«РИМ, ОТКРЫТЫЙ ГОРОД»
(Roma città aperta)
Производство: Италия, 1945 г. Авторы сценария С. Амидеи, Ф. Феллини, Р. Росселлини, А. Консилио. Режиссёр Р. Росселлини. Оператор У. Арата. Художник Р. Мегна. Композитор Ренцо Росселлини. В ролях: А. Фабрици, А. Маньяни, М. Пальеро, Г. Файст, М. Мичи, Дж. Галетти и др.
Итальянского режиссёра Роберто Росселлини часто называют «отцом неореализма». Правда, ранние его фильмы вполне укладывались в рамки официального кино времён фашизма. Роберто даже успел посотрудничать с Витторио Муссолини, сыном дуче, и послужить делу военной пропаганды. Однако, как справедливо заметил Джузеппе Феррара, Росселлини «принадлежал к числу тех, кого фашизм обманул, но не мог растлить».
В сентябре 1945 года на экран вышел фильм Роберто Росселлини «Рим, открытый город», поведавший правду об итальянской истории последних лет. Фильм об узниках и партизанах знаменовал собой рождение направления, получившего название неореализма.
Все события «Рима…» основаны на исторических фактах, все образы действующих лиц — на реальных прототипах. Установка на достоверность, подлинность проявляется и в драматургии фильма, и в его изобразительном решении (многие кадры напоминают документальный репортаж), и в необычайно правдивой игре актёров, среди которых следует отметить Анну Маньяни (Пина) и Альдо Фабрици (священник). Микеланджело Антониони говорил: «Росселлини по-новому использовал возможности хроники, именно хроника лежит в основе его кинематографического изображения. Хроника стала необходимой составной частью его видения и интерпретации реальности. Она же была главным источником того почерпнутого из самой жизни материала, который и лёг в основу картины».
Роберто Росселлини собирался снимать короткометражную ленту о подвиге дона Морозини, римского священника, помогавшего подпольщикам и расстрелянного гестаповцами. В главной роли он видел театрального актёра Альдо Фабрици. Росселлини попросил своего друга Федерико Феллини поговорить с Фабрици: «Видишь ли, я всё продал, у меня нет ни лиры. Но я нашёл одну графиню, которая заставляет меня снять короткометражку, у неё есть сценарий о Доне Морозини. И я решил: сниму».
Феллини рассказывал:
«Уже на следующий день он представил меня этой самой графине, которая была необъятных размеров дамой, заявившей: „Будете говорить с Фабрици, пусть соглашается на 200 тысяч лир“. Тогда я отправился к Фабрици. Он без тени смущения заявляет: „Какое мне дело до этого Дона Морозини?! Пусть дают миллион“.
Я снова возвращаюсь к Росселлини: „Понимаешь, он хочет миллион“. — „Нет, не больше 250 тысяч“. В это же самое время Росселлини пытался уломать графиню снять две короткометражки: одну по уже существующему сценарию и ещё одну о римских мальчишках во время войны».
Потом пришла новая идея: «А почему бы вместо того, чтобы снимать две короткометражки, не попытаться снять нормальный фильм? Объединить обе эти темы, усилить линию священника?..» Росселлини и Феллини вместе с кинодраматургом-коммунистом Серджо Амидеи всего за неделю написали сценарий (их консультировали участники римского Сопротивления Альберто Консилио, Челесте Негарвилле, Антонелло Тромбадори и другие).
Феллини вновь отправился к Фабрици уже с экземпляром сценария полнометражной картины. Теперь притязания актёра на один миллион уже не казались чрезмерными.
Главная женская роль в фильме предназначалась Анне Маньяни.
Работа над фильмом началась в январе 1945 года. Росселлини пришлось преодолеть тысячи препятствий, прежде чем «Рим, открытый город» вышел на экран. Самое главное из них заключалось в постоянном отсутствии денег: средства графини кончились в первую же неделю. Роберто постоянно названивал по телефону из ближайшего кафе, пытаясь найти деньги. Продавалось всё, что только можно. Однажды у Роберто появились 50 тысяч лир, он отнёс их в банк, где ему выдали ссуду почти в 200 тысяч.
Приходилось экономить буквально на всём.
Мария Мичи сыграла роль юной Марины Мари, наркоманки, проститутки и танцовщицы, которая доносит на своего возлюбленного в гестапо. После выхода фильма на экран актрисе пришлось нелегко. В те годы уже появились контрабандные сигареты в Сан-Сильвестро. Продавщицы, завидев Мичи, кричали: «А вот этой стерве мы сигареты продавать не станем». Однажды польский антифашист набросился на актрису с ножом, и лишь чудо спасло её от расправы!
