«Он был сыном мужика — и стал властелином в царстве духа. Он был крепостным — и стал великаном в царстве человеческой культуры. Он был самоучкой — и указал новые миры и свободные пути профессорам и книжным ученым. Десять лет он страдал под тяжестью российской солдатской муштры, а для свободы России сделал больше, чем десять победоносных армий…», — писал Иван Франко. Родился Тарас Григорьевич Шевченко в селе Моринцы Звенигородского уезда Киевской губернии (сейчас Черкасщина). За полстолетия до того, в 1768 году, окрестные города и села стали центром повстанческого крестьянского движения, воспетого позднее Шевченко в героической поэме «Гайдамаки».

Родители поэта — Григорий Иванович и Екатерина Акимовна — были крепостными, и в два года Тараса записали еще одним из 17 тысяч крепостных помещика В. В. Энгельгардта. Тарас родился в доме отца своей матери — закрепощенного казака Акима Бойко. Детство его проходило в соседнем селе Кириловке, и мальчик не раз навещал деда Акима, слушая рассказы о доблестных казацких временах.

Другой дед Тараса — Иван Андреевич Шевченко, свидетель (а может, и участник) гайдаматчины, от которого будущий поэт услышал немало интересных волнующих воспоминаний, возбудивших в его сердце романтическую любовь к легендарным героям Колиивщины. Отец поэта был человеком грамотным, читал каждое воскресенье своей семье «Жития святых». Осенью 1822-го он отдал Тараса учиться к дьячку П. Рубану. В 1824 году мальчику посчастливилось побывать с отцовской чумацкой валкой в Звенигородке, Умани, Елисаветграде и других городах, а с сестрой Екатериной — на богомолье в знаменитом Мотронинском монастыре, где гайдамаки когда-то «ножи освятили», и в Чигирине.

История семьи Шевченко — трагическая и типичная для закрепощенного украинского села — запечатлелась в строках произведений поэта: мать — «еще младой её в могилу нужда с работой положили»; отец «не вытерпел судьбы жестокой, погиб на барщине»; братья «на барщину ходили, пока им лбы не оголили»; сестры «в наймах выросли чужие»; а сам он пошел батрачить «к пьяному дьячку в науку»…

Со смертью матери в 1823 и отца в 1825 годах Шевченко долгое время скитается по чужим людям, ища возможность учиться грамоте и рисованию.

С четырнадцати лет, когда пришло время отрабатывать барщину, Тараса забирают казачком к молодому господину Павлу Энгельгардту в село Вильшану.

«Мой помещик, — писал поэт в автобиографии, — ставил мне в обязанность только молчание и недвижимость в углу прихожей, пока не прозвучит его голос, приказывая подать трубку, которая стоит здесь же рядом с ним, или — налить у него перед носом стакан воды».

«При присущей мне смелости характера, — рассказывает Шевченко дальше, — я нарушил господский приказ, напевая чуть слышным голосом гайдамацкие печальные песни и срисовывая крадучись картины суздальской школы, которые украшали господские покои…». Когда осенью 1829 года Энгельгардты отправились в Вильно, возле фамилии Шевченко значилось, что он способен к рисованию. Жена Энгельгардта Софья, пользуясь пребыванием в Вильно известного в Европе портретиста Франческо Лампи, решила послать Шевченко к нему на лекции. Выезжая в Вену, Лампи передает своего талантливого ученика известному профессору рисунка Вильненского университета Яну Рустему. Получив возможность с первых шагов учиться у выдающихся мастеров, Шевченко-художник достиг высочайшего уровня именно в жанре портрета и технике рисунка.

Жизнь Тараса Шевченко в университетском Вильно, полном студенческой молодежи, охваченной в преддверии польского восстания национально-освободительными идеями, оставила неизгладимый след в сознании будущего поэта. Познакомившись здесь с молоденькой швеей Ядвигой (Дзюней) Гусиковской, бедной, но свободной, он едва ли не впервые «пришел к мысли: почему и нам, несчастным крепостным, не быть такими же людьми, как и другие свободные слои». Вместе они зачитывались произведениями Мицкевича, польской освободительной литературой, работами польского историка и публициста Иоахима Лелевеля. Лозунг польских повстанцев «За нашу и вашу свободу!» Шевченко со временем широко применял к украинской действительности. Во время ссылки судьба сведет Шевченко со многими сосланными поляками, которые станут его искренними друзьями. В начале 1831 года Энгельгардты переехали в Петербург. События первого года жизни Шевченко в столице (с марта 1831 по 1832) почти неизвестны. Но уже в 1832 году Энгельгардт на четыре года отдает своего «домашнего маляра» в мастерскую «живописных дел цехового мастера» Василия Ширяева, который был одним из известных декоративных живописцев и выполнял внутренние росписи в частных и общественных зданиях. В числе других учеников Ширяева Шевченко в 1836 году принимал участие в росписи Большого, Александринского и Михайловского театров в Петербурге. Хотя вспоминал Шевченко о Ширяеве как о «деспоте», тот, сам недавний крепостной-вольноотпущенник, разрешил Тарасу пользоваться своей солидной библиотекой. Юноша понемногу привыкал к совсем другому образу жизни: знакомился с тогдашними образцами русской и мировой литературы, с выдающимися произведениями живописи, впервые получил возможность бывать в театрах. В доме Ширяева собирались на небольшие литературные вечеринки его свояки и друзья — ученики Академии художеств. Здесь Тарас впервые услышал стихи В. Жуковского, К. Рылеева, А. Пушкина, которые читал художник-портретист Иван Зайцев, сын крепостного украинца.

