Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева

Рекламный альбом об этом музее, справочник или путеводитель найти было трудно. А порой и вовсе невозможно Музеи всегда был как-то тих и неприметен. Правда, в этом было и свое очарование стихал за вековыми стенами многомиллионный город, не было в Музее огромных толп народа, и ничто не мешало всматриваться в загадочные, непостижимые в своей мудрости и печали лики святых.

По высокому берегу Яузы тянутся крепостные стены с маленькими башенками, а за ними расположились небольшой Спасский собор XV века — один из самых древних в Москве, изящная трехъярусная Архангельская церковь XVII века и другие сооружения бывшего Андроникова монастыря.

Основателем монастыря был митрополит Алексей, который воздвиг его (по преданию) в память о своем путешествии в Царьград. Недаром и небольшой ручеек, еще недавно протекавший здесь, назывался Золотой Рожок — в память о константинопольской бухте Золотой Рог. Первым игуменом монастыря был ученик Сергия Радонежского Андроник, по имени его и стал называться монастырь.

В нем к 800-летию Москвы был основан Музеи древнерусского искусства — для собирания и показа древнерусской живописи то есть икон. Но сначала надо было захламленные, превращенные в склады и сараи, изуродованные переделками и пристройками древние здания восстановить в их первозданной красоте. Не лучше обстояло дело и со многими музейными экспонатами. Первые экспедиции сотрудников Музея начались еще в начале 1950-х годов с поездок по провинциальным музеям — в Суздаль Муром, Ростов Великий. И оттуда, где памятники буквально погибали, сотрудники молодого московскою музея забирали их на реставрацию и временное хранение.

Особенно плачевным было положение икон в Дмитрове. Да и в Суздале ничем не лучше, там из икон просто сделали настил. Сотрудники Музея ездили по деревням и селам, но чаще ходили пешком. Все собранное переносили на себе, в рюкзаках чтобы не так заметно было их странное «хобби» и чтобы местные власти не особенно сильно придирались.

Так были доставлены несколько десятков икон из тверских краев, и это было практически все, что там осталось ценного. А какие уцелели сокровища: круг Рублева, круг Дионисия, иконы северного письма, тверской школы живописи. В кратчайшие сроки была создана коллекция Музея, без которой сегодня невозможно изучение древнерусской живописи, признанной во всем мире. Любопытно, что первым из европейцев, кто глубоко заинтересовался русскими иконами и вообще русским искусством, был великий немецкий поэт Гете. Он даже выписал из России несколько икон «суздальского письма»

Основу музейной экспозиции составляют произведения художников Древней Руси, главным образом это иконы и фрески XIV–XVII веков. К их числу относится икона XV века «Распятие». Распятие стали изображать значительно позже, чем другие события из жизни Иисуса Христа. Только в V–VI веках возникли образы Распятия, но они изображали это событие чрезвычайно условно, избегая передавать реальные черты смерти и перенесенных страдании. Одетый в длинную рубаху «калобии», Христос обычно даже не столько распят сколько величаво стоит на фоне креста, широко распахнув руки. Весь его облик должен был символически указывать на победу над смертью. А в знак того что она свершилась изображали в этих древних «Распятиях» двух воинов — того, кто дал Иисусу Христу испить перед тем, как он испустил дух, и того, который, прободав ему ребро, установил смерть. Иногда к этим символическим изображениям стали прибавлять еще какие-либо детали затмившееся солнце, табличку с надписью «Царь иудейский» и некоторые другие.

Но постепенно византийское искусство стало в «Распятиях» не просто напоминать о событии, а воплощать его во всей полноте.

Замечательный пример тому и являет икона «Распятие», созданная во времена величайшего подъема русской иконописи и находящаяся теперь в Музее имени Рублева.

Как и в древнейших «Распятиях», в центре этой иконы — плоский темно-коричневый крест с распятым Иисусом Христом. Он мертв и обнажен, лишь светло-зеленая повязка скрывает его чресла. Свершившаяся смерть безусловна не только закрыты глаза Спасителя, но склоняется к плечу его голова, провисло на кресте мертвое тело. Над крестом парят скорбящие ангелы, а по бокам от него — тоже в скорби и печали — покрытые такими же темными, как крест, плащами, стоят Мария и Иоанн. Небольшой зеленоватый холмик в основании креста с человеческим черепом внутри него обозначает место действия — гору Голгофу.

