Данилов и Серебровский
— Ты погоди пока. — Данилов встал, взял лежащую на стуле шинель. — Я к Серебровскому пойду, буду просить, чтобы тебя в нашей группе оставили.
Сергей сидел на диване в кабинете начальника ОББ области, который он занял, как говорил сам, явочным порядком. Он сидел и внимательно разглядывал коробку от папирос. Иван Александрович знал, что если Серебровский о чем-то думает, то сосредоточивает внимание на вещах абсолютно случайных, не имеющих никакого отношения к делу.
— Ну давай живописуй, — вздохнул Серебровский.
— А чего давать-то? Я хотел рапорт написать...
— Да нет, ты уж своими словами, а эпистоляр — это после, для архива. А шмотки эти, — Серебровский ткнул папиросой в шинель, — на базар, что ли, несешь на «бимбер» менять?
— Погоди. В двадцать два часа сотрудники подвижного КПП сержант Фролов и милиционер Светлаков остановили машину-полуторку. Во время проверки документов трое неизвестных напали на них, открыв огонь из парабеллума.
— Откуда известна система оружия?
— Один пистолет нашли рядом с убитым и гильзы.
— Сколько?
— Семь штук.
— Прилично. Прямо-таки штурм. Порт-Артур, а не налет.
— Светлаков убит. Фролов ранен. Находящийся в кабине лейтенант Костров открыл огонь из ППШ, а шофер из карабина.
— Серьезный бой был. Даже однофамилец нашего героя попал в переделку.
— Не однофамилец.
— Ну, — вскочил Серебровский, — Мишка? Лично? Вот это номер. Ваня, готовь бумагу к его начальству. Пиши что хочешь, только Кострова с нами надо оставить. Он нам во как пригодится. — Серебровский провел ладонью по горлу.
— Он сейчас у меня сидит, — усмехнулся Данилов, — слушай дальше. Один из нападавших убит, двое скрылись. Когда они бежали, раненый Фролов подбил одного из нагана в шею.
— Откуда известно?
— Вот шинель нашли.
Серебровский разложил шинель на столе, внимательно рассмотрел.
— Так, Ваня! Ты нарисовал леденящую душу картину. Так. А слушай-ка, шинель твоего роста. А ну прикинь-ка!
Данилов пожал плечами и, брезгливо поеживаясь, натянул на себя чужую, чем-то неприятно пахнущую шинель.
— Повернись-ка, сынку, — Серебровский подошел к нему, внимательно осмотрел воротник. — А знаешь, Иван, ранение-то касательное, с такой отметиной много вреда можно еще принести. Как думаешь?
— А чего думать, — Данилов скинул шинель, вытер платком руки, — думать, Сережа, нечего. Они все равно постараются из города выйти. Нельзя им в городе-то оставаться. Да и потом Крук их ждет.
— Что предлагаешь?
— Рана хоть и касательная, да противная больно. С такой отметиной шеей не повертишь. Так?
— Так.
— А стало быть, подранок наш к врачу пойдет. Я распорядился уже, дана команда во все поликлиники, медпункты, аптеки, больницы, госпитали, практикующим частникам сообщено, участковые сориентированы: если кто обратится с похожим ранением, звонить нам.
— Добро. — Серебровский сел на диван, закурил. — Ну как ты пока обстановку-то оцениваешь?
Данилов потянулся к коробке, взял папиросу, задумчиво начал разминать табак.
— Как оцениваю?
Он помолчал и потом сказал резко:
— Плохо дело, Сережа. План-то, продуманный в Москве, сорвался. Алтунин убит.
— Так кто же знал, что Никитин «крестника» встретит? Незапланированная случайность.
— Так в Москву и доложим?
— Ох, Ваня, тяжелый ты человек...
— Что есть, то есть. Эти двое — единственная ниточка к Круку.
— Твои соображения.
— Ждать. Усилить внимание КПП, теперь приметы точные: высокий, ранен в шею. Да пусть здешние ребята начнут чистку всех притонов, всех подозрительных мест.
