Квартира Леонидова.
Тело женщины в тусклом свете рождающегося утра было особенно прекрасным.
Лена сидела к нему спиной и расчесывала свои роскошные волосы.
– Господи, Олег, ты бы хоть зеркало человеческое завел, твое больше напоминает огрызок.
– Непременно, милая, к следующему разу заведу.
– А следующего раза здесь не будет, Олеженька.
– Не понял?
– У меня такое впечатление, что мы любим втроем.
– Что ты несешь?
– Весьма элегантное определение. Твоя поганая кошка всю ночь скреблась и выла.
– Лена, она привыкла спать в комнате…
– Не говори чушь. Короче, или я, или это противное животное. Или сними номер в «Метрополе» – Яша Блюмкин тебе поможет.
– Уже Яша?
– Да, он прелестный человек, кстати, Яша рассказал мне, что организовали Госкино 19 декабря, и тебе предлагают там весьма солидную должность. Машину, квартиру, положение в обществе, а ты отказался. Сошел с ума? Держать в руках весь кинематограф…
– Да, предлагали, – перебил ее Олег, – но пойми, я не чиновник, я журналист.
– Отказаться от большого оклада, пайка, машины и до старости бегать по городу, разыскивая сплетни? Ты уже не мальчик, Олег?
Леонидов взял с тумбочки пачку папирос. Закурил.
– Опять эта солдатская привычка курить натощак, – со злобными интонациями сказала Лена.
За дверью заскреблась, заплакала Нюша.
– Опять эта гадость. Выкинь ее на улицу, – внезапно голос ее сорвался на крик.
– Спокойнее, Лена, спокойнее. Побереги эмоции для сцены. И запомни – Нюша будет жить здесь, никаким начальником я быть не хочу.
– А что же ты хочешь? – голос актрис прозвучал весьма иронично.
– Я журналист, я живу в удивительно интересное время. Оно стремительно и прекрасно…
– Чем же? – закричала Лена.
– Людьми, характерами, событиями, я хочу написать новую книгу.
– О том, как на углу Камергерского дрался с жуликами. «Повести Белкина» были, теперь очередь «Повестей Леонидова».
– Не надо меня сравнивать с Пушкиным. Я сам по себе, и повести мои будут не о Сильвио, а о других.
– О твоих дружках – пьяницах и скандалистах.
Лена начала одеваться.
Торопливо и злобно.
– Выпьешь кофе?
– Нет уж, премного Вам благодарна. Застегни пуговицы сзади.
Олег застегнул.
– Я мечтала о встречи с тобой. С тем прошлым, с человеком, который был украшением любой светской компании. И что я увидела?
В голосе ее прозвучали театрально-трагические нотки.
– Не хочу тебя обижать, – Олег надел халат. – Но то светское общество, украшением которого мне довелось быть, уплыло из Крыма на пароходе.
– Только без намеков. Высшее общество есть везде. Оно существует и сейчас, но не для таких, как ты.
Леонидов с удивлением посмотрел на нее.
– Ты, по-моему, мягко говоря, неделикатна со мной.
– Лекарство, которым лечат болезнь, всегда горько!
Лена сняла бархатную шубку с меховой оторочкой.
Леонидов хотел помочь ей одеться.
Она вырвала шубку.
– Не надо. Галантность не совместима с положением пролетарского журналиста.
Она оделась, пошла к двери. Обернулась.
– Наше счастье в твоих руках, Олег.
– Извини, Лена, но вся эта сцена напоминает мне плохо отрепетированную роль из плохой пьесы.
– Ты ничего не понял.
Лена распахнул дверь.
Нюша бросилась в комнату.
Лена ударила ее ногой, но кошечка перепрыгнула через ее ногу и бросилась к постели.
– Дрянь, мерзость!
Лена хлопнула дверью.
Леонидов взял Нюшу на руки, она начала тереться мордочкой о его лицо.
– Не бойся, маленькая, я тебя никому не отдам.
