В плавание Бомбар отправился, чтобы на собственном опыте доказать, что человек:

• не утонет, пользуясь надувным плотом;

• не умрёт от голода и не заболеет цингой, если будет питаться планктоном и сырой рыбой;

• не умрёт от жажды, если будет пить выжатый из рыбы сок и в течение 5–6 дней — морскую воду.

А ещё он очень хотел разрушить традицию, по которой поиск потерпевших кораблекрушение продолжался неделю или, в редких случаях, десять дней.

Поначалу плавание не задумывалось как одиночное. Бомбар долго искал себе спутника, даже давал объявления в газетах. Но письма приходили либо от самоубийц («прошу взять меня с собой в плавание, а то я уже трижды неудачно пытался покончить с собой»), сумасшедших («я очень хороший попутчик, к тому же я разрешу вам съесть меня, когда вы проголодаетесь») или не слишком умных злоумышленников («предлагаю испытать вашу теорию на моей семье, а для начала прошу принять в экипаж мою тёщу; её согласие уже получено»). Просился на борт и основной спонсор экспедиции, весивший 152 килограмма и видевший в том неоспоримое преимущество перед худым Бомбаром.

В конце концов отыскался безработный яхтсмен Джек Пальмер. Бомбар никак потом не упрекнул его, но после двух недель пробного плавания из Монако до острова Мальорка, во время которого исследователи съели двух морских окуней, несколько ложек планктона и выпили по несколько литров морской воды, Джек Пальмер отказался от дальнейших экспериментов. Он отказался не только от тяжелейших мучений, но и от всемирной славы. Позже Пальмер рассказывал: «Ощущения, и без того специфически негативные, усугублялись солнечной радиацией, обезвоживающей организм жаждой и гнетущим чувством абсолютной незащищённости от волн и неба, в которых мы растворялись, постепенно утрачивая собственные „я“. Сотни преодолённых миль, считанные дни броска к спасению, однообразное меню из мяса, сока, жира пойманных рыб, не давали действовать полноценно. Была возможность лишь имитировать жизнь, выживать по существу на острозаточенном лезвии ножа неопределённости… Море сдалось. Смерть отступила. Значит, человек и стихия всё же могут разрешить неразрешимое противоречие».

В своё одиночное плавание Бомбар вышел в 1952 году. Свою лодку он гордо назвал «Еретик». Это была туго накачанная резиновая плоскодонка длиной 4 метра 65 сантиметров и шириной 1 метр 90 сантиметров с деревянной кормой и лёгким деревянным настилом на дне. Ветер надувал четырёхугольный парус размерами 1,5x2 метра. Выдвижные кили, вёсла, мачта, тали и прочее оснащение — всё было предельно простым и малоудобным.

«Еретик» сразу начал движение в нужную сторону — ведь Бомбар выбрал проторённый ещё Колумбом путь. Этим путём ходили в Америку все парусные суда, пассаты и течения неизбежно приносили их к берегам Америки. Но время на пересечение Атлантики каждый мореплаватель тратил в зависимости от мореходных качеств судна. И — удачи. Ведь пассаты дуют нерегулярно, в чём Бомбар и сам смог убедиться, когда почти на полмесяца застрял в 600 милях от Барбадоса.

В первые же ночи, ещё недалеко от канарского берега, Бомбар попал в шторм. На резиновой лодке активно сопротивляться волнам при всём желании было невозможно. Можно было только вычерпывать воду. Черпак взять с собой он не догадался, поэтому использовал шляпу; быстро обессилел, потерял сознание и очнулся… в воде. Лодка полностью наполнилась водой, на поверхности остались лишь резиновые поплавки. Бомбар вычерпывал эту воду два часа: каждый раз новая вода сводила на нет всю его работу.

Едва шторм утих, случилась новая беда — лопнул парус. Бомбар заменил его запасным, но через полчаса налетевший шквал сорвал этот новый парус и унёс куда-то за горизонт. Пришлось Бомбару зашивать старый, да так и идти под ним все оставшиеся 60 дней.

Ни удочек, ни сетей он с собой не взял принципиально, решил сделать из подручных средств, как и положено потерпевшему кораблекрушение. Привязал к концу весла нож, загнул кончик — получился гарпун. Когда он загарпунил первую корифену-дораду, то добыл и первые рыболовные крючки, которые сделал из рыбьих костей.

Несмотря на предупреждения биологов, Бомбар обнаружил, что в открытом океане очень много рыбы, причём она непуганая и все её виды, в отличие от прибрежных, съедобны в сыром виде. Ловил Бомбар и птиц, которых тоже ел сырыми, добела обгладывая кости и выбрасывая только кожу и подкожный жир. Ел и планктон, считая его верным средством от цинги. Около недели пил морскую воду, а всё остальное время — выжатый из рыбы сок.

