Египетский музей в Каире
В 1850 году французский археолог Огюст Мариетт, ассистент Луврского музея, прибыл в Каир с намерением купить коптские рукописи. Он собирался пробыть здесь несколько дней, но его очаровал вид пирамид и каирской Цитадели, а в Саккара он увидел выглядывавшую из песка голову Сфинкса. И ему сразу же припомнилось место из географических описаний Страбона: «В Мемфисе есть храм Сераписа, расположенный среди такой пустыни, что ветры нанесли на него целые горы песка, из которых мы увидели лишь выглядывающих сфинксов, одних полузасыпанных, других полностью скрытых песком».
И Мариетт пустился на поиски этих сфинксов. После многомесячных трудов и немалых препятствий со стороны местных властей ему удалось открыть аллею из 141 сфинкса, некоторые из которых были засыпаны 30-метровым слоем песка. Эта аллея привела его к Серапеуму — подземному склепу священных быков, лежащих в гробах из цельного куска черного или красного гранита весом в 65 тонн каждый.
Склеп был давно разворован, но на стелах остались надписи со сведениями о быках: когда они родились, что случилось во время их жизни, когда они умерли, что стоило их погребение. Эти надписи явились замечательными свидетельствами для изучения не только истории религии, но и всей истории Египта — страны, которую называют колыбелью цивилизации с древнейшей культурой.
Когда 2500 лет назад долину Нила посетил знаменитый древнегреческий историк Геродот, уже тогда он не мог докопаться до корней египетской истории: они терялись в тумане мифов и легенд. Еще в те времена, когда предки некоторых современных европейских народов жили в пещерах, Египет был уже страной великолепных дворцов и храмов, страной прочного государственного устройства, развитого сельского хозяйства, высокого уровня развития астрономии и медицины. У египтян учились наши учителя греки, египетской пшеницей кормился императорский Рим, христианство нигде не имело столь благодатной почвы, как в Египте.
А потом Огюст Мариетт сделал еще одно открытие: недалеко от Серапеума он нашел гробницу вельможи Ти (почти ровесницу пирамиды Хеопса), на стенах которой были великолепно раскрашенные рельефы с изображением общественной и частной жизни древних египтян. Эти рельефы рассказывали, какими орудиями труда египтяне обрабатывали землю, как добывали камень, делали вазы, каким оружием воевали, как и что готовили в пищу, как ткали полотно… Птицы, растения и домашние животные были нарисованы так достоверно, что легко можно было определить их видовую принадлежность. И всюду был изображен вельможа Ти, размером втрое-впятеро больше, чем его рабы.
В дальнейшем О. Мариетт продолжал свои открытия в Эдфу, Карнаке и Дейр-эль-Бахри и всюду видел следы безудержного грабежа египетских древностей, что его глубоко возмущало. Он добился того, что египетское правительство наконец проявило решительность и издало декрет: отныне раскопки могли проводиться только с его согласия и основная часть находок должна передаваться Египетскому музею в Каире, который вскоре и был основан. Египтяне и поныне благодарны французскому ученому Огюсту Мариетту, памятник которому стоит перед Египетским музеем.
Однако разграбление египетских сокровищ не прекращалось. Уже в 1881 году Гастон Масперо, директор недавно созданного Египетского музея, созвал совещание своих ближайших сотрудников и объявил, что дальше так продолжаться не может. Вот уже в течение шести лет на «черном рынке» египетских древностей появлялись редкостные предметы из гробниц фараонов XIX и XXI династий. Из гробниц, о которых никому из ученых-египтологов не было известно. Но поскольку все предметы были подлинными, значит, о гробницах кто-то знал, и этот «кто-то» не был египтологом. Он просто превратил ограбление гробниц в прибыльный источник дохода. Нужно было разоблачить его и спасти драгоценные реликвии для науки.
