Олег Леонидов.

На Тверской было темно. Тусклые фонари горели через один.

Леонидов вышел из «Домино» и зябко застегнул пальто.

– Олег Алексеевич, – окликнули его из темноты.

Он обернулся, разглядел силуэт автомобиля и Штальберга, идущего к нему.

– Олег, – сказал Штальберг, – Вы единственный человек, которому я могу доверять. Я уезжаю…

– Куда?

– В Питер. Видите авто, мой племянник Коля гонит его в штаб Балтфлота. В Чека дознались, что я работал в контрразведке и занимался немецкими деньгами. В этом портфеле документ, на чьи деньги устраивали переворот.

– Но Борис…

– Не перебивайте меня. Вы знаете, что моя жена умерла, рожая второго ребенка, сына Сережу, прапорщика по Адмиралтейству, утопила матросня на Балтике, а он работал в журнале «Морской вестник». Не перебивайте. Несколько дней назад я подобрал кошечку. Милую, нежную, зовут Нюша. Смотрите.

Штальберг открыл сумку, и Леонидов увидел рыже-белую маленькую кошечку.

Он погладил ее по голове, и она радостно мяукнула.

– Признала Вас. Возьмите это единственное дорогое мне существо. Спасите его. Все приданое ее тут, еда у меня с собой. Берете?

– Конечно.

– Спасибо, дай Вам Бог.

– И Вам счастливо. Но Борис, в Питере тоже чекистов навалом.

– Утром я буду в Питере, а вечером в Сестрорецке у финнов. Мой друг водит людей через границу. Оставить вам адрес? Мало ли что.

– Спасибо. Не надо.

Они пожали друг другу руки и расстались навсегда.