И, наверное, наибольшим подарком судьбы стала для Шевченко встреча в Летнем саду в июле 1835 году с учеником Академии художеств Иваном Сошенко. Тарас ночами «бегал в Летний сад рисовать со статуй». Почувствовав в юном земляке незаурядный талант, Сошенко, бывший старше на семь лет, не просто стал наставником Тараса, но и спустя некоторое время ввел его в «малороссийский кружок» столицы, состоявший из людей талантливых и достаточно влиятельных, — в особенности в научной и художественной сферах. Душой этого кружка был писатель Евгений Гребёнка. На литературных вечерах у Гребёнки Тарас познакомился с историком искусств Василием Григоровичем — секретарем Общества поощрения художников в Петербурге и конференц-секретарем Императорской академии художеств. Это знакомство стало решающим в дальнейшей жизни Шевченко. 4 октября 1835 года комитет Общества в составе В. Григоровича, вице-президента Академии художеств, профессора скульптуры графа Ф. Толстого и известного музыкального деятеля и виолончелиста графа М. Виельгорского, «рассмотрев рисунки постороннего ученика Шевченко, признал, что они заслуживают на похвалу, и положил иметь его во внимании на будущее время». Несмотря на то, что он был крепостным, Шевченко получил разрешение посещать художественные классы Общества. Кроме обязательных здесь сюжетов из истории Древней Греции и Рима, Тарас выбирает два сюжета из истории Украины: смерть князя Олега Древлянского и смерть Богдана Хмельницкого. Осенью 1836 года из Италии возвращается знаменитый Карл Брюллов. И. Сошенко вскоре показывает профессору школьные рисунки Шевченко и его поэму «Причинная». Пораженный Брюллов разрешает уже в 1837 году крепостному посещать свою мастерскую, а чуть позже — даже жить в ней. А 21 февраля того же года Общество поощрения художников впервые назначает помощь «молодому художнику Шевченко».

В 1857 году он будет вспоминать: «Быстрый переход грубого мужика-маляра в великолепную мастерскую величайшего живописца нашего века. Самому ничуть не верится, а действительно так было. Я с грязного чердака, я, грязный замарашка, на крыльях перелетел в волшебные залы Академии художеств».

Разговор об освобождении Тараса Шевченко из крепостного рабства впервые возникает на одном из литературных вечеров у Брюллова в марте 1837 года. А 22 апреля 1838 года Павел Энгельгардт подписывает 24-летнему Шевченко отпускную, в которой и слова нет о том, что своего крепостного он на самом деле продает Карлу Брюллову, Василию Жуковскому и Матвею Виельгорскому за непомерную цену — 2500 рублей. Портрет В. Жуковского, написанный для выкупа К. Брюлловым, был куплен на лотерее царской семьей. Вырвавшись на волю, Шевченко с огромной жаждой впитывает драгоценное наследие мировой культуры, скоро достигая уровня образованности передовых представителей тогдашней интеллигенции, в кругу которой он в скором времени завоевывает искреннюю симпатию и любовь.

Став пенсионером (стипендиатом) Общества поощрения художников, «одним из любимейших учеников-товарищей Брюллова», Шевченко начинает регулярно посещать классы Академии, где проходит систематический курс живописного искусства. Тарас начал учиться уже взрослым человеком. И то, что обычно ускользает от внимания даже талантливых гимназистов, либо без осмысления воспринимается большинством студенчества, для него стало основой стремительного интеллектуального роста. Богатейшая библиотека Брюллова была для него неисчерпаемой сокровищницей знаний. Он знакомится с произведениями выдающихся западноевропейских и русских писателей, перечитывает историю Греции, с особым интересом изучает историю Украины. Часто отвлекаясь от своих непосредственных занятий живописью, он слушает общие курсы разных наук — зоологии, физики, физиологии, изучает французский язык, посещает театры и концерты. Огромное влияние на Тараса имел еще один ученик Брюллова — ближайший товарищ Шевченко — Василий Штернберг, с которым они длительное время жили и работали вместе.