От досаждавших акул приходилось отбиваться веслом. Одна из акул нападала решительнее других и не боялась ударов. Бомбар предположил, что она уже пробовала человечину. Он убил её, распоров ножом брюхо. Время от времени прямо рядом с лодкой выпрыгивали из воды огромные меч-рыбы и парусники. Распороть резиновую лодку им не составило бы никакого труда, но, по счастью, всё обошлось. В одну из ночей неизвестное животное отгрызло огромными челюстями и сорвало тент из прорезиненной ткани. Но опаснее всех акул были гнездящиеся в клеёных швах ракушки: они быстро подрастали и могли порвать резину.

В спокойное время Бомбар купался, но купание не помогало избавиться от многочисленных гнойников на теле. От воды и постоянно влажной одежды тело зудело, кожа разбухала и отваливалась лентами. Ногти почему-то очень быстро и очень глубоко вросли в пальцы и причиняли сильную боль.

Наконец Бомбар подошёл к берегам Барбадоса. Он был опытным путешественником и не спешил высаживаться на берег. Вот как он описывает этот момент в своей книге: «Друг, терпящий бедствие! Когда ты наконец увидишь землю, тебе покажется, что все твои несчастья окончены. Но не торопись! Нетерпение может всё испортить. Помни, что девяносто процентов несчастных случаев происходит в момент высадки на землю». Бомбар не торопился выбраться на сушу, а, подавая сигналы, шёл вдоль берега. В конце плавания он стал случайным свидетелем трагедии — на его глазах рыбацкий баркас вместе с пятерыми рыбаками был потоплен гигантской прибойной волной. Океан словно показал путешественнику, что отпустил его, а мог бы и погубить…

Бомбар обошёл остров и пристал к западному берегу, который обращён в более спокойное, чем Атлантика, Карибское море. Сейчас здесь размещены курортные отели, а в ту пору были только пустынные пляжи. Три часа пришлось потратить на то, чтобы преодолеть барьерный риф. На пляже путешественника уже встречали две сотни вороватых негров. Когда с лодки стали снимать и растаскивать всё ценное, Бомбар понял, что он наконец-то не один, а среди людей, на твёрдой земле. Он вырвал свою жизнь у океана. И хотя он оказался за бортом по своей воле, он доказал, что любой потерпевший кораблекрушение может выжить два месяца без пищи и пресной воды.

И сразу после плавания, и спустя двадцать лет Ален Бомбар советовал: «Вы можете пить морскую воду шесть дней подряд, потом три дня только пресную воду, потом шесть дней морскую, потом три дня пресную и так сколько угодно. И в конце концов вы спасётесь!» Главный оппонент — врач Ханнес Линдеманн — дважды на собственном опыте проверял достижения Бомбара. В 1955 году он 65 дней плыл по тому же маршруту в деревянной пироге. И через год на байдарке проделал путь из Лас-Пальмаса до острова Сен-Мартен за 72 дня. Он тоже выжил. Причём его испытания были потруднее, чем у Бомбара. Например, шторм перевернул его байдарку вверх дном, и Линдеманн едва не погиб.

После двух этих плаваний Линдеманн сделал окончательный вывод: «С тех пор как существует человечество, всем известно, что пить морскую воду нельзя. Но вот появилось сообщение, утверждающее обратное, при условии, что организм не обезвожен. Пресса подхватила сенсацию, и сообщение нашло горячий отклик у дилетантов. Я скажу так: конечно, морскую воду пить можно — ведь можно и яд принимать в соответствующих дозах. Но рекомендовать пить морскую воду потерпевшим кораблекрушение по меньшей мере преступление».

Ален Бомбар пил морскую воду в общей сложности две недели (с перерывом на восстановление организма в Лас-Пальмасе). В остальное время он пил сок, выжатый из пойманной рыбы. С тех пор многие исследователи пытались определить, можно ли пить если не морскую воду, то хотя бы «рыбий сок». Вот что выяснил российский исследователь Виктор Волович: «Тело рыбы на 80 % состоит из воды. Но чтобы извлечь её, необходимо специальное приспособление, нечто вроде портативного пресса. Однако даже с его помощью удаётся отжать не так уж много воды. Например, из 1 кг морского окуня можно получить лишь 50 г сока, мясо корифены даёт 300 г, из мяса тунца и трески можно нацедить 400 г мутноватой, пахнущей рыбой жидкости. Возможно, этот напиток — кстати, не очень приятный на вкус, — и помог бы решению проблемы, если бы не одно серьёзное „но“: высокое содержание в нём веществ, требующих расщепления и выведения. Так, в одном литре рыбьего сока содержится 80–150 г жира, 10–12 г азота, 50–80 г белков и заметное количество солей натрия, калия и фосфора». После многолетних исследований выяснилось, что рыбий сок лишь в очень малой степени может служить утолению жажды: практически всю выпитую жидкость организм использует на выведение содержащихся в соке веществ.

