ЗАГОВОР ПРОТИВ ПРАВИТЕЛЬСТВА НАРОДНОГО ФРОНТА

В 1935 году политическая обстановка в Испании была сложной Всеобщее недовольство вынудило подать в отставку реакционное правительство, в котором заправлял Хиль Роблес. 20 октября 1935 года лидер оппозиции Асанья на 200-тысячном митинге произнес знаменитую фразу. «Вы должны выбрать между демократией со всеми ее недостатками, заблуждениями или ошибками и тиранией со всем ее ужасом». В начале января 1936 года президент распустил кортесы и назначил выборы на 16 февраля. Вскоре левые партии подписали «Избирательный пакт», вошедший в историю как «Пакт о Народном фронте».

В то время генерал Франко, чье имя за пределами Испании было мало кому известно, – занимал должность начальника генерального штаба. До того, как его узнали в Европе и мире, оставалось шесть месяцев.

Франсиско Паулино Арменегильдо Теодуло Франко Баамонде родился 4 декабря 1892 года в Эль Ферроле. В 1910 году он окончил Пехотную академию в Толедо.

Во время войны против Марокко Франко завоевал репутацию способного и мужественного офицера. Это обеспечило взлет его карьеры. Он был главнокомандующим Иностранным легионом. В 1928 году военный диктатор При-мо де Ривера назначил его на высокий пост начальника Главной военной академии в Сарагосе. Генерал Франко прослужил на этой должности до 1931 года, когда республиканцы, свергнувшие монархию, обвинили его в монархических симпатиях и отправили служить на Балеарские острова. Находясь там, Франко остался в стороне от многочисленных заговоров, которые организовывались против республиканского правительства. Этим он добился лояльного отношения к себе со стороны властей.

В 1934 году генерал Франко жестоко подавил восстание шахтеров в Астурии, заслужив уважение консерваторов правого крыла республиканцев и ненависть со стороны левых. Когда консерваторы пришли к власти, Франко назначили начальником генерального штаба испанской армии.

Франко был весьма озабочен предстоящими выборами. По свидетельству Барросо, испанского военного атташе во Франции, с которым Франко вместе возвращался на континент, он говорил, что надеется, что Народный фронт не победит, но не исключал и эту возможность. «Если случится худшее – наш долг вмешаться», – заявил он. И если Барросо услышит, что Франко – в Африке, это будет сигнал к действиям. Свидетелей разговора не было: во время переправы через Ла-Манш штормило и на палубе были только двое – Франко и Барросо. Но последующие события подтверждают достоверность слов военного атташе.

После того как на выборах 16 февраля Народный фронт одержал победу, еще до окончательного подсчета голосов, начальник генерального штаба Франко попытался убедить военного министра Молеро объявить военное положение. Молеро отослал Франко к главе правительства Портеле Вальядаресу. Как вспоминал позднее Франко, Портела был очень любезен с ним, но тем не менее устоял, заявив, что «противопоставить штыки воле нации равносильно самоуправству».

Спустя более 20 лет, в ноябре 1957 года, Франко прочел в журнале «Рей-но» статью генерала Хорхе Вигона о событиях 1936 года. По мнению Вигона, «главной фигурой в подготовке Движения (т. е. заговора и мятежа) был бывший командующий группой войск в Северной Африке генерал Эмилио Мола, а Франко – маленький его спутник». Генералиссимус был возмущен: «Как мог Вигон это написать, не будучи хорошо осведомлен о ситуации». И рассказал о совещании в доме биржевого дельца Дельгадо 8 марта 1936 года, где собрались в основном бывшие «африканцы». Незадолго до этого Франко, бывший командующий военно-воздушными силами генерал М. Го дед и генерал Мола получили приказ главы нового правительства, пришедшего к власти, покинуть Мадрид. Новое назначение Франко, теперь уже бывшего начальника генерального штаба, – Канарские острова. Полковник Варела, представлявший находившегося в изгнании генерала X. Санхурхо, предложил немедля совершить переворот.

Мола и Франко отказались: время упущено, надо ждать более благоприятной ситуации, когда в стране воцарится анархия и выход армии на улицы будет оправдан. По словам Франко, ему предложили быть руководителем движения, но он отказался, предложив кандидатуру генерала Санхурхо.

То, как впоследствии развивались события, дает основание с доверием отнестись к словам Франко. Это не означает, однако, преуменьшения роли Молы, бывшего командующего группой войск в Северной Африке, души и мозга заговора, «Директора», как он подписывал свои секретные циркуляры. Конспираторы сохранили в тайне свои приготовления к мятежу. Но самым осторожным среди них был Франсиско Франко. Проницательный И. Прието, лидер испанских социалистов и министр многих кабинетов Республики, во время дополнительных выборов в кортесы в выступлении в Куэнке уже 2 мая 1936 года назвал Франко «ферментом сокрушения»: «Генерал Франко благодаря своей молодости, своим дружеским связям в армии, своему личному престижу представляется в данный момент тем человеком, который может возглавить движение такого рода».

