Рассказ о первых женщинах-воздухоплавателях России и связанных с их именами тайнах следует начать с первой половины XIX века, когда русские женщины стали осваивать воздушное пространство наравне с мужчинами, не уступая им ни в мужестве, ни в отваге, ни в любознательности.

В 1828 году первопрестольную Москву взбудоражило опубликованное в популярных «Московских ведомостях» объявление: «Российская девица Ильинская честь имеет известить почтенную публику, что ею будут запущены три аэростатических шара, из которых первый — лёгкий, путеуказатель, второй — большой, с человеческой фигурой, а в третьем она сама предпримет воздушное путешествие».

— Женщина, да ещё наша, русская, полетит на воздушном шаре? — повсюду говорили обыватели. — Неслыханное дело, достойное всяческого удивления!

Все три шара были… изобретены лично госпожой Ильинской! Каждый из них представлял собой разные варианты расчёта объёма аэростата, прочности его внешней и внутренней оболочки и оригинальной подвесной системы. Кстати, эта система также изобретена и испытывалась русской женщиной-воздухоплавателем госпожой Ильинской. Тогда мало кто понимал, зачем запускать по нескольку шаров и почему сразу не пустить в полёт женщину? Сейчас даже школьники знают, что первый шар-путеуказатель служил аэронавту, наблюдавшему за ним с земли, указателем силы и направления ветра. Позднее, использовав наработки, сделанные Ильинской, такие шары ввели в обычную практику лётного дела, не только для аэростатов и дирижаблей, а более всего для аэропланов, вытеснивших все остальные виды воздухоплавательных аппаратов. С развитием техники появилась и стала бурно развиваться реактивная авиация. Но и новым летательным аппаратам понадобились шары-пилоты, как и ракетчикам. Только шар уже стал нести на себе миниатюрную электронную аппаратуру, сообщавшую всю необходимую информацию. Следует обратить внимание и на вторую часть объявления в «Московских ведомостях», где говорилось, что госпожа Ильинская намеревается запустить и спустить на землю человеческую фигуру. Скорее всего, здесь идёт речь об испытании прообраза парашюта. Отважная женщина-изобретатель намеревалась опробовать собственную оригинальную конструкцию! И уже «третьим номером» должен был состояться сам полёт.

Кто эта незаурядная женщина-конструктор, пилот, изобретатель, рискнувшая в крепостнической России на такие эксперименты? Это осталось неразгаданной тайной. Неизвестны даже инициалы госпожи Ильинской. В некоторых исторических документах отмечалось, что она принадлежала к мещанскому сословию и проживала в Москве, на Пресне. Справедливости ради необходимо указать, что самой первой русской женщиной, поднявшейся в небо на воздушном шаре в 1804 году, стала москвичка А. С. Турчанинова. Она совершила полёт на воздушном шаре, которым управляла гастролировавшая в Москве француженка Женевьева Гарнерен. Однако Турчанинова была только пассажиркой, а Ильинская пилотом и конструктором.

Полёт Ильинской состоялся в воскресенье 19 августа 1828 года на даче известного богача Г. Закревского. Публики собралось много, состоятельные москвичи были охочи до развлечений, и их не смущало, что за входные билеты приходилось платить от двух до четырёх рублей. Прижимистые люди из купеческой Первопрестольной быстро сообразили, что платить за вход совершенно не обязательно и полёт можно наблюдать с холмов поблизости. Ильинская не обманула ожиданий. Были пущены первые два шара, а затем отважная женщина сама поднялась на воздушном шаре на высоту более чем 300 сажен — порядка шестисот метров. В те времена это считалось очень серьёзным достижением для женщины. Из-под облаков Ильинская приветствовала собравшуюся публику выстрелами ракет. Газетчики отмечали, что её шар был наполнен дымом от сжигания обычной соломы.

Собрать на представлении удалось порядка двух сотен рублей — ничтожно мало для продолжения работы. Русская публика оказалась равнодушна к развитию воздухоплавания. Образованную публику более привлекали громкие иностранные имена. Хотя наша аэронавтика дала бы сто очков вперёд любой французской или английской. «Простую» публику из крестьян и малограмотных мещан вообще не интересовало, кто летает. Полёты воздушных шаров служили для народа развлечением типа ярмарочного балагана. Что касается правительства, то, серьёзно занимаясь развитием артиллерии и флота, созданием военно-учебных заведений нового типа, военные того времени не видели в воздухоплавании никакого проку применительно к ведению войны. И это не их вина — развитие науки и техники не позволяло им заглянуть столь далеко. Поэтому у госпожи Ильинской не оказалось никакого будущего. Она объявила в газете о новом полёте, назначенном на 18 сентября, и… далее всё покрыто мраком тайны. Все следы отважной воздухоплавательницы теряются полностью.

