Николай Николаевич Баратов
(1865–1932)

Один из героев русской армии в Первой мировой войне происходил родом из дворян Терского казачьего войска. Родился в Северной Осетии, в городе Владикавказе, в котором закончил реальное училище. Образование получил в столице, в стенах 2-го Константиновского военного и Николаевского инженерного училищ.

После производства в офицеры был выпущен в 1-й Сунженско-Владикавказский полк Терского казачьего войска, в котором служило много казаков-осетин. Баратов показал в полку большие способности и ревностное исполнение возложенных на него обязанностей. Ему разрешили сдавать экзамены в Николаевскую академию Генерального штаба, которую казачий офицер закончил в 1891 году на отлично, по первому разряду.

Получив академическое образование, Баратов продолжил службу в штабах Киевского, Одесского и Кавказского военных округов. Был командиром эскадрона 45-го драгунского Северского полка. В 1895 году прикомандировывается к Ставропольскому казачьему юнкерскому училищу (оно просуществовало недолго) для преподавания военных наук.

В ряды Терского казачьего войска полковник Николай Баратов вернулся только в марте 1901 года. Он получает в командование родной ему 1-й Сунженско-Владикавказский полк, в котором начинал свою офицерскую биографию. Со своими терцами участвует в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Наградой за доблесть, проявленную на полях Маньчжурии, стало Золотое (Георгиевское) оружие — сабля с надписью «За храбрость».

Производство в генерал-майорский чин состоялось в 1906 году. После пяти лет службы начальником штаба 2-го армейского Кавказского корпуса Николай Николаевич Баратов получает погоны генерал-лейтенанта, и в ноябре 1912 года назначается начальником 1-й Кавказской казачьей дивизии, состоявшей из кубанцев и терцев. С нею он и вступил в Первую мировую войну, которая в старой России называлась Великой Отечественной…

Баратовской казачьей дивизии удалось отличиться уже в самом начале войны — в знаменитой Сарыкамышской операции, в которой далекоидущие планы султанского военного министра Энвер-паши закончились полным провалом. Русским войскам под железнодорожной станцией Сарыкамыш планировалось тактическое окружение в духе «Канн» германского генерала А. фон Шлиффена.

Сражение за Сарыкамыш обернулось для 3-й турецкой армии такими потерями, которые Стамбул не смог восполнить на протяжении всей войны. Из 90-тысячных потерь 30 тысяч пришлось на замёрзших в зимних горах турок. От армии, которая лишилась свыше 60 орудий, уцелело всего 12 400 человек. 1-я Кавказская казачья дивизия в тех боях оказалась в самом пекле: её вклад в победу был огромен.

Посол Франции в России М. Палеолог 6 января 1915 года сделал в своём дневнике такую запись, которая полностью соотносилась к действиям баратовских казачьих полков:

«Русские нанесли поражение туркам вблизи Сарыкамыша, по дороге из Карса в Эрзерум. Этот успех тем более похвален, ибо наступление наших союзников началось в гористой стране, такой же возвышенной, как Альпы, изрезанной пропастями и перевалами. Там ужасный холод, постоянные снежные бури. К тому же — никаких дорог и весь край опустошён. Кавказская армия русских совершает там каждый день изумительные подвиги».

После Сарыкамыша Баратов отличился вновь скоро, в ходе Евфратской операции. По поручению главнокомандующего Отдельной Кавказской армии генерала от инфантерии Н. Н. Юденича формирует у Даяра из своей казачьей дивизии и 4-й Кавказской стрелковой дивизии ударную группу. В середине июля он начинает наступать, выходит на берега Евфрата и наносит полное поражение группе войск Абдул-Керим-паши. У горного хребта Агридаг в плен сдаётся более 2500 турок.

За эту победу в горах Турецкой Армении генерал-лейтенант Н. Н. Баратов награждается орденом Святого Георгия 4-й степени. К нему приходит признание большого военачальника, умеющего принимать стратегически важные решения.

Вершиной же военной биографии терца Николая Николаевича Баратова стало его пребывание в нейтральной в той войне Персии (Иране). Ещё в её начале султанское командование и его германские советники пытались разжечь «джихад» — священную войну мусульман против неверных — и заставить таким образом сражаться на своей стороне Персию и Афганистан. Этот авантюристический в своей основе план был направлен против России и союзной ей Англии.

Территория Персии, как тогда обычно именовали нынешний Иран, позволяла нанести кратчайший удар по нефтеносному Баку, через который шёл удобнейший выход на Северный Кавказ с той частью горских народов, которые исповедовали мусульманство. Воспоминания об имаме Шамиле и его имамате там были достаточно свежи и, как показала Гражданская война в России, приверженцев их находилось немало. Окажись турецкие войска за Главным Кавказским хребтом, на Тереке, а потом и на Кубани, они отсекли бы от метрополии одну из основных российских житниц.

Стамбул и Берлин обнадёживало то, что подобный опыт «джихада» у них уже имелся. Речь идёт о выступлении в самом начале войны в горной Аджарии местных аджарцев-мусульман, отряды которых оказались основательно «разбавленными» турецкими жандармами.

Через Восточную Персию (её провинцию Хорасан) и Афганистан можно было совершить поход на Туркестан, азиатское владение Российской империи, местное население которого тоже исповедовало ислам. То есть идеи пантюркизма в Турции строились её военным министром Энвер-пашой относительно северного соседа не на пустом месте, не на песке.

