— Зажгите фонари, — приказал Иван Александрович.

Полоска света побежала по земле, осветив на секунду золотистую россыпь автоматных гильз, особенно ярких на черном фоне мостовой, кожаную перчатку, раздавленный коробок спичек, обрывок ремня. Все эти вещи сейчас для Данилова имели особый и очень важный смысл, потому что дорисовывали ему картину происшествия, становились свидетелями того, что произошло здесь сорок минут назад.

А луч продолжал скользить по мостовой, и вот его яркий кружок осветил еще одну гильзу, но она была длиннее автоматных и толще. Данилов поднял ее, подержал над светом. Да, впрочем, ему она уже ничего нового сказать не могла. Гильза была от патрона, которым снаряжается обойма к парабеллуму.

— Белов, — повернулся он к Сергею, — ищите гильзы от парабеллума.

Фонарик снова зашарил по земле.

— Товарищ полковник! — Данилов узнал в темноте голос капитана Самохина. — Собака взяла след, довела до развалин кинотеатра, там след потеряла. Но мы нашли вот что.

Данилов зажег фонарь и увидел, что Самохин держит шинель, обыкновенную солдатскую шинель с полевыми старшинскими погонами.

— Ну и что? — спросил Данилов.

— Вы посмотрите! — Самохин подставил воротник шинели под свет фонаря.

И Данилов увидел разорванную ткань и бурые пятна. Он потрогал воротник рукой. Грубое сукно было еще совсем сырым.

— Так, — сказал он, — так. А где нашли?

— Метрах в ста за углом. Собака облаяла.

— Понятно. Что еще?

— Найдено семь гильз от парабеллума, — ответил из темноты Белов. — Кроме того, рядом с убитым лежит парабеллум.

— Документы.

— Офицерская книжка на имя техника-лейтенанта Реброва Ильи Федоровича. Видимо, поддельная.

— Ну это не нам решать, а экспертам. Как милиционеры?

— Фролов в госпитале.

— Поезжай туда, Сережа, и, если можно, поговори с ним. Младший лейтенант и шофер дали показания?

— Да.

— Отпустите их. Впрочем, подождите. — Данилов подошел к машине. — Как ваша фамилия, лейтенант?

— Костров, товарищ полковник, — раздался такой знакомый и милый сердцу голос.

Данилов зажег фонарь и увидел, что у машины стоит и улыбается, блестя неизменной золотой фиксой, Мишка Костров.