В начале 40-х Е. Гребёнка и К. Брюллов вводят Шевченко, только что освобожденного из рабства, в салоны столичной интеллигенции. Он принимает участие в литературно-художественных вечерах, становится не просто желанным гостем, а действенным их участником, который, в добавок, имеет красивый баритон и задушевно поет украинские песни и романсы. Среди новых знакомых, искренне заботящихся о его судьбе, — художники, музыканты, артисты, журналисты, литераторы, ученые, военные, чиновники, многие из них принадлежат к титулованной аристократии. Может, еще и потому выход из печати 18 апреля 1840 года небольшой книжечки стихов «„Кобзарь“ Тараса Шевченко» встретил сенсационный отклик. Все самые влиятельные столичные газеты и журналы печатают одобрительные рецензии, несмотря на то, что книга написана «несуществующим малороссийским языком». Шевченко называют первым настоящим поэтом после смерти Пушкина (А. Сеньковский, «Библиотека для чтения»), а «Кобзарь» — «единственным достойным внимания литературным явлением» (П. Плетнёв, «Современник»).

«Крёстным отцом» «Кобзаря» был Евгений Гребёнка, который всего за один день провел книгу через цензуру и уговорил П. Мартоса профинансировать издание. Из восьми стихотворений и поэм, опубликованных в «Кобзаре» 1840 года, одна — «Перебендя» — посвящена автором Е. Гребёнке. В изданном Е. Гребёнкой в 1841 году альманахе «Ластшка» («Ласточка») увидели мир «Причинная», «На вечную память Котляревскому» и другие произведения Шевченко. Если учесть, что первые свои стихотворные попытки Тарас датирует 1836–1837 годами, в 1839-ом пишет свой первый литературный манифест — «На вечную память Котляревскому» и решает печатать сборник под названием «Кобзарь», а в конце 1841 года увидела свет его большая героическая поэма «Гайдамаки» — одно из высочайших достижений всей украинской литературы, то в этом, наверное, и кроется ответ на сакраментальный вопрос: «Кто же был Шевченко — поэт или художник?».

Невзирая на все личные успехи и достижения, Тарас не мог забыть тяжелого положения близких. Он будто живёт в двух измерениях: уже заметный в столице художник и поэт, которого модно принимать в салонах, и вместе с тем — посол своего истязаемого, униженного, брошенного во тьму народа, единственным голосом, защитником, будителем которого он чувствует себя все более осознанно. Пенсионер Общества поощрения художников, ученик лучшего по тем временам в Российской империи художника и профессора Карла Брюллова не просто пишет и отваживается издавать стихи, к законченной уже поэме «Гайдамаки» дописывает он «по слову предисловие», ставшее манифестом новой украинской литературы: «…Сердце болит, а рассказывать надо…». В дневнике от 1 июля 1857 года Тарас Григорьевич писал, вспоминая события 1839-го: «Странное, однако, это всемогущее призвание. Я хорошо знал, что живопись — моя профессия, мой насущный хлеб. Но вместо того, чтобы изучать её глубокие таинства, да ещё под руководством такого учителя, каков был бессмертный Брюллов, я сочинял стихи, за которые мне никто ни гроша не заплатил, которые, наконец, лишили меня свободы…».

На протяжении почти двух лет (1841–1842) шла продолжительная внутренняя борьба художника с поэтом. Шевченко постоянно болеет, забросив учебу в Академии, теряет стипендию. Хотя и отмеченному тремя серебряными медалями Общества, ему — бывшему крепостному, не предоставляют традиционной заграничной командировки для ознакомления с выдающимися памятниками мирового искусства.

Путешествие в Европу так и останется для него неосуществленной мечтой. Это было какое-то заклятие — каждый раз, едва Тарас намеревался выехать заграницу, хоть бедствия, хоть злая чужая воля — донос или арест — останавливали его. Родная земля не отпускала, будто опасаясь, что там, в чужих краях, он забудет свою миссию…

В середине мая 1843 года, получив отпуск в Академии художеств, Шевченко приезжает в Украину.

Провожатым его на Черниговщине становится владелец Качановки, друг Н. Гоголя, М. Глинки и М. Максимовича — Василий Тарновский. По Полтавщине сопровождает Тараса Е. Гребёнка. Видим поэта на балах генеральши Т. Волховской, которые в те времена были местом ежегодных встреч украинской интеллигенции, на контрактовых ярмарках в Клеве, на Ильинской в Ромнах… Везде его встречают с энтузиазмом, цитируют стихи. Завязываются знакомства с писателями, художниками, учеными — патриотами, которые сыграют важную роль в его дальнейшей жизни. В Киеве Шевченко посещает первого ректора университета М. Максимовича, знакомится с П. Кулишом.

