Глава 22
И что там милорд Верд говорил о том, что ему не нужно мое смятение? Это он еще не видел, как я по дому буду бегать и собирать разбросанные вещи. Потом буду вздыхать над порванным платьем. Панталоны, кстати говоря, нашлись там же, у входа в дом, и практически не пострадали. Как и шляпка. А вот пуговицы на пальто оказались выдраны с мясом. И что же в Империи мне так не везет на верхнюю одежду?
— Ну, вот что ты смеешься? — фыркала я. — Тебе хорошо — у тебя тут целый гардероб, рви рубашки — не хочу. И не только рубашки.
— А что ты хочешь изорвать?! Только скажи… А лучше — сделай!
И что с ним разговаривать? Посмотрела укоризненно.
— Я даже с тобой поделился, — отметил очевидный факт милорд. — Ты же в моем халате.
— Ага. И в чем прикажешь мне в поместье возвращаться? В непострадавших панталонах и в шляпке? Кстати, а почему перчатка только одна? Где вторая?!
И с удовольствием поглядела на то, как теперь он озадачился. Вот так-то! А то ходит за мной и надо мной же смеется.
— Кстати, а сегодня у нас какой день недели? Суббота?! — И я посмотрела на него перепуганно. Мальчишки приедут в поместье, а им тут и расскажут, что мы удалились накануне за книгами. И нас все еще нет. А уж сутки как минули…
— Сейчас я свяжусь с Джоном, он заедет в тот магазин, где вы покупали платья, и все закажет. Там твой размер наверняка остался. Через пару часов все доставят. Не переживай, он болтать не будет.
Я хмыкнула — блажен, кто верует. И Натан, конечно, вчера ничего не понял. И уж, безусловно, никому ничего не сказал…
— Ты голодна?
— Да, — кивнула я.
— Надо распорядиться, чтобы нам еду доставили — дом пустой, тут даже приготовить не из чего. Сударыня, вы со мной отзавтракаете?
Я только покачала головой.
— Отзавтракаете! — радостно приказал он. — Несколько приказов, и в доме будет еда и одежда для вас!
Я так и осталась в холле огромного дома, пытаясь в очередной раз собрать мысли в кучку и как-то их рассортировать.
— Кстати, — донесся до меня обрадованный голос милорда. — Смотри, вот и твой корсет! И я его все-таки порвал!
Он стоял на лестнице, ведущей на второй этаж, и гордо потрясал моим пострадавшим нижним бельем.
Я застонала:
— Нашел чем гордиться…
И этот невозможный человек удалился, хохоча во все горло и унося с собой корсет в виде трофея.
Я постояла, попыхтела. Потом и сама рассмеялась — ситуация действительно была презабавная. Съездили, называется, книжечек прикупить… Только синее пальто было жалко.
Так что в поместье из столицы мы прибыли ближе к обеду. Пальто, кстати говоря, мне доставили похожее, тоже синее, только чуть потемнее.
— Милорд, — поприветствовала нас Оливия, распахивая дверь. — Миледи…
Да достали они все. Я даже рассердилась:
— Я не…
— Ты права, Оливия, называя госпожу так, — перебил меня лорд Верд. — Конечно, миледи.
На мой укоризненный взгляд он не отреагировал. Спросил у подошедшего Джона:
— Молодые люди прибыли?
— Да, милорд. Они в гостиной, — поклонился старый солдат, который поглядывал на нас с таким умилением, как мамочка на своих внезапно заговоривших детей. — Ожидают.
— Замечательно, — непонятно с чего обрадовался милорд. — Миледи…
И он протянул руку ко мне. Я сделала несколько шагов вперед. Потом резко развернулась к нему. Милорд Верд посмотрел мне в глаза.
— Я так понимаю, сначала мы побеседуем в моем кабинете, миледи?
Кивнула.
В молчании мы пересекли холл, небольшой коридор. Он открыл ключом личный кабинет и пропустил меня туда первую.
— Ника. Что?
— Вот с чего это вдруг, — зашипела я. — Что, любовью заниматься просто с «госпожой Лиззард» — это вам не по чину, милорд? Обязательно с «миледи»?
— Ты с ума сошла?
— Видимо, да, милорд Верд. Могу лишь сожалеть о своей несдержанности.