23 июня Франко направил письмо главе правительства Касеросу Кироте: «Лгут те, кто изображает армию враждебной республике. Вас вводят в заблуждение те, кто, преследуя свои темные цели, разглагольствуют о мнимых заговорах» Письмо генерала мало кого успокоило: приближение грозы ощущалось многими.

Мола, взявший в начале мая с согласия Санхурхо все нити заговора в свои руки, установил прочные связи как с Испанским военным союзом, куда входили офицеры чином не ниже полковника, так и с карлистами – наиболее архаичными во всем потоке испанских правых, ставившими целью восстановление монархии во главе с представителями той ветви Бурбонов, которая безуспешно добивалась трона еще с 1830-х годов Карлисты, имевшие опору прежде всего в Наварре, были весьма активны и представляли собой реальную силу – их военизированные отряды, называемые «рекете», насчитывали в то время 9 тысяч человек.

9 июля стороны пришли к компромиссному решению, союз военных и кар-листов не будет на первых порах связан с флагом – монархическим или республиканским.

Что касается фаланги – испанской разновидности фашизма, получившей организационное оформление в 1933 году, то поначалу Мола контакта с ней не искал, так как полагал, что руководить мятежом должны только военные. Тем не менее «вождь» фаланги Хосе Антонио Примо де Ривера (сын покойного диктатора), находившийся в тюрьме в Аликанте по обвинению в незаконном хранении оружия, весьма энергично атаковал Молу, предлагая услуги своей военизированной милиции. 14 июля Примо де Ривера предупредил генерала: если военные не начнут действовать через 72 часа, фаланга сама начнет мятеж. Заговор вступил в заключительную стадию.

12 июля был убит лейтенант X. Кастильо, добровольно исполнявший обязанности инструктора антифашистской милиции. Его убийцы были агентами Испанского военного союза. В ответ на другой день был убит Кальво Сотело, лидер правого «Национального блока». 17 июля рано утром агент Молы направил из Байонны шифрованные телеграммы. По одной из версий, текст их гласил: «17 в 17. Директор». Это был сигнал к мятежу.

Мятеж вспыхнул 17-го пополудни в Марокко, 18-го он охватил гарнизоны всей страны. Как заметил испанский политолог и историк X. Тусель, крайне правые восприняли результаты выборов 18 февраля 1936 года, принесшие победу Народному фронту, как свидетельство того, что «демократическая система передала страну в руки революции, и поэтому необходимо без промедления начать работу по подрыву ее».

Начало мятежа оказалось для правительства неожиданностью и дезорганизовало его работу. Капитан У. Орад де ла Торре вспоминает: «В военном министерстве не было ничего, что стояло бы на месте. Все было в хаосе. Касерес Кирога, премьер-министр и военный министр, был в состоянии коллапса, неспособен принимать решения».

Постепенно мятеж не только перерос в гражданскую войну, но в тревожной атмосфере предвоенной Европы произошла интернационализация конфликта, причем по воле его участников. Первый шаг был сделан главой республиканского правительства, направившим телеграмму с призывом о помощи премьер-министру Франции Л. Блюму. Второй, более результативный шаг был сделан Франко.

Генерал прилетел в Марокко 19 июля. Но флот остался верным Республике, а значит, восставшие части были лишены возможности переправиться в Испанию. Просьба о закупке десяти транспортных самолетов у частных фирм, переданная от имени Франко министерству иностранных дел Германии, успеха не имела. «Известие о том, что мы поставляем оружие мятежникам… будет иметь чрезвычайно серьезные последствия», – ответил начальник политического департамента германского министерства иностранных дел Г. Дикгоф.

Франко нашел другие пути 23 июля письмо Франко Гитлеру было вручено шефу заграничных организаций нацистской партии Боле, тот передал его Гес-су. 25 июля его получил Гитлер в Байрейте, где проходил традиционный вагне-ровский фестиваль. Гитлеру понадобилось не более двух часов, чтобы принять решение о помощи Франко. Для этого 26 июля был создан «штаб В», формально особый отдел военного министерства, но под строгим контролем Геринга. Между 28 июля и 1 августа в Тетуане (Марокко) приземлились 20 транспортных самолетов «Юнкерс-52», а транспортное немецкое судно «Усамо» находилось в то время в пути к Кадису. 27 июля Муссолини дал согласие на передачу Франко 12 бомбардировщиков «Савойя-81». 6 августа Франко прибыл в Севилью, и в тот же день произошла его первая встреча с подполковником германского генерального штаба Верлимонтом.

