Леонидов и Татьяна
Леонидов и Татьяна шли по Тверскому бульвару.
День был солнечный, сугробы отливали серебром.
Бульвар давно не расчищали, и они шли по укатанной скользкой дорожке.
– Знаете, Олег, всего час назад я объяснялась с Леной Иратовой. Разговор был очень неприятный.
– Не обращайте на нее внимания. Она сердится на меня, считает, что я, как в плохой пьесе, должен был умирать от горя.
– Но Вы же любили ее?
– Конечно. Но очень давно. В другой жизни. В которой жил модный журналист Леонидов и театральная прима Иратова.
– Вы жалеете о той жизни?
– Танечка, нельзя жалеть об утерянном.
– Но с кем Вы…
Из асфальтового котла, стоявшего у ограды бульвара, вылез беспризорник в чудовищных лохмотьях.
– Дядя, дай закурить.
Леонидов достал папиросы.
– Можно я три штуки возьму?
– Бери.
– А то жрать хочется. Курнешь и легче.
Леонидов оглянулся.
Рядом, через дорогу, красовалась вывеска «Гастрономия Быкова».
– Подождите меня здесь.
Он, проваливаясь в снегу, дошел до ограды.
Перешагнул.
Пошел к магазину.
Скрылся в дверях.
– Тетя, а они придет? – спросил пацан Таню.
– Обязательно.
– Ты точно знаешь?
– Точнее некуда.
– От твой муж?
– Нет.
– Тогда придет.
Татьяна захохотала.
– Вон от! – крикнул пацан.
Из дверей магазина вышел Леонидов с двумя плетеными корзинками.
Он перешел улицу.
Сначала переставил через изгородь корзинки.
Потом перешагнул.
Взял корзинки.
И, пытаясь попасть в собственные следы, зашагал к Татьяне и пацану.
– А он боялся, что Вы не придете, – засмеялась Татьяна.
– А Вы?
– А я не боялась.
– Ну что ж, пацан, веди к своим.
Они подошли к асфальтовому котлу.
На дне его тлел маленький костерок.
Вокруг сидели оборванные пацаны.
– Здорово! – сказал Леонидов.
– Здорово, коль не шутишь, – гулко донеслось из глубины котла.
– Принимайте харчевку.
Леонидов опустил в протянутые мальчишеские руки корзины.
– Счастливо вам.
– И тебе фарту, дядя.
Леонидов подошел к Татьяне. Улыбнулся извиняюще:
– Задержал я Вас, Танюша.
– Ой нет. Я увидела еще одного Леонидова.
Они пошли в сторону Никитских.
– Дядя! Дядя! – раздалось за их спиной.
К нему подбежали два беспризорника.
– Ты теперь и твоя тетя, мы вас запомнили, можете ночью по бульвару без страха ходить. Мы за вас мазу держать будем.
– Спасибо, ребята.
Они пошли дальше.
– Вы, Танечка, спросили, с кем я? Ни с красными, ни с белыми. Я с Вами, с этими пацанами в котле, с до боли любимой Москвой.
– Но так же очень трудно жить, – удивилась Татьяна.
– Не ощущаю, потому что надеюсь, скоро обязательно придет счастливое время. Без ОГПУ и талонов на хлеб. А может, не придет никогда, но в это нужно верить.