Один из новых друзей — декабрист Алексей Капнист — привозит Шевченко в Яготин и знакомит с семьей князя Николая Репнина-Волконского, старшего брата декабриста Сергея Волконского. Потомок Рюриковичей, бывший военный генерал-губернатор Малороссии, покровитель украинского дела в империи, принимает Тараса как сына. Княжна Варвара Репнина, которая искренне влюбилась в Шевченко, становится его другом на всю жизнь, а главное — ангелом-хранителем во время Тарасовой ссылки. Поэт посвящает ей поэму «Тризна» и дарит свой автопортрет. У Репниных знакомится Тарас и с сестрами Александрой (поэтессой) и Глафирой (художницей) Псёл, товарищеские отношения и переписка с которыми продолжатся до конца его жизни. Тогда же встречает он и единственную истинную любовь своей жизни — Анну Закревскую. Шевченко пишет в 1843 году маслом ее портрет, посвящает ей поэму «Слепая» и несколько более поздних лирических стихотворений…

Вместе с тем Шевченко, пятнадцать лет не бывавший в родном селе Кириловке, был тяжело подавлен, увидев в крепостном ярме своих братьев и сестер. С того времени Тарас при малейшей возможности помогает им финансово, мечтает освободить их из крепостной зависимости.

Посещает Тарас Григорьевич и овеянные легендами исторические места: Хортицу, Субботов, Чигирин, Батурин, Межигорский Спас (монастырь под Киевом) и Холодный Яр с Мотронинским Троицким монастырем, где был однажды в детстве с сестрой Екатериной. В феврале 1844 года Шевченко возвращается в Петербург. Увиденное и пережитое в Украине воплощается в новые стихи и поэмы… В 1844 году в Петербурге выходят из печати «Чигиринский Кобзарь», «Гайдамаки», «Гамалия», «Тризна». В июле того же года он заканчивает поэму «Сон», в которой не только рисует правдивые, трогательные картины жизни закрепощенного крестьянства Украины, но и создает глубоко сатирический образ царской иерархии, разоблачая весь угнетающий порядок самодержавия. За шестнадцать лет до отмены крепостничества внук казака и гайдамаки, выкупленный из неволи цветом имперской интеллектуальной элиты — друзьями и единомышленниками декабристов — Шевченко открыто призывает в поэме «Сон» к свержению самодержавия. Яркое глумливое изображение царской семьи вызвало страшное негодование. С либеральным отношением к Шевченко было покончено навсегда. Неблагодарный крепостной, который, к тому же, начинает интересоваться политическими делами, навеки становится личным врагом царской семьи.

Путешествие по Украине имело и другое творческое измерение. Вернувшись в Петербург, Шевченко задумывает периодическое художественное издание, которое выходило бы сериями с объяснительными текстами выдающихся специалистов — по 12 эстампов в год. Издание должно было рассказывать об историческом прошлом, быте, обычаях и природе Украины «от Гедимина (XIV век)… до уничтожения гетманщины». В феврале 1844 года он издаёт первый и, к сожалению, последний альбом «Живописной Украины», в котором было шесть произведений.

В марте 1845 года Шевченко, закончив курс петербургской Академии художеств, был удостоен Советом Академии звания «неклассного художника». Так и не дождавшись заграничной командировки, 25 марта Тарас по собственной просьбе получает командировку в Украину «для художественных занятий».

Приехав в Киев в распоряжение Временной комиссии для разбора древних актов (Археографической комиссии), Шевченко предпринимает ряд путешествий по Украине: на Звенигородщину, Полтавщину, Волынь (в частности, в Берестечко, Острог, Луцк, Кременец, Почаевскую лавру) и в Каменец-Подольский, где чуть более десяти лет тому назад томился в заключении народный герой Устим Кармалюк. Несколько раз поэт возвращается в Чигирин. Посетив в Сокиринцах семью Галаганов, слушает игру крепостного оркестра и выдающегося скрипача — крепостного Артёма, ставшего позднее прообразом героя повести «Музыкант».

На октябрь — декабрь 1845 года приходится самый интенсивный творческий период жизни Шевченко. Из-под его пера появляются «Еретик» и «Кавказ», «Послание и мертвым, и живым, и нерождённым…», «Холодный Яр», «Псалмы Давида», «Проходят дни…», «Три лета», где прозвучал открытый призыв поэта к борьбе против физического, морального и национального порабощения.

В конце октября Тарас Григорьевич, заболев, попадает под опеку своего давнего приятеля-врача и преподавателя медицины в Переяславской семинарии Андрея Козачковского. Здесь, выздоравливая, Шевченко составляет большой альбом своих произведений, которому дает название «Три лета» (1843–1845), куда включает 23 поэтические тексты на украинские общественно-политические темы. Самое раннее из них — «Разрытая могила» (9 октября 1843), самое позднее — «Завещание» (25 декабря 1845). Открывает альбом рисунок пророка, на обратной стороне которого автопортрет (собственно, автошарж Шевченко) и дальше — эпиграф из пятой главы Плача пророка Иеремии: после продолжительных раздумий поэт окончательно избирает слово, осознав полностью свою миссию: будить народ и вдохновлять его на борьбу за освобождение от рабства.