Чтобы пресечь такую стратегическую диверсию, в русской Ставке Верховного главнокомандующего принимается решение сформировать экспедиционный кавалерийский корпус и ввести его на территорию нейтральной Персии. Его командующим назначается генерал-лейтенант Н. Н. Баратов. Первоначально корпус состоял из двух Кавказских казачьих дивизий (кубанцы и терцы). Всего — около 14 тысяч человек при 38 орудиях.

Юденич и Баратов блестяще осуществили ввод корпуса в Персию. Неприятель был дезинформирован всеми возможными средствами. Казачьи дивизии, сосредоточившись близ Баку, были переброшены по Каспию в иранский порт Энзели. Всего высаживалось 39 казачьих сотен, три батальона пехоты и 20 орудий. Остальные войска входили на сопредельную территорию по суше.

Сосредоточившись в Казвине, экспедиционные войска двумя походными колоннами, обходя столичный Тегеран, быстро двинулись на города Кум и Хамадан. Там находились отряды шахской жандармерии под командованием прогермански настроенных шведских инструкторов и кочевые племена, на которые готовились опереться турки. Командовали здесь один из племенных вождей курдов Эмир-Наджен и немецкий разведчик лейтенант фон Рихтер.

Баратов действовал самым решительным образом: жандармерия была разоружена, а кочевые племена под угрозой применения оружия рассеялись, не помышляя о сопротивлении. Разоружённых и безлошадных кочевников распустили по домам. Трофеями казаков стали 22 устаревших орудия, некоторые из которых стреляли… ядрами.

Немало германской и турецкой агентуры поспешило ради своего спасения перейти границу в горах Курдистана. Больших вооружённых столкновений в той операции не случилось. Далекоидущие планы Энвер-паши рухнули, как говорится, в одночасье.

Совместно с английскими войсками Баратов установил на иранской территории подвижную завесу из казачьей конницы по линии Бирджан — Систан — Оманский залив. Таким образом, протурецки настроенным кочевым племенам и диверсионным отрядам германской ориентации преграждался путь в восточную часть Персии, к границам с российским Туркестаном (Средней Азией) и Афганистаном. Преграда оказалась достаточно эффективной.

Однако такая решительность в действиях русского экспедиционного корпуса пришлась английскому командованию не по вкусу. И оно отказалось здесь от дальнейших совместных союзнических действий. К тому времени турки перешли в Месопотамии (современном Ираке) в наступление и окружили немалую часть британских войск на её крайнем юге, в Кут-эль-Амаре. Лондон запросил срочной помощи.

В начале 1916 года экспедиционный корпус (около 9,8 тысяч штыков, 7,8 тысяч сабель, 24 орудия) выступил на помощь английским войскам через Керманшах. Но после получения известий о том, что войска генерала Ч. Таунсенда (10 тысяч человек) капитулировали в Кут-эль-Амаре (на крайнем юге Ирака), Баратов прекратил наступление и отошёл к северу от малярийного приграничья.

В июне того же года турецкие войска вошли на персидскую территорию и начали наступательную операцию. Экспедиционному корпусу, многие казачьи полки которого были ополовинены эпидемией малярии, пришлось отступить, оставив города Ханекин, Керманшах и Хамадан. Но наступление неприятеля было остановлено.

В феврале 1917 года Баратов перешёл в контрнаступление и успешно вернул утраченные позиции. Высланная вперёд кубанская казачья сотня вышла на территорию Месопотамии и установила с англичанами непосредственную связь. Со штабом британского главнокомандующего генерала Ф. С. Мода была установлена радиосвязь.

Генерал от инфантерии Н. Н. Юденич, который с образованием в 1917 году Кавказского фронта стал его главнокомандующим, задумывал преобразовать русский экспедиционный корпус в отдельную армию, поставив во главе её Баратова. Но такому плану не суждено было сбыться. Однако корпусной начальник права командующего армией всё же получил.

На протяжении всей Первой мировой войны Стамбулу и Берлину так и не удалось совершить стратегическую диверсию против России на Кавказе и в Туркестане. Немалая личная заслуга в этом принадлежала терскому казаку в чине генерала от кавалерии Николаю Николаевичу Баратову. Свой последний чин он получил 8 июля 1917 года от Временного правительства.

…После заключения Советской Россией сепаратного мирного договора в Брест-Литовске русская армия и вместе с нею Кавказский фронт перестали существовать. 10 июля 1918 года Баратов подписал свой последний приказ по экспедиционному (Кавказскому кавалерийскому) корпусу — о его расформировании.

После этих событий Баратов пять месяцев жил в Индии, после чего примкнул к Белому движению. Представлял деникинскую Добровольческую армию при меньшевистском правительстве Грузии. 13 сентября 1919 года в Тифлисе террорист бросил в проезжающего в машине генерала бомбу. В результате ранения Баратову была ампутирована нога.

В марте — апреле 1920 года он занимал пост министра иностранных дел Южно-Русского правительства. Оказавшись в белой эмиграции, Николай Николаевич по поручению П. Н. Врангеля занимался вопросами оказания помощи русским военным инвалидам. Стал одним из организаторов Союза инвалидов. С 1927 года — председатель Главного правления комитета «Для русского инвалида», работавшего в Париже.

После этого генерал от кавалерии Баратов до самой смерти занимал пост председателя Зарубежного союза русских инвалидов. Одновременно являлся главным редактором газеты «Русский инвалид» и председателем Союза офицеров Кавказской армии. Умер в Париже.