Московский Художественный Театр.
Репетиция закончилась, и вестибюль театра заполонили актеры. Леонидов сидел на бархатном стульчике, ожидая своих друзей.
Первым появился Паша Масальский:
– Олежек, ты уже здесь, рад, рад.
Они обнялись.
– Вася Лыжин пошел говорить с самим.
В глубине коридора показался высокий, чуть сутулый седой мужчина.
Константин Сергеевич, – услышал Олег вкрадчивый Васин голос.
– Чего Вам, Василий Павлович. Если насчет роли в новом спектакле, даже не просите.
– Не за себя, не за себя прошу, коленопреклоненных…
– Любопытно, а кто предмет сей?
– Леночка, Леночка Иратова.
– Иратова, а где она?
– Возвращается с юга.
– И кончился бархатный сезон кинодивы. Ну и что?
– Просят, чтобы мы с Таировым поговорили…
– Причем здесь Таиров?
– Боятся, пишет – любимого учителя подвела…
– Значит, поняла. Это хорошо. Каждый имеет право и даже обязанность ошибаться, чтобы почувствовать всю горечь потери. Когда она изволит прибыть?
– На днях.
– Пусть приходит. Мне Ирина нужна в «Трех сестрах». Очень нужна. А о электротеатрах забыть. Так и передай.
– Спасибо.
Величественная фигура исчезла в глубине коридора. К Олегу подбежал Вася Лужин.
– Слышал?
– Конечно.
– Слава Богу, все в порядке.
Вася перекрестился.
– Пошли, – предложил Олег.
– Куда?
– По Островскому: «Мы артисты, наше место в буфете».
– В «Домино», – обрадовался Масальский.
– Именно.