Новые произведения Тараса расходились в списках через друзей и единомышленников, с которыми он встречался в Украине. Слава и популярность поэта распространялась в народе с молниеносной скоростью. Шевченко стал реальной угрозой для царизма. Периодически из своих путешествий по делам Археографической комиссии Тарас Григорьевич приезжал в Киев. 27 ноября 1846 года он подает заявление на имя попечителя Киевского учебного округа о зачислении на должность учителя рисования в Киевском университете, на которой его утвердили 21 февраля 1847 года. На киевских литературных вечерах поэт встречается с членами тайной политической организации, основанной Н. Гулаком, Н. Костомаровым и В. Белозерским, — Кирилло-Мефодиевского братства, к которому примыкает в апреле 1846 года. В программных документах братство в известной степени продолжало развивать идеи декабристов. Оппозиционное расположение духа братчиков относительно крепостническо-самодержавного порядка не могло не привлечь внимания Шевченко.

Однако непримиримая воинственность, революционный настрой Шевченко, которые никак не укладывались в программу и «главные правила» братства, заставили его членов, как свидетельствует Кулиш, «держать Шевченко поодаль от братства», обуздывать его «неукротимое бурлачество». Они испугались шевченковских призывов к действенности, в особенности же — возможного его лидерства, к которому он, очевидно, даже не стремился. В марте 1847 года студент Петров подал донос о существовании в Киеве тайного общества, на заседаниях которого читались «явно противозаконные» стихи Шевченко, где призывались «малороссияне к восстанию» и обнаруживалась «ненависть к царской фамилии». В Петербурге был арестован Н. Гулак, в Варшаве — П. Кулиш, в Киеве — Н. Костомаров, Ю. Андрузкий… Н. Савич, через которого незадолго до ареста Тарас передал Адаму Мицкевичу поэму «Кавказ», успел своевременно выехать в Париж.

В бумагах братчиков были найдены рукописные списки Шевченковых поэзии — «Сон», «Кавказ», «Подземелье» («Великий льох») и др. Все они, как и ранее изданные «Кобзарь», «Гайдамаки», были тщательно изучены чиновниками тайной канцелярии и стали основным аргументом обвинения. Следствие длилось до 30 мая 1847 года: братчиков приговорили к заключению и ссылкам в отдаленные губернии.

Тайным распоряжением из Петербурга было приказано задержать Шевченко, бывшего тогда в Седневе и спешившего в Киев на свадьбу Н. Костомарова, и со всеми бумагами немедленно доставить в столицу. 5 апреля на переправе через Днепр он был арестован и отправлен под конвоем в Петербург. При обыске, кроме прочего, у него нашли рукописный альбом «Три лета»…

В докладе Николаю I шеф жандармов А. Орлов подчеркивал, что «не так важны» замыслы братчиков, как «возмутительны произведения Шевченко», называя поэта «одним из важнейших преступников». «…Все дело доказывает, — писал он, — что Шевченко не принадлежал к украино-славянскому обществу, а действовал в отдельности».

«Художника Шевченко, — было сказано в приговоре, — за сочинение возмутительных и в высшей степени дерзких стихотворений, как одаренного крепким телосложением, определить рядовым в Оренбургский отдельный корпус с правом выслуги, поручив начальству иметь строжайшее наблюдение, дабы от него ни под каким видом не могло выходить возмутительных и пасквильных сочинений».

К этому Николай I дописал собственноручно: «Под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать».

Едва успевая менять лошадей на почтовых станциях, преодолевая по триста вёрст в сутки, жандармы повезли поэта из Петербурга в Оренбург, а дальше — свыше двухсот верст — погнали пешком в Орскую крепость.

В Орске под угрозой физического наказания «рядовой 3-й роты 5-го батальона» Шевченко должен был долгими часами проходить муштру на плацу, выполнять прочие распоряжения деспотичного командира батальона Д. Мешкова.

Под суровым надзором, с риском для жизни, нарушая «высочайший указ», он пишет свои «захалявные книжечки», рисует автопортрет, делает некоторые зарисовки… В казарме Шевченко знакомится и сближается с польскими политическими ссыльными. Возобновив переписку с друзьями, просит прислать ему литературу, ибо, как он писал, «одно спасение от одеревенения — книги». Арест и ссылка Шевченко вызвали среди его друзей и приверженцев, в том числе из влиятельных аристократических кругов, целую волну попыток облегчить его судьбу. Среди тех, кто пишет ему в ссылку, присылает книги, деньги: певец С. Гулак-Артемовский, актер Михаил Щепкин, Варвара Репнина, которой лично А. Орлов запрещает состоять в переписке с поэтом, и др. В начале 1848 года подаётся ходатайство об облегчении приговора — снятии запрета рисовать. По совету друзей Тараса, русский мореплаватель и географ Алексей Бутаков подаёт ходатайство о включении художника Шевченко в состав Аральской описательной экспедиции. В июне 1848 года экспедиция свыше 700 верст пробирается пешком сквозь бескрайние степи к форту Раим, оттуда 25 июля отправляется в Аральское море и после двухмесячного плавания остаётся зимовать на острове Кос-Арал (теперь полуостров).

