УСЫПАЛЬНИЦА ТИМУРИДОВ В САМАРКАНДЕ
В XV–XVII веках вблизи самаркандского Рухабада («Обитель духа» — усыпальница шейха Бурнахеддина Сагарджи) располагались небольшая мечеть, наполненный водой хауз и ворота, от которых вымощенная белыми камнями дорожка вела к ансамблю зданий, связанных с именем любимого внука Тимура — наследного принца Мухаммед-Султана. Ансамбль этот включал медресе, служившее не духовной академией, а местом воспитания и подготовки юношей из лучших феодальных семей к будущей государственной деятельности. Входила в ансамбль и ханака — но не как странноприимный дом для нищих дервишей, а как место остановки знатных гостей и мистических бесед. Медресе и ханака были объединены закрытым квадратным двором с четырьмя минаретами по углам и парадным портальным входом.
В 1403 году во время похода в Иран юный принц Мухаммед-Султан скончался. Тело его доставили в Самарканд и временно поместили в ханаку, и тогда же Тимур повелел начать возведение в южной части ансамбля парадного мавзолея с погребальным склепом. Летом 1404 года сооружение мавзолея Гур-эмир (Могила эмира) было закончено, но неудовлетворенный его высотой Тимур распорядился о перестройке, которая продолжалась две недели. Перенос из ханаки в новый мавзолей тела Мухаммед-Султана задержался, так как в феврале 1405 года во время последнего (неоконченного) поход в Китай в городе Отрар умер и сам Тимур.
Разные авторы по-разному описывают смерть и погребение Тимура. Например, Шериф ад-дин в своем труде «Зафар-намэ» сообщает, что труп Тимура надушили благовониями (розовой водой, мускусом и камфарой), положили в гроб, который поставили на носилки, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, и темной ночью отправили в Самарканд. Но по дороге лица, сопровождавшие тело, должны были делать вид, что везут не усопшего повелителя, а одну из его жен или наложниц. Приближенные постарались скрыть от народа смерть повелителя, однако слухи о ней быстро распространились, и всем стало ясно, что в огромной империи Тимура снова начнутся смуты и борьба за власть между царевичами и эмирами.
В Самарканде тело опустили в склеп, причем были выполнены только религиозные обряды. Когда же в город прибыли царицы, то вместе с другими знатными женщинами они выполнили обычные у кочевых народов траурные обряды: обнажили головы, расцарапали и почернили свои лица, рвали на себе волосы, бросались на землю, накрывали шею войлоком… При этом присутствовали бывшие в Самарканде царевичи, вельможи и представители ислама.
Через месяц после смерти Тимура, 18 марта — в день вступления на престол Халиль-Султана, печальные обряды с большей торжественностью были совершены еще раз, и в них принимало участие уже все население города, одетое в траурные одежды. Для упокоения души повелителя читали Коран, народу раздавали милостыню, несколько дней подряд для угощения людей резали лошадей, быков и баранов. В траурной церемонии принимал участие и походный барабан Тимура, который с плачем пронесли по городу, а потом кожу его разрезали, чтобы никому больше он уже не служил.
Спустя некоторое время тело Тимура переложили в стальной фоб, изготовленный искусными мастерами из Шираза. К гробнице были приставлены служители и чтецы Корана, а к медресе — привратники и сторожа. Могила Тимура пользовалась большим уважением и поклонением, и перед ней часто совершались молитвы и давались обеты. Князья, проезжая мимо нее, склоняли голову, а иногда даже сходили с коней. Правда, находившиеся в Самарканде пленники испытывали к усыпальнице совсем другие чувства. Рассказывают, что там, где был похоронен Тимур, по ночам раздавались стоны и вой, которые прекратились только после того, как пленников отпустили на родину.
Через некоторое время гроб с телом перенесли в куполообразную постройку — мавзолей Гур-эмир, так как Тимур будто бы желал, чтобы его похоронили у подножия гробницы сейида Береке — его духовного наставника.