— Ах, «сожалеть»?! Ну, тогда вы можете сожалеть и об этом… миледи.
Он схватил меня за руку — и потащил через кабинет к столу.
— Ричард, не смей!
— Все-таки, Ричард! — Он подхватил меня на руки и усадил на стол.
— Там дети в гостиной, — попыталась я оттолкнуть его.
Но он уже целовал меня. Да, я была зла на него, зла на неловкость ситуации, на это раздражающее, во многом непонятное противопоставление «миледи» — «госпожа», на то, что сейчас придется заходить в гостиную и что-то объяснять мальчишкам, на любопытные взгляды слуг… Но я забыла обо всем, как только его губы коснулись моих… Руки, которые еще секунду назад пытались его оттолкнуть, обняли. Я подалась вперед, к нему, чтобы быть еще ближе, — и услышала свой вздох, почти стон.
И за эту потерю власти над собой я тоже на него злилась!..
— Ты успокоилась?
— Нет. — Его руки гладили мою спину, и хорошо еще, что не пытались опять рвать мое платье.
— Ника, я не знаю, как там у вас, в вашем мире. Я не путешествовал по разным мирам, как это принято у молодых людей моего круга. Я и не путешественник по натуре, и все было как-то недосуг. Я служил. Но у нас — все просто. Или ты прислуга, пусть даже и экономка, — и при варианте любовной связи с хозяином тебя принято презирать и осуждать. Или ты хозяйка дома — благородная миледи. Я полюбил — и свой выбор сделал. Что тебя в нем раздражает, хотел бы я понять…
— Все происходит слишком быстро…
— Я тоже не планировал всего, что получилось вчера. Хотел сделать все, как положено, — ухаживание, признание, предложение.
Я рассмеялась:
— Получилось замечательно. Вот как раз то, что было вчера… Это было… волшебно. — И покраснела так, что спрятала лицо у него на груди.
— Не понимаю, — пожаловался он мне на меня.
— Прости. Я слишком привыкла к одиночеству. И если не подпускать к себе, и это норма жизни двенадцать лет… Очень трудно отвыкать. Трудно. И страшно.
— Ника… — прошептал он мне на ухо. — Я тебя люблю. И пусть я не понимаю мужчин вашего мира, мне остается радоваться, что они такие глупцы…
Я потянулась к нему, но он покачал головой и отстранился.
— Сыновья в гостиной, — протянул он мне руку, чтобы помочь слезть со стола. — А моя выдержка, как мы вчера узнали, тоже имеет пределы. И потом, я же опять платье на тебе порву…
— Не стоит, — опасливо посмотрела я на этого истребителя ткацкой продукции.
— Пойдем, — печально посмотрел он на меня.
Я захихикала, ощущая себя малолетней дурочкой, которая отпросилась на дискотеку — а пришла под утро. И грозят ей выяснение отношений пополам с разборками. И жу-у-у-у-ткооо!!!!
— Я кажусь тебе смешным?
— Нет, — вытерла я глаза. — Вся ситуация в целом. Это мы с молодых людей спрашивать должны. И требовать приличного поведения. А получается…
Смеялись уже оба.
— Это нервное, — покачала я головой.
— Пора, — решительно сказал главнокомандующий в отставке — и смело, как на приступ вражеской крепости, отправился к двери. За ним пошла я, покачивая головой — и все равно хихикая.
Так мы и дошли до гостиной.
— Ника, прекрати.
Я согнулась пополам от хохота.
Дверь, ведущая в гостиную, резко распахнулась. На пороге появился Рэм с непростым выражением лица. Позади него мы увидели Пашу. Он был явно расстроен.
— И как прикажете это понимать, милостивый государь? — зарычал юный герцог на милорда Верда, полностью игнорируя мое присутствие.
— Добрый день, молодые люди, — вежливо обратился к ним милорд Верд. — Вы позволите пройти?
И мы вошли в комнату. Я задержалась, чтобы закрыть дверь. Когда обернулась, обнаружила, что мужчины стоят друг напротив друга. У милорда было спокойное, чуть насмешливое выражение лица. А вот мальчики… Такое было ощущение, что еще секунда — и они на него кинутся.
— Миледи, — обратился ко мне хозяин дома. — Мы можем вас пригласить подойти к нам?
— Конечно, — кивнула я.