Не видно здесь ни воинов, ни стражи, ни распятых одновременно с Христом разбойников. Все это отстранено, осталось за пределом внимания иконописца, чтобы лучше показать главное. Охвачен безысходной скорбью юный Иоанн, потрясенный горем, безмолвная скорбь разлита и во всем облике Богоматери Тихой, долгой и в исходе своем просветленной предстает их печаль, их сострадание мукам и смерти Спасителя. Подтверждая высокий и светлый для людей смысл этой смерти, кровь из ран Христа стекает на череп Адама (по древней легенде именно на Голгофе был погребен первый человек) — в знак того, что пролилась она во искупление его греха, для спасения всего бесчисленного потомства, составляющего человеческий род.

В Музее древнерусского искусства хранятся и две иконы «Иоанн Предтеча» — одна XV века, другая написана на 100 лет позже. Хотя оба лика выдержаны в одинаковой традиции, но каждая отражает свое время разной трактовкой образа. На первой иконе Иоанн Предтеча пленяет посетителей задумчивым, просветленным ликом. Он размышляет о вечном, добром начале жизни, потому во взгляде его столько одухотворенности. Время создания иконы совпало с борьбой Руси за освобождение от татарского ига — это время Куликовской битвы, когда русские осознали свою нравственную силу и военную мощь.

Другой Иоанн Предтеча — это икона XVI века, время царствования Ивана Грозного. Исследователи предполагают, что, вероятно, она и создана была по заказу самого царя. На темно-оливковом фоне предстает крылатый Иоанн Предтеча, одетый в те одежды, по которым в иконописи узнают пророков. Узнаваемый лик его безмерно печален, безудержной скорби полны его глаза. Скорбь наложила необычайно глубокие, невозможные на обычном человеческом лице морщины Пророческий дар, так преобразовавший облик Иоанна Предтечи, обрекает его на бесконечную скорбь так страшны ею открывшейся мудрости человеческие грехи, как ведом ему печальный и трудный путь правды. И в подтверждение этого ведения держит он в левой руке чашу с собственной отрубленной головой. Сверкающие красные молнии иконы рождают у зрителей ощущение тревоги и беспокойства.

Музей древнерусского искусства носит имя Андрея Рублева не случайно. С его именем связывается все лучшее в живописи Древней Руси. Здесь в Спасо-Андрониковом монастыре он жил, творил и после смерти здесь же был погребен.

В монастыре бережно раскрыты чудом уцелевшие от уничтожения два фрагмента фресок Спасского собора. Андрей Рублев выполнил их в 1427–1430 годы, когда «был уже не просто монахом, а соборным старцем, управлявшим вместе с игуменом и другими соборными старцами обителью». Он всегда трудился с великим усердием и смирением, не притязая на признательность современников и не помышляя о славе среди потомков.

Спасский собор в монастыре был построен в 20-е годы XV века. Он сложен из белого камня — излюбленного строительного материала зодчих северо-восточной Руси. Весьма вероятно, что в создании его архитектуры в какой-то мере принимал участие и Андрей Рублев. В старинных рукописях есть указание, что он «помогающу создаста церковь каменну зело красну».

Роспись Спасского собора — последняя работа прославленного иконописца. Сохранилась миниатюра конца XVI века, на которой Андрей Рублев изображен сидящим на строительных лесах. От фресок, которые были здесь, осталось лишь два небольших фрагмента, обнаруженные во время реставрации оконных проемов

На темном фоне оконного откоса помещены светлые круги орнамента с изображением листьев, цветов и стеблей растений. Рисунки в кругах не повторяются. В одном круге изображены трилистники, напоминающие листья клевера, в другом — цветы, похожие на водяные лилии, в третьем переданы очертания листьев мать-и-мачехи. По фону между кругами переплетаются стебли, напоминающие усики вьюнков. Эти бесхитростные формы навеял Андрею Рублеву реальный мир окружавших его растений.

Орнаменты фресок построены очень четко, однако в них нет геометрической сухости. Вводя живые мотивы, иконописец не делает их условными, не упрощает их, в них нисколько не утрачено ощущение живой жизни.

Фрески Спасского собора выполнены Андреем Рублевым незадолго до смерти. Он умер около 1430 года Место, где он погребен, неизвестно. В XVII веке еще существовало надгробие его могилы, но потом и оно было утеряно.