В экспедиции Бутакова Шевченко делает огромное количество рисунков. Появляются первые известные изображения Приаралья: «Раим», «Над Аралом», «Кос-Арал».

На экспедиционной шхуне «Константин» контр-адмирал А. Бутаков живёт в одной каюте со «ссыльным нижним чином» Т. Шевченко, а по окончании экспедиции подает просьбу об оставлении поэта в Оренбурге для окончательной обработки материалов.

Экспедиция возвратилась в Оренбург 6 ноября 1849 года. За сравнительно короткое время пребывания в этом городе Тарас Григорьевич написал немало новых стихотворений, сблизился с местными политическими ссыльными, в частности с поляком Б. Залесским. А 27 апреля 1850 года по доносу офицера Н. Исаева его подвергают обыску, находят революционные стихи, альбомы с рисунками, переписку, гражданскую одежду. «Новым» делом Шевченко заинтересовался лично военный министр К. Нессельроде, немедленно доложивший обо всём Николаю I.

Шевченко снова арестован и свыше полугода — до октября 1850-го — находится в оренбургской, орской, уральской тюрьмах, после чего под конвоем его доставляют на Каспий — на полуостров Мангышлак в Новопетровскую крепость, где он содержится в каторжных условиях. В связи с этим на Бутакова будет наложено взыскание за нарушение запрета Шевченко рисовать.

Но и здесь судьба подарила поэту некоторое душевное утешение. В 1851 году он принимает участие в Каратауской экспедиции, которая ищет на Мангышлаке каменный уголь. Шевченко сделал немало рисунков своеобразной природы полуострова. В который раз нарушая царский «запрет», он продолжает писать. Создаёт, в том числе, цикл повестей на русском языке («Художник», «Княгиня», «Музыкант», «Несчастный», «Капитанша», «Прогулка с удовольствием и не без морали»), описывая реалистические картины самодержавного крепостнического строя.

В Новопетровской крепости Тарас Григорьевич работает и над поэмой «Солдатский колодец»; здесь же он задумывает и создаёт серию рисунков «Притча о блудном сыне»; поскольку в царском запрете не было указано «без права лепить», пробует себя в новом жанре — скульптуре…

Манифест Александра II, который давал амнистию политическим ссыльным, не коснулся Шевченко — из списка «политических преступников», которые подлежали амнистии, имя Шевченко было вычеркнуто самим государем.

Второй манифест «по случаю коронации» также обошел Шевченко. Только в середине 1857 года после длительных ходатайств его, в конце концов, освобождают из солдатчины.

2 августа 1857 года вечером поэт отправился на лодке из Новопетровского в Астрахань, а оттуда выехал 22 августа на пароходе «Князь Пожарский» до Нижнего Новгорода. В одну из тихих лунных ночей Шевченко услышал чарующие звуки скрипки. Это играл крепостной-вольноотпущенный А. Панов. В дневнике Тараса сохранились нотные строки, записанные рукой музыканта, и щемящий отзыв самого Шевченко о встрече с «крепостным Паганини».

Шевченко начал свои записи в последние дни ссылки. Этот дневник — одно из лучших в мировой литературе мемуарно-публицистических произведений. Поэт пристально следил за развитием общественных идей, науки, техники. Его увлекали идеи французской революции, крестьянские бунты на Поволжье; не меньше, чем шедевры литературы, живописи и музыки, поражали новости техники, во всём этом он видел триумф человеческого разума, будущую победу над рабством и неволей. Увлечённость и раздумья Кобзаря нашли отражение и в его обширной переписке.

Утром 20 сентября Шевченко прибыл в Нижний Новгород, где его уже ждали жандармы: нижегородская полиция отобрала у поэта паспорт, собираясь отправить его по этапу назад в Оренбург.

Но, поскольку приезда Кобзаря в Нижнем ожидала не только полиция, его поклонникам удается организовать медицинскую экспертизу, которая устанавливает, что Шевченко «по освидетельствовании оказался не могущим следовать в обратный путь впредь до совершенного выздоровления».

В письме от 6 ноября 1857 года поэт писал в Астрахань своим знакомым: «Полиция ждала меня в Нижнем и до вчерашнего дня сама не знала, для чего она меня остановила, а вчера формально огласила мне, что я нахожусь под ее секретным „материнским“ надзором и что мне свыше запрещено жить и даже проезжать через столицы».

Единственным утешением для Тараса Григорьевича, как указывает он в том же письме, было наличие в Нижнем книг и журналов, которых так долго ждал поэт: «Я прочитал уже все, что появилось замечательного в нашей литературе в продолжение этого времени. Теперь остались мне одни журналы за этот год, и я наслаждаюсь ими, будто самым утонченным лакомством», — пишет он к А. Толстой.