Меня усадили в кресло перед камином. Милорд Верд остался стоять рядом.
— Я сделал предложение вашей матушке и очень надеюсь, что она ответит на него согласием, — начал милорд Верд.
— Вы ждете ребенка? — посмотрел на меня в упор… нет, сейчас это был не мальчик Рэм, которому я помогала скрываться. Это был Геральд Аден Моэ, наследный герцог Рэймский.
Я опешила.
— Нет, — ответил за меня милорд, — миледи не ждет ребенка. Я бы почувствовал.
— Тогда… Я бы рекомендовал госпоже Лиззард ответить вам отказом. Поблагодарить за гостеприимство и удалиться. Нам пора.
— Знаете ли… Это переходит все границы. — Судя по голосу, выходка Рэма вызвала у милорда острый восторг. — Могу ли я спросить — почему?
— Вы недостаточно хорошая партия для…
— Продолжайте, — насмешливо протянул милорд Верд.
— Мама, — тихо спросил Паша. — Мама, ты его любишь? Или он тебя… заставил?
— Молодые люди… — очень-очень тихо сказал милорд. — Будем считать, что я проникся вашей заботой о матушке… Однако я бы рекомендовал вам сбавить тон и удержаться от оскорблений. Честно говоря, я ожидал…
— Чего? — злобно отвечал Рэм. — Того, что мы обрадуемся?
— Ваша матушка счастлива. Она готовится выйти замуж. Я думал, что вы порадуетесь за нее.
— Рэм, не смей, — не могла не вмешаться я. По выражению лица юного герцога было понятно, что он сейчас скажет какую-нибудь вопиющую оскорбительную дерзость.
— Мама! — взвился Паша.
— И ты тоже.
— Милорд… — Он скривился, тоже хотел мне что-то сказать, но я ему не позволила. — Все потом… Не сейчас. Могу я поговорить с сыновьями? Наедине.
— Если они мне пообещают воздержаться от оскорблений и держать себя в руках, — отрезал он.
Глядя ему прямо в глаза, Рэм кивнул. Паша, явно нехотя, повторил его движение.
Милорд Верд пробурчал себе что-то под нос и ушел, аккуратно притворив за собой дверь.
Я качала головой, не зная, с чего начать разговор. Вот действительно, как рассказать детям о ночи, которая была? О жажде, которая охватывает, когда смотришь — даже просто смотришь — на этого конкретного мужчину… О том, как в его объятиях забываешь обо всем… Ох-хо-хо… Грехи мои тяжкие…
— Мама… Ты счастлива? — тихо спросил Паша.
— Да, — так же тихо ответила я. — Мне кажется, я полюбила. И немножко сошла с ума…
— Сударыня, — жестко сказал Рэм. — Я все же предлагаю задуматься о последствиях. И речь идет даже не о том, что все вокруг поймут, кто я такой… Просто… Вы уверены в том, что хотите связать свою судьбу с милордом Вердом? Вы уверены в том, что он сделает вас счастливой? Вы уверены хотя бы в том, что находиться рядом с ним безопасно?
— Рэм, — тяжело вздохнула я, — человеческая жизнь тем и ужасна, что в ней ни в чем нельзя быть уверенной… Я не знаю, как у нас все сложится с милордом Вердом…
— Но вы не отступитесь.
Я только улыбнулась.
— Мама, а как же Денис?
— Что? — повернулась я к сыну. — Какой Денис?
— Ну, твой знакомый из СОБРа. Который нам скрываться помогал. Я думал, у тебя с ним…
— Для начала, он тебе не Денис, а Денис Юрьевич, — делая усилие, чтобы не засмеяться, начала я. — И потом… мы просто приятельствуем…
— Это ты, как обычно, просто приятельствуешь, — проворчал мой ребенок. — И ничего не видишь вокруг. Я уверен — когда милорд вокруг тебя круги нарезал, ты тоже ничего не замечала. И все произошедшее стало для тебя сюрпризом.
— Пашка! — возмутилась я. — Да как ты смеешь!
— Должен же за тебя кто-то отвечать!
— Вот-вот! — поддержал его Рэм. — А то все происходящее просто возмутительно.
И вот что делать? Кричать благим матом? Обнять и поблагодарить за заботу? Послать куда подальше? Выпить успокоительное? Просто выпить? И побольше…