Настал век XX, и в небо поднялись ещё очень неуклюжие, похожие на этажерки первые аэропланы. Но это был большой прогресс! Теперь военные серьёзно интересовались и занимались авиацией: передовые умы уже видели в ней блестящее и ужасающее будущее на полях грядущих сражений. В начале века в Санкт-Петербурге жила в очень обеспеченной семье генерала русской армии гимназистка Лидия Зверева. Часами она с восторгом наблюдала за полётами аэростатов в Осовецкой крепости, затем увидела полёт на аэроплане и «заболела». Тайком от родителей она решила непременно стать авиатором. Это считалось просто неслыханным делом — женщина в кабине аэроплана!

Чтобы посвятить себя авиации в те времена, требовалось иметь смелость и хорошую физическую подготовку, — любая авария чаще всего означала гибель пилота. В 1910 году журналы и газеты Санкт-Петербурга в разделе хроники сообщили, что в Гатчинскую школу военных лётчиков, которая только накануне была открыта, записалось три человека. И в их числе одна барышня. Барышней, как нетрудно догадаться, оказалась Лидия Зверева, закончившая и гимназию. Обучение и полёты проходили при заводе Щетинина. Лидия училась увлечённо и очень прилежно, а затем блестяще сдала экзамены по технике пилотирования. В 1911 году, выдержав все выпускные экзамены, Зверева фактически стала первой женщиной — военным лётчиком нашей страны, а скорее всего, мира! Но тогда таких названий не существовало, Лидию Звереву решили официально именовать «авиатриссой». Она получила диплом военного лётчика за номером тридцать один. Тридцать дипломов до неё получили только мужчины.

Первой русской военной лётчице пришлось столкнуться не только с искренним восторгом и восхищением публики, но и с откровенной недоброжелательностью. После получения 10 августа 1911 года заветного диплома она не раз совершала публичные показательные полёты в Санкт-Петербурге, Риге и Тифлисе. Кроме того, Лидия Зверева совершила несколько длительных — естественно, по меркам того времени, — перелётов на аэроплане, доказав, что женщины вполне на это способны.

Лидия втайне начала работать над конструкцией собственного самолёта: он должен был стать аэропланом совершенно нового типа, каких ещё не существовало ни в одной стране мира. У неё была недюжинная конструкторская жилка. Именно эта жилка не давала Лидии покоя. Вместе с работами над конструкцией новейшего аэроплана начались странные неприятности. Однажды они едва не привели к трагическому исходу — кто-то подсыпал в мотор самолёта железные опилки, и в воздухе произошла катастрофа. Чудом Зверева осталась жива. Делом серьёзно заинтересовалась военная контрразведка. Но уже шла Первая мировая война, хватало иных забот, и вскоре всё списали на происки завистливых недоброжелателей или несчастный случай. Трудно сейчас сказать, насколько оправданна эта версия, но, скорее всего, работа Зверевой мешала какой-либо иностранной державе, использовавшей возможности своей разведки для устранения опасного конкурента. В то время проникнуть агенту иностранной спецслужбы на аэродром и получить свободный доступ к самолёту не составляло особого труда. Кто был тем крайне опасным противником, готовым физически уничтожить молодую способную лётчицу? Не обязательно немцы или австрийцы, хотя это не исключается. Вполне могли покушаться на её жизнь англичане и те же французы, которые считались союзниками России, — тут в игру вступали огромные деньги; самолётостроение начинало бурно развиваться и обещало ещё больший подъём и гигантские прибыли в будущем.

Первая авиатрисса умерла в 1916 году, как говорили, от тифа. Её болезнь показалась многим слишком неожиданной и странной, а все чертежи нового самолёта загадочным образом пропали. Можно предполагать, что те, кто уже покушался на жизнь первой русской военной лётчицы и способного конструктора, всё же достигли своей цели.

Пример отважной авиатриссы Лидии Зверевой увлёк других русских женщин в небо. Диплом авиатриссы вскоре получила актриса Любовь Галанчикова, сумевшая установить всероссийский и мировой рекорды высоты полёта на аэроплане и ставшая первой русской лётчицей — испытателем самолётов. Стали лётчицами и прекрасно показали себя в небе русские женщины-пилоты Е. Шаховская, С. Долгорукая, Е. Антарова-Наумова. Некоторые из них принадлежали к известным русским фамилиям титулованного дворянства. После октябрьских событий 1917 года след многих первых русских авиатрисс теряется, а имена их упорно и преднамеренно долгие годы замалчивались. Так и осталась нераскрытой тайной гибель Зверевой, забыт и её новый самолёт, и судьбы первых русских женщин-пилотов.

Раскова, Осипенко и Гризодубова, подвига которых никто нисколько не хочет умалить, поднялись в небо на несколько десятилетий позже. И они не были первыми…