Египетская и европейская полиция собрала обширный материал, но следствие так ни к чему и не привело. В документах говорилось, что «какой-то феллах» продал немецкому профессору священного жука скарабея XIX династии… Папирус с не известным до сих пор науке текстом, относящимся к эпохе правления фараонов XX династии, купил американский коллекционер у человека, «похожего на богатого шейха»… Еще один коллекционер получил от «какого-то проводника» игру в «волка и овечек», которая должна была забавлять после смерти принцессу из XIX династии…
Такова была ситуация, когда молодой ассистент Луврского музея прибыл в Луксор. Прибыл он, конечно, не как археолог, а как богатый француз, которого якобы нимало не смущал запрет на торговлю египетскими древностями. К нему, естественно, явились перекупщики с поддельными драгоценностями, но он их со смехом отверг. Тогда ему принесли одну небольшую вещичку, в которой он признал украшение из гробниц фараонов XIX династии. Француз купил это украшение и сделал вид, что интересуется и кое-чем посерьезнее.
Как-то вечером, прогуливаясь по базару, он набрел на одного арабского купца и договорился с ним (не постояв за ценой), что тот познакомит его с человеком, «с которым можно договориться». Вскоре выяснилось, что этим «человеком» был Абд-эр-Расул — глава всеми уважаемого семейства Курны. Познакомясь с молодым французом поближе, он принес ему несколько предметов из царских гробниц. Молодой ассистент тут же приказал арестовать его.
Впоследствии Абд-эль-Расул признался, что шесть лет назад в Дейр-эль-Бахри, близ Долины царей, нашел незаметную расселину в скале, а под ней — 11-метровый лаз, который вел в пещеру с саркофагами и мумиями. О своей находке он рассказал только самым надежным членам своего семейства, и все вместе они поклялись, что никому не откроют тайну гробницы и будут брать из нее лишь столько, сколько потребуется. Так целых шесть лет они и богатели, храня свою тайну.
А сокровища в гробницах скрывались несметные. Приблизительную картину (только приблизительную!) можно составить хотя бы по одной гробнице фараона Тутанхамона, которая попала в руки ученых почти в нетронутом виде.
Сенсационная новость облетела мир в начале 1923 года: экспедиция, организованная лордом Карнарвоном и археологом Говардом Картером, нашла в Долине царей гробницу фараона Тутанхамона. В погребальной камере обнаружили сказочные сокровища и мумию самого правителя Египта.
В 1924 году английская экспедиция только из передней камеры гробницы фараона вывезла 34 тяжелейших контейнера, полных бесценными ювелирными украшениями, драгоценными камнями, золотом и произведениями искусства. А когда члены экспедиции проникли в погребальные покои фараона, то нашли в нем деревянный позолоченный ковчег, а в нем другой — дубовый ковчег (тоже позолоченный), во втором — третий позолоченный ковчег, затем еще четвертый. В этом четвертом находился саркофаг из целого куска редчайшего кристаллического кварцита, и в нем еще три саркофага. Последний из них был сделан из чистого золота, в нем и лежала мумия фараона. На лице мумии была золотая маска, на пальцах — золотые кольца, на шее — двойная золотая цепь.
Когда Говард Картер развернул мумию из пелен, то нашел еще немало драгоценных украшений, опись которых делится у него на 101 группу. Кроме того, в гробнице нашли искусно выполненные статуи стражей покойного и статуи богинь-хранительниц, драгоценные предметы царского обихода, среди которых имеются две позолоченные повозки, троны, инкрустированные шкафчики и несколько позолоченных кресел. А между тем Тутанхамон был не самым примечательным правителем Египта. Тогда какие же сокровища должны были скрывать гробницы великих фараонов, таких, например, как Рамсес II? Сейчас сокровища Тутанхамона, выставленные в Египетском музее, занимают там десять залов, площадь которых равняется футбольному полю.
Но ослепленный блеском сказочных богатств, Г. Картер не сразу приметил неброскую глиняную табличку с краткой иероглифической надписью: «Вилы смерти пронзят того, кто нарушит покой фараона». В объемистом каталоге сокровищ назывался и амулет, на тыльной стороне которого оказался текст: «Я тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Я тот, кто стоит на страже гробницы Тутанхамона».
Этим надписям сначала не придали особого значения, и, как оказалось, напрасно.
