Глава 8
Не знаю, как бы меня разместили, будь я гостьей милорда — до гостевых спален мы не добрались вчера, — но и меня, экономку, разместили роскошно. Две небольшие, но уютные комнатки. Одна — проходная — выполняла роль гостиной, другая была спальней. К ней примыкали ванная комната и гардеробная. Мда… Я со своими несколькими платьями робко заняла краешек. Подумала. И гордо водрузила на одну из полок волшебный саквояж.
Спала я плохо, каждый час просыпаясь и поглядывая на часы. Все боялась проспать и не явиться на кухню в шесть утра. Надо же было проверить, собирается ли милейшая Каталина выполнить мое распоряжение или нет.
И все равно звонок будильника стал для меня неожиданностью. Я поднялась, умылась — удобства в доме с канализацией и водопроводом несказанно радовали. Нацепила сбрую — по-другому именовать местное нижнее белье у меня не получалось. Несильно зашнуровала корсет — он был достаточно мягкий, и шнуровка находилась спереди, — натянула чулки. Тяжело вздохнула, надевая панталоны — с кружавчиками, по колено. Платье-ночнушку очередного светлого цвета. С рукавчиками-фонариками. Фух, аж запыхалась.
Что забыла? Ах да. Волосы… Волосы приходилось на ночь завивать на специальные тряпочки — папильотки. Взбрызгиваем льняным отваром и закручиваем. А что делать — должна же я выглядеть как бе-е-едная овечка…
Посмотрела на себя в зеркало повнимательнее. Если забыть, насколько неудобна вся эта одежда, смотрелась я премило. Эдакая беззащитная, очаровательная и томная. Правильные черты лица, красивые губы. Серо-голубые глаза сверкают. Волосы нового янтарного оттенка радуют. Только платье подкачало. Или я в нем — не понять. Вздохнула. Ладно, хватит любоваться — все равно я дама не первой молодости, тридцать четыре все-таки… Так что вперед к свершениям.
Посмотрела на часы — обнаружила, что прособиралась полчаса, значит, если мне на кухне надо появляться в шесть, минут в пятнадцать седьмого, вставать надо на двадцать минут пораньше.
— Доброе утро, Каталина, — бодро поприветствовала я повариху, что скривилась при моем появлении слишком уж демонстративно. — Что вы приготовили на завтрак милорду?
— Овсянку, — гордо отвечала она.
Я пожала плечами, открыла один из шкафов, куда еще с вечера сложила все, чтобы по-быстрому напечь блинов. Осталось только достать молока из холодного — так назывался специальный шкаф, куда слуги складывали продукты, чтобы те не портились.
Больше всего я переживала за незнакомую сковородку — кто его знает, как себя поведет тесто, будет ли переворачиваться. Но все обошлось. Один румяный блинчик, потом второй…
Я мурлыкала под нос песенку, не обращая внимания на опешившую Каталину — у нее, видимо, случился разрыв шаблона. Я так поняла, что готовить дворянкам, за которую меня и принимали, — нельзя. Хотя, если я правильно поняла вчерашние рассуждения одного страдающего нестандартностью милорда, не так нельзя, как не принято. А статусу надо соответствовать.
Когда через двадцать минут подошла Оливия, чтобы нести еду — на стол она накрыла, — у меня уже все было готово. А холодное отварное мясо, ветчину и несколько сортов сыра к блинам я нарезала еще с вечера.
— Каталина, — обратилась я к поварихе. — Послушайте меня внимательно. Я не буду скандалить и кому-то что-то доказывать. Я вас уволю — и дело с концом.
— Милорду отказалось помогать агентство в поисках персонала. Еще летом, — злобно ответила она. — Меня и последнюю экономку он нашел по рекомендации графини Олмри. Так что я не думаю…
— При необходимости я договорюсь с агентством, можете мне поверить. И мне проще готовить самой, чем ждать каких-то проблем от вас.
— Не боитесь руки испортить?
— Нет, — улыбнулась я. — Вот чего-чего, а этого я не боюсь.
— А что на это ваш любовник скажет?
— У меня нет любовника, во-первых. И если бы люди занимались своими делами, а не лезли бы в чужие — всем было бы жить легче. Это во-вторых. Вы это уяснили?
— Да, госпожа Лиззард.
— Я расписала порядок завтраков для милорда. Там оладьи, блины, сырники, булочки и прочие вкусности. Кстати, от какой приправы он чихает?
— От гвоздики.
— Выбросьте ее всю.
Она независимо пожала плечами.
— Что на обед?
— Тыквенный суп-пюре, рыба под кисло-сладким…
— Стоп. Сладкие соусы вы больше не готовите.
— Он же лорд, — возмутилась Каталина. — Не какой-нибудь ремесленник или торговец. Ему положено…
— …кушать то, что ему нравится. А наша с вами работа — это организовать. Соус к рыбе сделайте несладкий.
Построив кухарку, уточнив, что надо заказать в деревне, я обошла дом. «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои», — вспомнилось мне старое, доброе, школьное.
Все было в порядке. Все трудились на ниве феодализма — или что там у них, надо бы разобраться… Все во вверенном мне хозяйстве было в порядке. И я пошла в близлежащую деревню знакомиться с ее жителями.
Места действительно были потрясающей красоты и какой-то неожиданной умиротворенности. Пронизанная светом дубовая роща, в центре которой на пригорке находился дом. Листья чуть начинали менять окраску с зелени на медь. Неширокая ухоженная дорога, которая вела в мир: в деревню, примыкающие к ней здания академии и дальше — в столицу. Я спускалась с пригорка и уже видела деревенские дома — добротные, серого камня, с изгородями из высокого колючего кустарника багряного цвета, как меня окликнули:
— Госпожа! Я могу к вам обратиться?