Сейид Береке принадлежал к мекканским шерифам и прибыл в Хорасан незадолго до победы Тимура над эмиром Хусейном. Тимур не только уплатил все причитающиеся вакуфные суммы, но и подарил Сейиду в пожизненное владение город Андхой. Впоследствии тот часто сопровождал Тимура в его походах, а однажды будто бы так ободрил его войско, что близкая к поражению битва окончилась блистательной победой над неприятелем. Тело Сейида Береке было первым погребено в Тур-эмире.
Повелителя, согласно его желанию, положили у ног Сейида. Правда, кроме Шериф ад-дина, из авторов больше никто не упоминает о перенесении праха Тимура и его внука из одного здания в другое. Например, Ибн Арабшах ничего не сообщает о предварительном погребении Тимура и первом совершении траурных обрядов.
Гур-эмир представляет собой монументальное здание, причем монументальность определяется не только большими размерами мавзолея, но и простотой его объемных форм. Композицию усыпальницы Тимуридов формируют ее восьмигранное основание, цилиндрический барабан и огромный купол. Это была усыпальница членов правящей династии, вход в которую был открыт лишь для немногих избранных. Он вел из южного айвана двора, который композиционно соединял Гур-эмир с комплексом медресе и ханаки Мухаммед-Султана, но мавзолей Тимура воспринимался и как самостоятельное архитектурное сооружение.
В мае 1409 года Самарканд занял сын Тимура — Шахрух. Он посетил могилу отца, вновь совершил траурные обряды, утвердил приставленных к мавзолею чтецов Корана, служителей и сторожей. Как строгий блюститель шариата, Шахрух приказал очистить мавзолей от пышного языческого убранства и передать в казну находившиеся в гробнице вооружение, одежду и утварь Тимура.
Некоторые историки считают, что соединение в одном мавзолее гробниц Береке и Тимура было вызвано желанием последнего быть похороненным рядом с сейидом и благочестием Шахруха. Тем более что через некоторое время в Гур-эмир был перенесен прах другого сейида. В западной части мавзолея, на особом возвышении (суфе) находится гробница сейида Омара, занимавшего должность мухтасиба и строго следившего за точным соблюдением предписаний о дозволенном и запрещенном. Правда, довольно трудно объяснить тот факт, что Тимур, пиры которого были сплошным нарушением шариата, погребен в одном мавзолее со строгим мухтасибом. И советский ученый В.Л. Вяткин, производивший раскопки в Самарканде, предположил, что сейид Омар еще до постройки мавзолея был захоронен в этой местности; а когда возвели Гур-эмир, то не захотели нарушать его покой.
В медресе Мухаммед-Султана со временем стали хоронить и других представителей царской династии, и постепенно он становился усыпальницей Тимуридов. В 1419 году умерла Огэ-бегум, молодая жена Улугбека — дочь Мухаммед-Султана, и «ее похоронили рядом с отцом в его медресе». В Гур-эмир похоронен и Шахрух — отец Улугбека, поэтому, по преданию, мавзолей был предметом особых забот этого правителя Самарканда.
При Улугбеке склеп был расширен, к основному зданию мавзолея пристроили несколько боковых помещений, облицованных прекрасными изразцовыми мозаиками. Они до сих пор сохранили на портале входных ворот имя Мухаммада — мастера из Персии, производившего эти работы.
Вероятно, во время правления Улугбека внутри центрального помещения была поставлена и ажурная резная решетка из мрамора, при нем же над склепами было устроено несколько вторичных надгробий. В 1425 году, во время похода против монголов, находившихся в верховьях реки Или, Улугбек приказал взять два найденных больших куска темно-зеленого нефрита и доставить их в Самарканд. Здесь их подогнали один к другому, придали форму надмогильного камня и положили в качестве наружного надгробия Тимура.
В июне 1941 года в Самарканде работала археологическая экспедиция Академии наук Узбекской ССР, которой руководил профессор Т.Н. Кары-Ниязов. В задачи ученых входило вскрытие могил Тимура и других представителей этой династии, и археологи с волнением приступили к работе. В огромном саркофаге (2 х 0,75 м), сложенном из массивных мраморных плит, находился деревянный, дочерна потемневший, но довольно хорошо сохранившийся, гроб, покрытый золотошвейным парчовым покрывалом. Из стального в деревянный гроб тело Тимура в свое время переложили тоже по повелению Шахруха, и это более соответствовало строгим правилам ислама, ревнителем которых он был.