Их было 17 человек, следом за Картером и Карнарвоном шагнувших 13 февраля 1923 года в погребальную камеру Тутанхамона. Однако, пробыв несколько дней в Луксоре, лорд Карнарвон, меценат экспедиции, бросив все, уехал в Каир. А через месяц оттуда стали приходить дурные вести: Карнарвон прикован к постели тяжкой загадочной болезнью. Все попытки врачей хоть как-то облегчить его состояние ни к чему не приводят.
За несколько минут до кончины у Карнарвона начался бред, он то и дело поминал имя Тутанхамона. В последние мгновения жизни к лорду вернулось сознание и. обращаясь к жене, он сказал: «Ну вот, все наконец завершилось. Я услышал зов, он влечет меня».
Едва лорд Карнарвон скончался, погас свет, и долго еще на все лады обсуждали в Каире это странное совпадение. Дежурившие в ту ночь работники электростанции дружно утверждали потом, что не в силах объяснить, отчего внезапно обесточилась каирская электросеть. Каким образом все опять пришло в норму — тоже остается загадкой.
Через несколько месяцев один за другим скончались двое других участников вскрытия могилы Тутанхамона. Вот тогда и вспомнили о проклятии фараона.
Смерть следовала за смертью. Английский промышленник Джоэл Вулф никогда не испытывал влечения к археологии, но тайна смерти лорда Карнарвона неудержимо повлекла его в Долину царей. Он долго пробыл в склепе, потом вернулся домой и… скоропостижно скончался, даже не успев ни с кем поделиться своими впечатлениями о поездке.
За несколько лет умерли 22 человека: иные из них побывали в гробнице Тутанхамона, другим довелось исследовать его мумию. Всякий раз кончина была скоротечной и непредсказуемой. Гибель настигала известных в те годы врачей и лингвистов, историков и археологов. Каждый умирал в одиночку, но смерть казалась одной на всех — непостижимой и скоротечной: жар, приступы озноба, беспамятство и… полная неизвестность.
По Лондону и Каиру, да и по всему миру, ползли темные, противоречивые и самые невероятные слухи. Но и самые устойчивые перед слухами люди дрогнули после одного события в Каирском музее, где под неусыпным наблюдением специалистов покоились останки фараона Рамсеса II.
Вечер того дня выдался на редкость жарким и влажным. Как обычно, Зал саркофагов был полон посетителей. С наступлением темноты вспыхнул свет, и вдруг из саркофага Рамсеса II раздался резкий, протяжный скрежет. Посетители увидели леденящую кровь картину: в стекле качнувшегося саркофага мелькнул перекошенный немым криком рот Рамсеса. Тело его содрогнулось, лопнули стягивавшие его бинты, и руки, покоившиеся на груди, вдруг резко и страшно ударили в стеклянную крышку: осколки битого стекла посыпались на пол. Казалось, что мумия вот-вот бросится на людей. Многие из стоявших в первых рядах попадали в обморок. Началась давка. Ломая ноги и ребра, посетители выбегали из зала, многие выпрыгивали прямо из окон…
На следующее утро газеты напечатали пояснения врачей: причиной события стали духота и влажность, накопившиеся тем вечером в зале. Мумии же предписан сухой, прохладный воздух гробницы. А сам Рамсес II, как будто удовлетворившись произведенным эффектом, застыл, склонив голову на плечо. Лицо его, забранное погребальной маской, по-прежнему неотрывно обращено на север — к Долине царей.
В Египетском музее выставлена и статуя фараона Хефрена, которую археологи нашли в развалинах поминального храма. Статуя сделана из черного диорита, так же как и массивное кресло, в котором он восседает. Цвет черного камня отбрасывает на лицо фараона какой-то нездешний свет, а головы пантер на подлокотниках кресла лишь усугубляют мистическое впечатление.
Глаза фараона на безучастном лице смотрят только в ему открытое будущее. Человеческие страсти чужды ему, и погрязшее в суете житейское море бушует где-то далеко внизу, не донося ни шума, ни всплесков до тех горных высот, где парит его дух — дух вершителя судеб народных, правителя Египта, владыки и фараона.
