«Достойна звания воина русской революционной армии»: Мария Бочкарева

Мария Леонтьевна Фролкова родилась в июле 1889 г. в селе Никольском Новгородской губернии. Когда ей было 15 лет, Маша сбежала из родного дома вместе с томичем Афанасием Бочкаревым, будущим мужем. Семейная жизнь не сложилась, и Мария ушла от мужа к мяснику Якову Буку. Когда в 1912 г. тот был арестован за разбой и отправлен на поселение в Сибирь, Бочкарева последовала за ним. Вполне возможно, что Марии было суждено прожить заурядную жизнь жены ссыльного, если бы не Великая война 1914–1918 гг.

С началом боевых действий Бочкарева решила попасть на фронт и для начала попыталась записаться в ряды 24-го резервного батальона, квартировавшего в Томске. В этом ей было отказано. И тогда Мария решила обратиться к императору с просьбой разрешить ей воевать. Телеграмму в Петроград пришлось отправлять на последние деньги. Ответ неожиданно оказался положительным, и Бочкарева начала службу в рядах 28-го пехотного Полоцкого полка. Насмешки сослуживцев быстро прекратились — Мария зарекомендовала себя прекрасным солдатом, завоевала общее уважение, за храбрость была награждена Георгиевским крестом IV степени и Георгиевскими медалями трех степеней, произведена в старшие унтер-офицеры.

Всероссийской знаменитостью М. Л. Бочкарева стала уже после Февральской революции 1917 г. Ей было предложено возглавить уникальную часть русской армии — 1-й Женский батальон смерти.

Часто этот батальон называют первой женской частью в русской армии вообще. Однако это не так — еще в 1787 г. по приказу Г. А. Потемкина-Таврического в Балаклавско-Греческом батальоне из «ста благородных жен и дочерей балаклавских греков» была создана Рота амазонок. Ее командиром стала Елена Ивановна Сарандова, жена старшего офицера батальона капитана Сарандова. Униформа амазонок состояла из малиновых бархатных юбок, отороченных золотым галуном и такой же бахромой, зеленых бархатных курточек, обшитых золотым галуном, и белых тюрбанов с золотыми блестками и страусовым пером. Каждая амазонка была вооружена ружьем с тремя боевыми патронами. Вблизи деревни Кадыковки Рота амазонок встретила Екатерину II в парадном строю, после чего императрица прислала Е. И. Сарандовой бриллиантовый перстень. Впрочем, ничем иным Рота амазонок себя не проявила и вскоре была расформирована.

Цель у женщин-ударниц 1917-го была иной. В воззвании Московского женского союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины. Ведь это равносильно избиению будущего поколения своего народа… Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского старого богатыря».

21 июня 1917 г. состоялись торжественные проводы батальона на фронт. Отряд численностью 200 человек был включен в структуру 525-го пехотного Кюрюк-Даринского полка (132-я пехотная дивизия, 10-я армия).

1-му Женскому батальону было присвоено обычное обмундирование армейской пехоты, без всяких скидок на пол солдат, а также красно-черный «ударный» шеврон на правом рукаве. Единственным отличием были погоны, по белому полю которых вертикально шла красно-черная ленточка. Красный цвет символизировал революцию, черный — нежелание жить, если погибнет Отечество.

Боевое крещение батальона пришлось на 9 июля 1917 г. Тогда в ходе Кревской наступательной операции женщины в погонах приняли участие в обороне Новоспасского леса, расположенного недалеко от местечка Крево. Выбив из леса немцев, русская пехота закрепилась на его опушке. Однако революционная пропаганда привела к тому, что большая часть солдат попросту оставили позиции и… ушли в тыл торговать трофейным барахлом. Новоспасский лес продолжала удерживать горстка верных долгу. К рассвету 10 июля некоторые полки 1-го Сибирского корпуса насчитывали в лучшем случае по 200, в худшем — по 70 человек. Среди них был и 1-й Женский батальон под командованием прапорщика М. Л. Бочкаревой.

В отличие от многих мужчин женщины проявили себя в бою геройски. В течение 9–10 июля кюрюк-даринцы отразили 14 атак противника, несколько раз контратаковали и, по свидетельствам офицеров полка, женщины-солдаты всегда были в первых рядах. Полковник В. И. Закржевский, в подчинении которого они находились, сообщал: «Отряд Бочкаревой вел себя в бою геройски, все время в передовой линии, неся службу наравне с солдатами. При атаке немцев по своему почину бросился как один в контратаку; подносили патроны, ходили в секреты, а некоторые в разведку; своей работой команда смерти подавала пример храбрости, мужества и спокойствия, поднимала дух солдат и доказала, что каждая из этих женщин-героев достойна звания воина Русской Революционной армии». Прапорщик Бочкарева умело и хладнокровно руководила действиями своей части, в бою была ранена и контужена.

Официальные потери 1-го Женского батальона составили 2 убитых, 33 раненых (из них 5 тяжело), 2 пропавших без вести. Эти данные представляются нам несколько приукрашенными. Дело в том, что действия батальона были под контролем Военного министерства, а большие потери в статистике всегда смотрятся некрасиво. Более вероятны цифры в 30 убитых и 70 раненых, которые встречаются в литературе. Тогда получается, что батальон потерял половину состава убитыми и ранеными, что вполне соответствует и жестокости боя в Новоспасском лесу, и свидетельствам очевидцев героизма женщин в погонах… Автор капитальной «Истории Русской армии» А. А. Керсновский оценивает потери батальона в 50 убитых и 200 раненых, но эти данные явно не соответствуют действительности, ибо в составе части было всего 200 человек.

В воспоминаниях А. И. Деникина содержится другая версия поведения ударниц в бою. Дескать, под огнем они тут же забыли все, чему их учили, испуганно сбились в кучку, понесли потери. Но Деникина не было в Новоспасском лесу 9–10 июля, откуда он почерпнул такие сведения — непонятно.

Интересно, что, помимо собственно боев 9–10 июля, ударницы бочкаревского батальона оказывали еще и, так сказать, моральное воздействие на коллег-мужчин. Описаны случаи, когда женщины останавливали бегущих солдат, прекращали грабеж, отнимали у солдат бутылки с водкой и тут же разбивали их. Относиться к этому можно с какой угодно иронией, но попробуйте представить, какой храбростью нужно обладать женщине (пусть и вооруженной), чтобы отобрать у наверняка уже нетрезвого мужчины бутылку водки и разбить ее, рискуя при этом получить в ответ пулю…

За бой 9–10 июля прапорщик М. Л. Бочкарева была представлена к Георгиевскому оружию, однако удостоилась только чина подпоручика.

Дальнейшая судьба Марии Бочкаревой оказалась драматической. В атмосфере революционного хаоса женский батальон распался, и его командир оказалась не у дел. В 1918 г. Бочкарева пыталась использовать свою популярность в общественных целях, совершила поездки по США и Европе, убеждая ведущих политиков оказывать финансовую помощь антибольшевистским силам в России. Однако ни одно начинание женщины-офицера не было доведено до конца. В Томске Бочкарева была арестована и 16 мая 1920 г. расстреляна в Особом отделе ВЧК. Реабилитировали «русскую Жанну д’Арк» только в 1992 г.