надо было. В течение года большинство протопопов-ревнителей арестовали и выслали в места отдаленные, в их числе Ивана Неронова и Аввакума Петрова.

В 1654 г. Алексей Михайлович отбыл в Малороссию – на войну с Речью Посполитой. С небольшими перерывами он отсутствовал в столице два года. Своим наместником царь оставил патриарха Никона. Тот сразу же взялся за исправление икон. У прихожан отбирали не понравившиеся патриарху образа – близкие по реализму к картинам итальянского Возрождения. Летом в стране вспыхнула эпидемия чумы, а затем 2 августа случилось солнечное затмение. Все это лишний раз подтвердило мирянам правильность утверждений ревнителей, что Никон послан на Русь антихристом. 25 августа против патриарха-правителя началось народное восстание. Его потопили в крови.

Раздосадованный Никон всенародно заявил: «Хотя я русский и сын русского, но вера моя и убеждения – греческие». Патриархи Востока единодушно одобрили его радение. Весной 1656 г. на церковном соборе были прокляты и отлучены от церкви все, кто не признавал троеперстие и реформы.

Время патриаршего могущества кончилось после возвращения с победоносной войны Алексея Михайловича. Царь вовсе не собирался делиться с кем бы то ни было государственной властью. Гроза грянула 10 июля 1658 г. К патриарху явился боярин Юрий Ромодановский и предупредил, что ему впредь запрещено именоваться «великим государем». «У нас один великий государь – царь», – сказал боярин.

В тот же день Никон всенародно заявил, что более не патриарх, и пешком ушел в выстроенный им под Москвой Новоиерусалимский монастырь, откуда позднее уехал в Воскресенский монастырь на Истре. К великой досаде Никона, Алексей Михайлович обратно его не позвал. Бояре вообще требовали суда над беглецом. В ответ обескураженный Никон заявил, что добровольно сан с себя не снимает. И началась длительная борьба за низложение патриарха.

В 1666 г. в Москву приехали два греческих патриарха – Макарий Антиохийский и Паисий Александрийский. Они и провели всю подготовительную работу. Собор, на котором судили патриарха всея Руси, был созван в ноябре того же года. Главным обвинителем выступил царь. 12 декабря 1666 г. Никона низложили по всем правилам церкви. Немногим позже новым патриархом был избран Иосаф II.

Реформы Никона и введенные им новые церковные книги и обряды собор одобрил. Тогда же были прокляты раскольники – ревнители русской самобытности вопреки греческим новшествам. Вожди их во главе с протопопом Аввакумом были биты кнутом и заточены в Пустозерском остроге, что стоял в низовьях Печоры близ нынешнего Нарьян-Мара. Там же 14 апреля 1682 г. все они были сожжены живьем в срубе и стали святыми мучениками русской старообрядческой церкви.

Опальный Никон негласно вернулся к старой вере. Он был заключен в Белозерский Ферапонтов монастырь, но был там фактическим хозяином. Накануне смерти Алексей Михайлович молил Никона дать ему разрешительную грамоту, но получил отказ. Примирение не состоялось. Царь умер 29 января 1676 г.