С величайшими предосторожностями вскрывали ученые и саркофаг Улугбека — великого ученого Средневековья. Поднимая многопудовую крышку саркофага, ученые очень волновались: окажутся ли в нем останки правителя Самарканда, убитого по приказанию его сына. Тело Улугбека поспешно закопали возле селения, где он был предательски убит, а голову убийцы унесли, и она была выставлена на входной арке построенного им на площади Регистан медресе. Но, к великой радости ученых, череп великого астронома лежал на небольшой глиняной подушечке, аккуратно приставленной к костям плеч. Вероятно, во времена правления Абдуллы (племянника Улугбека) останки ученого перенесли в Гур-эмир и погребли в ногах Тимура. Тогда же на склеп положили намогильную плиту, в надписи на которой упомянули, что Улугбек погиб от рук отцеубийцы.
Могила Улугбека представляет собой каменный ящик, стенки которого вытесаны из одного куска серого мрамора. И погребение это было единственным из пяти вскрытых, где покойный оказался одетым. Мусульманский ритуал не допускает никаких одежд на усопшем, кроме савана. И только в тех случаях, когда человек умирает насильственной смертью и становится шахидом (мучеником), его погребают в той одежде, какая была на нем в момент смерти.
На саркофаге Тимура ученые прочитали, что это — гробница великого, милостивого хана, эмира Тимура Гурагана, эмира Тарагая, сына… и т. д. — до девятого колена, в котором родословная Тимура имеет уже общего предка с родом Чингисхана. А далее приводится родословная последнего — вплоть до легендарного сказания о непорочном зачатии одного из предков Чингисхана некоей женщиной по имени Аланкуви, «которая отличалась честностью и безукоризненной нравственностью». Однажды она забеременела от волка (по другой версии — от солнечного луча), проникшего к ней через отверстие над дверью. Приняв образ человека, волк объявил, что он — «потомок повелителя правоверных Али, сына Абу-Талиба». «Это показание, данное Аланкуви, принято за истину. Достохвальные потомки ее будут веками владеть над миром». Так написано на надгробном камне Тимура — знаменитом темно-зеленом, почти черном нефрите.
Нефрит — камень победителей, но Тимур не выбирал его для своего надгробия. Да и мавзолей, как указывалось выше, строил не для себя: прежде него здесь упокоились его потомки — и как раз те, на кого он возлагал большие надежды. Но после смерти Тимура мавзолей Гур-эмир стал почитаться именно его усыпальницей. «Здесь лежит бог войны — просьба не беспокоить». Так толковалась надпись на мозаичной плите над восточным входом в мавзолей, устроенным Улугбеком, хотя буквально таких слов на плите нет.
Но в 1740 году дух Тимура все же потревожили: по приказу персидского шаха Надира, разгромившего Бухарское ханство, камень вывезли как трофей. Но лишь закончились победные торжества, как страх перед возмездием потревоженного духа войны заставил победителей вернуть нефритовую плиту на место. В начале XX века потревожили и надпись над входом в Гур-эмир. Духовные и светские чиновники Самарканда, обязанные заботиться о поддержании мавзолея в порядке, во время ремонта изъяли плиту с надписью и продали ее турецким купцам. И что удивительно — в Самарканде даже не заметили пропажи! Обратил на это внимание только заезжий европейский ученый-востоковед, который знал, что она должна здесь быть. Но когда он захотел полюбоваться на нее, то никак не мог найти… А турки тем временем за весьма приличные деньги продали плиту в Берлинский музей. Петербург, узнав об этой сделке, стал требовать возвращения реликвии, так как усыпальница Тимура тогда находилась уже в пределах Российской империи. Немцы в конце концов плиту отдали, правда, удержав с России 6000 марок. Но на прежнее место плиту не поставили, рассудив, что ей надежнее находиться в Эрмитаже.
Всё это «дух войны» переносил с мрачным терпением, так как прах Тимуридов покоился не прямо под каменными надгробиями: они лишь повторяли контуры могил, расположенных ниже. Но дошла очередь и до них. Как указывалось выше, летом 1941 года в Самарканде работала научная археологическая экспедиция, которая и вскрыла гробницу Тимура — 18 июня…