К началу августа африканская армия мятежников на германских самолетах и под прикрытием германских кораблей была переброшена на Пиренейский полуостров, 6 августа юго-западная группировка мятежников под командованием Франко начала марш на Мадрид. Одновременно северная группировка под командованием Молы двинулась на Касерес, где планировалось соединение обеих армий. Началась «большая война».

Франко, ощущая себя хозяином положения, решил, что настал его час. 12 сентября на заседании «Хунты национальной обороны», созданной в конце июля группой мятежных генералов во главе с Молой, он добился поста главнокомандующего, а затем и звания генералиссимуса.

29 сентября, преодолев сопротивление Молы, Франко получил мандат не только на верховную военную власть, но и на гражданскую: «Звание генералиссимуса влечет за собой во время войны и функцию главы правительства». Но и этого Франко оказалось мало: 1 октября в своем первом декрете Франко назвал себя «главой государства». В тот день, выступая по радио в новом качестве, генерал пообещал слушателям: «Мы будем править для народа… Ни один испанский очаг не погаснет, ни один рабочий не будет нуждаться в хлебе, ибо те, кто имеют слишком много, должны будут лишиться части своих богатств в пользу обездоленных… Если понадобится, мы осуществим социальную справедливость твердой рукой»

К этому времени на территории Испании уже шли кровопролитные бои. Необстрелянные отряды народной милиции не смогли стать непреодолимым препятствием на пути франкистов, или «националистов», как они себя называли. 3 сентября отряды ближайшего сподвижника Франко полковника Ягуэ вступили в Талаверу. 6 ноября Франко был уже у стен Мадрида. Мадрид и Республика казались обреченными. Чаша весов клонилась в сторону мятежников. Но Мадрид выстоял.

Испания была поделена на две части, одну контролировало республиканское правительство, другую – испанские националисты.

Сражение под Гвадалахарой в марте 1937 года, в котором был практически разгромлен итальянский экспедиционный корпус, стало последней попыткой франкистов овладеть Мадридом с северо-востока. Анализ причин неудач под Мадридом побудил Франко изменить саму концепцию войны.

Как отметит много лет спустя генерал И.Н. Нестеренко, главный военный советник Генерального военного комиссариата республиканской армии, в эволюции стратегии Франко можно различить три этапа. Первый – когда операции планировались как колониальные карательные экспедиции. Второй – когда после провала этих операций началась позиционная война на подступах к Мадриду. И, наконец, третий, когда перешли к маневренной войне, которая закончилась весной 1938 года прорывом в направлении Винареса.

Военные победы способствовали укреплению «националистической Испании» на дипломатической арене. По сведениям министерства иностранных дел в Бургосе, резиденции «национального» правительства Франко, в течение 1937–1938 годов, т. е. до окончания войны, оно было признано де-юре девятью странами, среди них – Германией, Италией, Ватиканом, Японией, Португалией, Венгрией. Признавших де-факто было еще больше – 16, среди них – Англия (неофициальный представитель Р. Ходжсон), Югославия, Греция, Швеция, Голландия, Норвегия, Дания, Финляндия, Польша, Чехословакия, Эстония.

Посол Германии генерал Фаупель не скрывал, что хотел бы видеть националистическую Испанию «политически унифицированной». По его мнению, правительству Франко явно не хватало ярко выраженной идеологической ориентации, Фаупель неоднократно встречался с М. Эдильей, фактически возглавившим фалангу после расстрела республиканцами ее «вождя» Хосе Антонио При-мо де Риверы. Он убеждал Эдилью не противиться созданию единой государственной партии фашистского типа, куда вошли бы все противники Народного фронта. Но Эдилья не хотел делить власть в фаланге с кем бы то ни было. 11 апреля 1937 года Фаупель встретился с Франко, чтобы обсудить кандидатуры претендентов на пост «национального вождя», которого должна была выбрать фаланга 18 апреля. В ответ Франко заявил о намерении слить фалангу с монархистскими группами и лично возглавить эту партию. Армия была всесильна в мятежной зоне, и Фаупель вынужденно согласился, чтобы «национальным вождем» фаланги был провозглашен Франко.

Вооруженные силы националистов окончательно разгромили верные правительству войска и отряды многочисленных добровольцев-интернационалистов, воевавших на стороне республиканцев. 28 марта 1939 года, с падением Мадрида, гражданская война закончилась. Франко стал диктатором Испании.