Зима 1857–1858 годов, проведенная в Нижнем, была для Шевченко очень плодотворной. Он лично знакомится с декабристами А. Муравьевым, И. Анненковым и близкими к ним людьми, принимает участие в художественной жизни города, посещает музыкальные вечера, помогает устраивать домашние спектакли, бывает в театре. Узнав о вынужденной задержке поэта, в Нижний Новгород приезжает к нему его давний и верный приятель — известный актер Михаил Щепкин. На спектаклях с участием великого артиста Шевченко знакомится с актрисой Екатериной Пиуновой, пишет рецензию на ее бенефис… и вскоре предлагает ей вступить в брак. Но ни сама пятнадцатилетняя актриса, ни ее родители не принимают этого предложения.

Шевченко много рисует в Нижнем Новгороде, пишет поэмы «Неофиты», «Юродивый», триптих «Доля», «Муза», «Слава»; редактирует и переписывает в «Большую книжку» стихотворения, созданные в период ссылки.

Т. Шевченко. Голова Христа. 1857 р.

Настойчивые ходатайства многочисленных друзей наконец приносят Тарасу Григорьевичу 10 февраля 1858 года разрешение на въезд в Петербург, но с тем условием, чтобы он «был поддан суровому полицейскому надзору и чтоб начальство Академии имело надлежащий надзор, чтобы он не обращал во зло своего таланта».

9 марта 1858 года по дороге в Москву судьба сделала Шевченко подарок ко дню рождения: на почтовой станции во Владимире он встретился с А. Бутаковым и его женой, художницей Еленой Николаевной, которые ехали в Оренбург, а далее — на берега Сырдарьи.

10 марта поэт уже в Москве, у Щепкина. Дни, проведённые в городе, были преисполнены радостными встечами с давними и новыми друзьями, в частности, с С. Аксаковым, с которым он давно был в приятельских отношениях. Здесь состоялось знакомство с декабристом С. Волконским, вернувшимся из Сибири.

27 марта 1858 года Шевченко наконец прибыл в Петербург.

Тараса Григорьевича со вниманием и почетом принимают в салонах, он участвует во многочисленных литературных вечерах, где пользуется исключительным успехом. Энтузиазм, с которым его приветствовали, настораживает Шевченко: «Боюсь, как бы мне не сделаться модной фигурой в Питере».

Академия художеств предоставляет Шевченко небольшую двухэтажную мастерскую, где поэт живет и занимается гравировкой. В этом искусстве он стал настоящим новатором. Ширится круг знакомств поэта в художественных кругах Петербурга: Шевченко встречается с Н. Чернышевским, Н. Некрасовым, поляком З. Сераковским, грузинским писателем А. Церетели. Поэзии Шевченко распространяются в рукописях нелегально вместе с произведениями Чернышевского, Добролюбова, Герцена. Имя поэта становится известным и за пределами России. В Лейпциге в начале 1859 года издается сборник «Новые стихотворения Пушкина и Шевченки», в котором впервые под названием «Думка» был опубликован «Заповит» («Завещание»).

Много времени проводит Шевченко с выдающимся певцом и композитором Семеном Гулаком-Артемовским, который искренне поддерживал его в ссылке. В этот же период Тарас Григорьевич знакомится с известным актером-негром Айрой Олдриджем, гастролировавшим в Петербурге, и пишет его портрет. В конце мая 1859 года поэт после длительных ходатайств получает разрешение выехать в Украину. И вновь поэта опережает тайная почта жандармского управления с инструкциями относительно надзора за ним.

Почти каждый шаг Кобзаря в этот последний приезд в Украину записан в полицейских документах.

Шевченко посещает родные места, сестру и братьев, мечтает купить на Украине землю, построить дом и жениться. По воспоминаниям современников, во время пребывания в селе Пекари возле Канева ему более всего поправилось на горе Чернечьей.

По доносу о разговорах в Пекарях с крестьянами поэта арестовали и под надзором жандармов отправили в Киев. Боясь, что арест столь популярной в народе личности вызовет негативную реакцию, его все же освободили с предписанием немедленно выехать в Петербург. Физически изможденный после ссылки, он, тем не менее, работает, как никогда, плодотворно. Среди произведений этого последнего периода — один из Шевченковых шедевров «Исайя. Глава 35». В Петербурге в начале 1860 года на средства Платона Симиренко, известного украинского сахарозаводчика и мецената, выходит новое издание «Кобзаря». Произведения Шевченко печатает альманах «Хата». В журнале «Народное чтение» опубликована «Автобиография» поэта.

Тарас Григорьевич продолжает мечтать о переезде в Украину. Летом 1860-го он окончательно решает купить землю на Чернечьей горе между Каневом и Пекарями. Переговоры с владельцем участка ведет его троюродный брат Варфоломей Шевченко. Поэт посылает на это деньги, рисует план будущего дома…

Литературное общество с участием Н. Чернышевского «из уважения к литературе вообще и в частности к заслугам Тараса Григорьевича, который занял значительное место в современной литературе», ведет переговоры с помещиком Флиорковским об условиях освобождения родственников Шевченко из неволи.

На это время приходится и последняя попытка Тараса вступить в брак.