Состав солей морской воды повсеместно постоянен, меняется только солёность воды. Самая солёная вода в Красном море, в заливе Акаба. Её солёность — 41,5 грамм на литр. На втором месте Средиземное море у берегов Турции — солёность воды 39,5 граммов на литр. В Атлантическом океане, в тропиках и субтропиках солёность тоже очень высока — 37,5 граммов на литр. В Чёрном море солёность вполовину меньше — 17–19 граммов на литр, а в Финском заливе и вовсе 3–4 грамма на литр. С пищей человек получает 15–25 граммов соли в день. Избыточные соли выводятся через почки. Чтобы вывести 37 граммов солей, поступивших с литром морской воды, необходимо 1,5 литра воды, т. е. к выпитому литру организм должен добавить ещё пол-литра из собственных резервов. Кроме того, почки могут вывести из организма максимум 200 граммов солей даже при достаточном количестве жидкости.

Рано или поздно (через 1–4 суток) почки перестают справляться с нагрузкой, концентрация солей в организме повышается. Соли поражают внутренние органы (почки, кишечник, желудок) и нарушают функционирование нервной системы. Смерть от солевого отравления — типичное явление для свиней, которых кормят отходами кухонь и ресторанов. Человек более устойчив к действию солей, чем животные. Прежде чем умереть от поражения внутренних органов, происходит расстройство психики, человек сходит с ума и может совершить самоубийство.

В начале 1960-х годов врачи разных стран проводили исследования на добровольцах, а также опрашивали выживших после кораблекрушения. Обнаружилось, что из 977 потерпевших кораблекрушение и пивших морскую воду погибло почти 40 %. А вот из 3994, не выпивших ни капли морской воды, умерли всего 133. Многие посчитали эти цифры убедительными. В 1966 году Всемирная организация здравоохранения официально предупредила о недопустимости употребления морской воды. Тема была окончательно закрыта. В настоящее время инструкциями и памятками для терпящих бедствие (такими памятками снабжены все спасательные средства) употребление морской воды категорически запрещено. Однако вот вполне реальные факты, свидетельствующие об обратном.

Линь Пэн, моряк британского транспорта, потопленного немецкой подлодкой во время Второй мировой войны, 133 дня находился на спасательном плоту в Южной Атлантике с очень малым количеством воды и почти без пищи. Он питался рыбой, крабами и креветками, которые запутывались в клубках водорослей. На 55 дней он растянул имевшийся запас воды, а оставшиеся дни пил только морскую воду.

В 1945 году молодой флотский врач Пётр Ересько 37 дней плавал в Чёрном море на шлюпке, не имея никакого запаса пресной воды, и пил только морскую воду.

Уильям Уиллис, мореплаватель-одиночка, который по примеру Тура Хейердала в 1959 году плыл на бальсовом плоту «Семь сестричек», по его словам, «выпивал в день не меньше двух кружек морской воды и не испытывал от этого ни малейшего вреда».

Плавание на «Еретике» и издание книги «За бортом по своей воле» стали звёздным часом Бомбара. Развивая успех, он доказывал необходимость обязательного оснащения всех судов спасательными плотами. Но на Лондонской конференции по обеспечению безопасности мореплавания 1960 года решение о надувных спасательных средствах было принято без участия и даже без упоминания имени Бомбара. А ведь какое-то время надувные плоты назывались не иначе как «бомбарами». Что же случилось?

Осенью 1958 года во Франции, в прибойной полосе на отмели у устья реки Этель, Ален Бомбар с группой из шести добровольцев решил продемонстрировать местным рыбакам эффективность надувного плота. Он поставил себе задачу пересечь прибойные волны туда и обратно. Поначалу всё шло как планировалось. Плот выдержал пять огромных валов, преодолел половину прибойной полосы, но шестой вал его перевернул. Все семеро оказались в воде. Но так как все были в спасательных жилетах, никто не утонул.

Тем временем наблюдатели на берегу вызвали спасательный катер. Спасатели, а их тоже было семеро, выловили Бомбара и добровольцев и втащили на катер. Катер показался спасённым таким надёжным, что они сняли спасжилеты, а спасатели их не имели с самого начала. И тут заглохли двигатели (потом выяснилось, что на винты намотался трос от плота). Произошло страшное: набежавшие волны перевернули катер вверх дном. Все 14 человек оказались под ним, в воздушном колоколе. Ален Бомбар, который плавал лучше всех, вынырнул наверх за подмогой. Но помочь в такой ситуации было нельзя, девять человек погибли. Потом, с учётом этой трагедии, спасательные плоты для увеличения устойчивости стали снабжать карманами, которые, наполнившись водой, выполняют функции балласта, поэтому перевернуть современный спасательный плот довольно сложно. Плоты улучшили, но репутация Бомбара была безнадёжно испорчена.

Сейчас Бомбара вспоминают только благодаря его первому плаванию и книге. Потом он ещё не раз предпринимал плавания с самыми разными целями. Он на практике доказал, что нельзя сваливать в море радиоактивные отходы — 40 лет назад это было не так очевидно, как сейчас. Он занимался изучением морской болезни и бактерицидных свойств морской воды, боролся с загрязнением Средиземного моря. Но главным итогом жизни Бомбара, скончавшегося в 2005 году в возрасте 80 лет, остаются десять тысяч человек, которые написали ему: «Если бы не ваш пример, мы бы погибли».