Название фильма связано с тем, что во время войны Рим был объявлен «открытым городом», то есть городом, где не должны вестись военные действия. На самом деле немецкие солдаты устраивали здесь облавы на подпольщиков-антифашистов. В фильме показано, как в гестапо пытают захваченного участника движения Сопротивления. На городском пустыре расстреливают священника, помогавшего партизанам. Посреди людной улицы от немецкой пули погибает женщина, бросившаяся вслед за арестованным мужем…
Действие происходит по преимуществу в плохо освещённом помещении, иногда почти в полной темноте. И это запоминается прежде всего. Итальянский киновед Дж. Феррара отмечал: «Ощущение тяжести усиливается и тягучим ритмом повествования, перемежаемого сценами леденящей душу трагедии (эсэсовцы оцепляют район); и только задушевная беседа (Манфрели и сын Пины) смягчает порой этот ритм. В каждой комнате — затаённая скорбь, хотя люди и не поддаются ей, борются с ней и не сдаются, даже погибая. Это ощущение тяжести не оставляет нас и в эпизодах, снятых на натуре, где моральное напряжение обретает трагическое звучание, причиняя подчас чисто физическую боль».
В «Риме…» мало натурных съёмок. В начале фильма показан рассвет, небо заволокли чёрные тучи, с трудом пробиваются солнечные лучи. Чуть освещённые крыши скрывают беглеца. Последняя сцена на натуре: место казни, стул на сером, выжженном пустыре, стоящие в ожидании солдаты.
Но подлинную атмосферу того времени создаёт в фильме не только место действия. В «Риме, открытом городе» впервые жили и действовали настоящие люди, настоящие герои Сопротивления, каждый из которых имел реальный прототип. У дона Пьетро Пеллегрини — это два расстрелянных фашистами священника-патриота: дон Морозини и дон Папагалло. Образ коммуниста Джорджо Манфреди (его сыграл Марчелло Пальеро) в значительной мере навеян воспоминаниями Челесте Негарвилле. Прототипом начальника гестапо Бергмана (Гарри Файст) явились Капплер, начальник эсэсовской банды на улице Тассо, и командующий немецкими оккупационными войсками в Риме Дольман.
Не выдуманы и некоторые диалоги и фразы. Слова, которые дон Пьетро произносит перед смертью, — это подлинные слова дона Морозини. Священник в фильме говорит: «Умереть не трудно. Жить трудно». Так сцена расстрела приобретает потрясающую достоверность.
Прообразом Пины являлась Мария Гулаччи, убитая немцами на улице Юлия Цезаря. «Это было точь-в-точь так, как в фильме: женщина призывала соседок — жительниц одного из беднейших кварталов Рима — кидать камни в фашистов, арестовавших её мужа», — пишет В. Джэррет.
Казалось бы, Пина попадает в героини случайно; скрывающийся от преследования коммунист Манфреди встретит простую римлянку, устало бредущую с кошёлками домой, и она, несмотря на смертельную опасность, спрячет у себя совершенно чужого, незнакомого ей человека. Картина принесла Анне Маньяни мировую славу. Разве можно забыть нехитрую историю её жизни и её смерти… Солдаты увозят на смерть Франческо, возлюбленного Пины. Она с криком бежит за грузовиком по улице и падает, подкошенная немецкой пулей. Аппарат показывает женщину на мостовой, задравшуюся юбку и порванный чулок с подвязкой…
Этот эпизод стал хрестоматийным в истории кино.
«Рим, открытый город» снимался в обстановке, максимально приближённой к реальности, по следам только что пережитых событий. «Мы не репетировали сцену смерти, — вспоминает Маньяни, — с таким великим режиссёром, каким был Росселлини, мы не репетировали, мы снимали. Когда я вышла из парадного, я снова попала в те дни, когда они увозили наших ребят. Там, на площади, стояли, прижавшись к стенам, люди, мой народ. И немцы были самыми настоящими. Женщины стояли бледные и слушали, как переговариваются между собой нацисты. От всего этого в моей душе поднялся такой ужас, такая тоска. Кто бы мог подумать, что я так почувствую всё это! Я вдруг перестала быть сама собой, понимаете? Я слилась со своей героиней».
Впервые «Рим, открытый город» был показан в узком кругу деловых людей, критиков и друзей. Практически все остались разочарованы. Итальянская премьера фильма состоялась 27 сентября 1945 года в рамках небольшого фестиваля.
Критика встретила «Рим…» множеством похвал, но в целом довольно сдержанно.
На Каннском кинофестивале в 1946 году «Рим, открытый город» был показан в дневное время и мало кто тогда написал о нём. И вдруг всё чудесным образом переменилось. Росселлини приехал в Париж спустя два месяца: всех буквально лихорадило, о фильме говорили только восторженно. Успех был такой, что даже людям в Италии пришлось пересмотреть своё отношение к режиссёру. Кинотеатры, где демонстрировался «Рим, открытый город», не могли вместить всех желающих.
А спустя некоторое время Берстин показал картину в Нью-Йорке, где она также прошла с триумфом.
«Рим, открытый город» — первый манифест неореализма, стал, может быть, одним из самых знаменитых фильмов в истории итальянского кино.
