Он жил в VI в. до н. э. Его считают последним из 24 тиртханкаров, «нашедших брод», т. е. тех, кто сумел вырваться из кармического мира с его бесконечными перерождениями и тем достичь абсолютного спасения, состояния сиддхи. Родившись в семье кшатрия, Махавира в тридцать лет ушел из дома, вступил на путь аскезы, жил так 12–14 лет, после чего достиг просветления, познал истину, вернулся к людям и около 30 лет проповедовал им свое учение. Согласно легендарным преданиям, зафиксированным в буддийских текстах, проповедовавший свое учение Махавира встречался с самим Гаутамой Шакьямуни, просветленным Буддой, и вел с ним диспуты.

А последователи его учения стали джайнами. Он же принял на себя роль учителя. Суть в том, что не важно, как и в какой касте родиться; цель жизни – освобождение от пут кармы, а достигается это посредством праведной жизни и аскетических упражнений, и величайший вред – нанесение вреда живым существам.

В 72-летнем возрасте Махавира ушел из жизни, «оставшись наедине с самим собой, разрубив узы рождения, старости и смерти».

При императоре Сампрати джайнизм распространился по всей стране и даже одно время был государственной религией Гуджарата.

Самые важные представители джайнизма – шветамбары, «облаченные в белые одежды», и дигамбары, «одетые в стороны света».

У последних не должно быть ничего даже на чреслах, иначе они «ниспровергнутся в круговорот кармы». Стыдиться же самого себя может только грешник. Джайны не приемлют убийство живого существа – ахимсу. А вдруг кто-то когда-то переродится в муравья, которого ты задавишь? Вообще очень странно то, что возникшая в среде воинственных индийцев-кшатриев религия может придавать такое большое значение неубиению! Как и то, что «одетые в стороны света» джайны ходят абсолютно голые среди облаченных в длинные одежды и снедаемых массой комплексов и запретов индусов…

Впрочем, это лишь один из парадоксов Индии. Все это не давало возможности большинству населения страны принять джайнизм: ведь сельскохозяйственная деятельность, распашка земли ведут за собой убиение червей и личинок… Не говоря уже о работе мясников. Вот почему джайнизм принят в общинах торговцев, и сегодня это основная религия банкиров, ювелиров, клерков и ростовщиков.

Страх ненароком уничтожить какую-нибудь букашку так велик у джайнов, что они не едят после захода солнца, чтобы не проглотить в темноте что-нибудь не то. Монахи прикрывают рот маской, чтобы комар не погиб, залетев туда. Чем меньше человек ходит пешком, тем лучше, ибо меньше возможности наступить на живность. А потому надо сидеть без движения и непрестанно поститься.

Джайны верят не в бога, а в сущностей – тиртханкар – «искателей брода».

…Мы где-то в Старом Дели. Точный адрес нас попросили не называть. В храме дигамбаров нам предстоит увидеть то, чего не разрешалось до нас никому из «белых» журналистов – эпизоды жизни джайнов, приверженцев удивительной, во многом еще не познанной, а скорее непознаваемой религии индийцев – джайнизма.

Молодой монах Видьянанд Монирадж, абсолютно обнаженный, прошедший уже несколько стадий посвящения в дигамбары, спускается для дневной трапезы в специально отведенную для этого келью недалеко от входа, где его будут кормить из рук женщины-монашенки…

– Устав жизни джайнийского монаха, – рассказывает, расхаживая по келье, другой посвященный, уже в преклонном возрасте монах Ачарияшри, – всегда остается предельно строгим. Во время обряда посвящения в монахи волосы не сбривают, а выдирают с корнем. Он предается всякого рода самоистязаниям: пребывает в медитации под палящими лучами солнца, длительное время выдерживает неудобные позы. Но тем не менее джайнизм отвергает многие более эффективные виды умерщвления плоти, принятые у индуистских аскетов. Джайнийская умеренность в пище усугубляется частыми постами, и многие монахи, следуя примеру самого Махавиры, доводили себя до голодной смерти.

Образ жизни монаха определялся пятью обетами, запрещавшими убийство, воровство, ложь, прелюбодеяние и владение собственностью. Джайны даже процеживают питьевую воду, чтобы не забрать жизнь у обитающих там микроорганизмов…

Пока мы слушали эти объяснения, молодой Монирадж, приняв из рук монашенок салаты и рагу из овощей, проследовал мимо нас в свою комнату на втором этаже храма и, скрестив ноги, уселся на циновку. Мы ожидали, что он начнет молиться и уже собрались тактично покинуть пределы кельи, как вдруг молодой человек потянулся к полке и снял с нее… ноутбук. Деловито включил «лэптоп» в сеть и принялся что-то быстро-быстро набирать. В храме 22-летний Монирадж выполняет функции библиотекаря и хорошо знает компьютерную грамоту. Ну а элементы нудизма в стране, где температура днем редко опускается ниже тридцати градусов, вполне приемлемы даже при исполнении служебных обязанностей.

Вначале последователями Джины были лишь аскеты, которые отказались от всего материального ради великой цели – спасения, освобождения от кармы. По преданию, у Джины было одиннадцать учеников, которые составили из его проповедей первоначальную основу доктрины, на первых порах передававшуюся изустно, от учителя к ученику. Позже состав джайнской общины стал увеличиваться за счет сочувствовавших аскетам и кормивших их мирян, а также руководивших мирянами жрецов, хранивших и развивавших основы учения Джины. Все члены ранней общины джайнов – миряне, жрецы и аскеты-монахи, мужчины и женщины – подчинялись некоторым общим законам, соблюдали определенные нормы поведения и, главное, запреты, которые и составляли едва ли не основную суть учения.

В индуистской Индии джайны на протяжении многих веков существовали в качестве меньшинства. Правда, это меньшинство не было враждебно большинству. Напротив, оно, как упоминалось, сохраняло определенные связи с индуистами, чему способствовал факт сохранения каст и родственных контактов между джайнами и индуистами. Но эти связи не привели и к растворению джайнского меньшинства в океане индуизма. Строго организованная, внутренне дисциплинированная джайнская община сохранила свой стиль жизни и дожила до наших дней. Более того, несмотря на свою немногочисленность, джайны сыграли заметную роль в истории и культуре Индии. Богатые джайнские храмы и поныне привлекают своей красотой, стройностью архитектуры, отделкой и убранством. Усилиями джайнов в средневековой Индии развивались наука, искусство и литература. Этика и благотворительность джайнов тоже не могли не быть замеченными, тем более что и то и другое отлично вписывалось в индуистскую систему социальных, моральных и духовных ценностей. И, наконец, аскетизм джайнийских монахов не остался без внимания привыкших, но не устававших восхищаться подвигами аскезы индуистов.