Ко мне, сняв картуз, подходил мальчик лет девяти-десяти. Светленький, щупленький. Бедно, но чисто одетый.
— Добрый день, — ответила я ему. — Ты житель этой деревни?
— Да, госпожа. А вы из поместья?
— Совершенно верно. Я новая экономка милорда Верда. Меня зовут госпожа Лиззард.
— Я хотел просить вас о милости, госпожа…
— Слушаю тебя.
— Мне очень нужна работа. Прежняя экономка разрешала разбирать покупки, носить ее корзинку, когда она бывала на рынке. А еще она нанимала маму на поденную работу в доме. Вы можете у старосты спросить, я правду говорю.
— Так ты меня специально поджидал, чтобы предложить свои услуги?
Он склонил голову.
— Как тебя зовут?
— Вилли, госпожа.
— Хорошо, Вилли. Я согласна взять тебя на работу. Мне как раз нужен быстрый, ловкий и ответственный мальчик, который будет выполнять мои поручения.
Его лицо расплылось в такой искренней и счастливой улыбке, что мне стало неловко — я же просто наняла себе маленького помощника…
— Пойдем, Вилли, ты сегодня назначаешься моим проводником. Я тут человек новый. Мне надо знать, кто чем торгует, у кого что покупать. А кого нанимать в поместье для грандиозной уборки.
Мальчишка оказался смышленый и опытный. Кроме того, ехидный и точный в определениях. И очень наблюдательный. Я узнала, у кого свежее мясо, кто обвешивает, у кого стоит покупать цыплят, а у кого — нет. Кто как работает — это касалось женщин, которых время от времени нанимали в поместье. Он свел меня с молочницей. «Лучшее молоко, моя госпожа, клянусь всеми стихиями!» Я сразу и договорилась о ежедневных поставках в поместье.
Поймала себя на том, что иду, возвращаясь в поместье, и улыбаюсь. Все-таки все хорошо устроилось, а сегодня уже пятница — и я увижу мальчишек. Вилли шел чуть позади и тащил огромную корзинку с моими покупками. Вроде брала всего по чуть-чуть, а получилось, как всегда.
Когда мы подошли к дому, к специальному боковому входу для покупок и слуг, ко мне подбежала встревоженная Оливия:
— Госпожа Лиззард! Вас к себе милорд Верд требуют. Задержались даже после обеда. А вас все нет и нет.
— Где он? — спросила я, снимая шляпку.
— В кабинете. Только… еще перчатки снять положено.
Я кивнула, на ходу стаскивая неудобные узкие перчатки.
Что случилось?
Хорошее настроение, навеянное прогулкой и общением с неугомонным Вилли, исчезло, осталась только тревога.
— Оливия, там со мной молодой человек, Вилли. Последите, чтобы его покормили, — и пусть меня дождется.
— Слушаюсь, госпожа Лиззард.
Она забрала у меня перчатки на пороге господского кабинета, в котором я еще не была. Я постучала.
— Да, — раздался недовольный голос милорда.
— Прошу прощения за то, что заставила вас ждать — меня не было в доме.
— Я так и понял. Вы были в деревне.
— Да, милорд Верд. Хотела спросить, я могу нанять мальчика для поручений?
— Это неугомонного Вилли? — неожиданно искренне улыбнулся он.
— Именно так.
— На здоровье. Назначьте ему содержание побольше — у него отца нет, он в семье единственный кормилец, как я понимаю.
И он замолчал, поглядывая на меня, словно и не зная, как изложить мне новости, ради которых он стал меня дожидаться.
— Что с сыновьями? — Сердце ухнуло куда-то, а затылок заледенел.
— Они не приедут сегодня домой.
— Что случилось?
— Может, вы присядете?
Я посмотрела на него зло. Увидев мой гнев, он как-то недоверчиво хмыкнул, не привык, наверное, чтобы на него так смотрели.
— На самом деле ничего страшного не произошло. И не произойдет. Просто у них сегодня на закате состоится дуэль — и после этого все участники, как вы понимаете, будут торжественно препровождены в карцер.
— Как дуэль? Как карцер? — уже бежала я.
— Куда вы? — раздался окрик мне в спину.
— Я забираю своих сыновей, и мы уезжаем, — отрезала я. — Немедленно.
— Никуда вы не поедете. И молодые люди останутся там, где они есть. — Лед в его голосе обжигал.
Я дернула дверь на себя. Она не открывалась.
— Прекратите истерику, сядьте и послушайте меня внимательно, — раздался приказ.
Поскольку я не собиралась его слушать, я упорно дергала ручку двери.
— Госпожа Лиззард! — новый окрик. — Прекратите сейчас же. Я почему-то считал вас спокойным уравновешенным человеком — только потому и предупредил. А вы… — Он взял меня за плечи, развернул к себе. — Да вы дрожите вся, — в голосе теперь слышалось удивление — и мне нестерпимо захотелось его чем-нибудь стукнуть. — Успокойтесь. Им ничего не грозит. Сядьте.
Милорд Верд усадил меня на стул и уставился темными-темными, практически черными глазами.
— Налить вам выпить?
Я покачала головой. Что еще ожидать от мужчины, когда тот хочет успокоить?
— Разве что нечто мутное и явно крепкое, что вы пили вчера, — вырвалось у меня.
— Что? — вот тут опешил он. — Вы претендуете на мой гномий самогон, который мне привозят лично и контрабандой?
Признавая поражение, я подняла руки вверх:
— Простите, нервы. Так что случилось?