Его избранницей становится крепостная Лукерья Полусмакова. Грамотная, энергичная двадцатилетняя горничная, с которой Тарас Григорьевич знакомится в Стрельне на даче Н. Забилы, вначале дает согласие и пишет своему хозяину Н. Макарову письмо с просьбой о разрешении на брак. Опасения друзей и близких (Марка Вовчка, Кулишей и др.) оказались небезосновательными: получив вольную, Лукерья выходит замуж за парикмахера Яковлева.

Пораженного этим Тараса Григорьевича несколько утешает то, что в сентябре его офорты экспонируются на Академической выставке, а 2 сентября ему присваивают звание академика гравюры петербургской Академии художеств.

Литературный фонд открывает в Пассаже чтения, в которых Шевченко принимает постоянное участие, пользуясь чрезвычайной популярностью еще и потому, что он прекрасный декламатор. С 1859 года в Украине начали действовать воскресные школы. Для них Шевченко издает в конце 1861 года тиражом 10 тысяч экземпляров учебник — «Букварь южнорусский», который через доверенных лиц рассылает по Украине. Полиция и цензура всеми силами препятствуют распространению «Букваря».

Новый 1861 год ознаменовался для Шевченко выходом первой книги журнала «Основа» и значительным ухудшением здоровья: с осени 1860 года он фактически непрерывно болеет. По воспоминаниям Н. Костомарова, который проведал больного товарища 24 февраля, тот похвастался первой ценной вещью, которую приобрел себе в жизни, — золотыми часами… Этим часам оставалось отмерить лишь двое суток жизни Тараса Шевченко…

Последний день рождения Кобзарь встретил в тяжелых мучениях — прогрессировала водянка легких. Утром следующего дня, ощущая некоторое облегчение, Тарас Григорьевич решил спуститься в мастерскую, но на ступенях споткнулся и упал замертво. Шевченко не стало 26 февраля (10 марта по новому стилю) 1861 года в 5 часов 30 минут утра на сорок седьмом году жизни. Через неделю — 5 марта — будет объявлен манифест об отмене крепостного права.

Петербург, пораженный трагической новостью, с большим почетом хоронил Кобзаря на Смоленском кладбище. «За гробом шло много студентов, почти весь университет, вся Академия, все профессора и масса публики. Вся университетская набережная от Дворцового до Николаевского моста была буквально запружена народом» — сообщал «Исторический вестник».

Сразу же начались хлопоты об исполнении завещания Шевченко и перезахоронении его в Украине. 2 апреля гроб с телом поэта поездом перевезли в Москву, а дальше повезли на лошадях в Киев, куда процессия прибыла 6 мая вечером. На следующий день на пароходе «Кременчуг» направились в Канев.

Чернечья гора (ныне Тарасова), на которой Шевченко мечтал поставить дом, с 8 мая 1861 года стала постоянным местом его упокоения и святилищем духа Украины.

Царская жандармерия и цензура запрещали и уничтожали произведения Шевченко, преследовали читавших их и тех, кто чтил память великого народного поэта. Длительное время на Тарасовой могиле дежурил специальный патруль — ходили слухи, что эта могила стала центром сбора крестьян-бунтарей и что в ней спрятаны ножи… Для представителей украинской культуры грядущих поколений популяризация идей и творчества Т. Шевченко, как и увековечение его памяти, стали движущей силой в деле пробуждения и объединения народа.

В советские времена творческое наследие Шевченко стало, на первый взгляд, всенародным достоянием: огромные ежегодные тиражи «Кобзаря» на языках народов СССР и мира, посвящения, присвоения имени Шевченко учреждениям, городам, улицам, в том числе и в Казахстане, в местах ссылки Шевченко… Воистину всенародное почитание.

Но оно адресовалось выхолощенному идолу в крестьянской одежде, а не академику, не человеку широкой эрудиции и глубоких философских убеждений. «Кобзарь» издавался, как и при царизме, с купюрами и сокращениями. Действовал негласный запрет петь (даже на официальных празднованиях в Государственном музее Т. Г. Шевченко) «Заповит», исполнять со сцены или по радио поэму «Кавказ»… По всему Союзу воздвигали памятники Кобзарю, а возле памятника напротив Киевского университета имени Т. Г. Шевченко арестовывали тех, кто осмеливался петь и разговаривать на родном языке… В конце XX века взгляды на память и творчество Шевченко стали иными. Эпоха вседозволенности вместе с отменой прежних цензурных ограничений на тексты, факты, личности и комментарии привнесла в русло шевченковедения грязную пену, поднятую вокруг имени Кобзаря горе-«исследователями», готовыми любой ценой блеснуть в тени национального гения.

писал Тарас Шевченко в одном из последних стихотворений.

И все же, невзирая ни на что, будем надеяться, что третье тысячелетие приблизит нас к более глубокому и соответствующему действительности пониманию феномена мировой культуры, имя которому — Тарас Шевченко.