Глава 10

То ли Ийрилихар создавал портал бездумно, то ли страдал неведомой любовью к ректору, но нас вышвырнуло прямо в кабинет Августиса. Причем так неслабо, что ударной волной снесло стеллаж с книгами и клетку с попугаем заодно.

– Конец света! Наконец-то! – радостно загорлопанил Вульфик, вырвавшись на свободу. – Хаос! Разрушение и смерррть!

– Ну что, лови давай вестника конца света, – хмыкнул Ийрилихар, покосившись на Алистера, – это же как раз по твоей части, Алик.

Видимо, не простил ему до этого «Хара». Похоже, у вампира имелся неслабый пунктик по поводу своего имени. Или даже комплексы. Додумать мне сии философские мысли не дала Николетта, схватив за руку и произнеся одними губами: «Бежим».

– Что здесь происходит?! – с сидящего за столом ректора, наконец, спало оцепенение. – Как вы оказались в моем кабинете?

– Извините, что не постучав, – осклабился вампир.

– Ну почему же не постучав, ты довольно неплохо лбом об пол стукнулся, – парировал Алистер. Похоже, «Алика» тоже не оценил.

Учитывая, что все внимание ректора занимали переругивающиеся мужчины, да и Вульфик в бреющем полете усиливал фактор отвлечения, мы с Николеттой шустро из кабинета выскользнули.

– Пусть уж Августису все Алик с Харом объясняют. – Яне удержалась от усмешки, пока мы спешно спускались по лестнице.

– Ага, – кивнула избранная, – а то нам еще как-то учиться тут дальше надо. Лишние скандалы не нужны. Вряд ли ректору понравится, что мы по обиталищу темного властелина разгуливали. И докажи потом, что мы никак с тьмой этой проклятой не связаны.

Я тут же сменила опасную тему:

– Но зато, смотри, какой плюс от всего этого: пришибленные копытом явно забыли о своем желании расправиться с нами.

– Надеюсь, и не вспомнят, – помрачнела Николетта. – А то Ийрилихар до этого в упор меня не замечал, а теперь так вообще возненавидит.

Лично мне казалось, что сегодня вампир ее наконец-таки заметил, но я не стала озвучивать свою догадку. Мало ли, вдруг я ошиблась, незачем терзать влюбленную девушку напрасной надеждой.

– Ну что, по комнатам? – между тем продолжала Николетта. – Не знаю, как ты, но лично я мечтаю выспаться. И это, Лик, – она вымученно улыбнулась, – на следующий мой день рождения не дарите мне такие… дорогие подарки, ладно? – и мрачно добавила: – Если вообще еще, конечно, я до следующего своего дня рождения доживу.

– Да ладно тебе, не думай о плохом. – Я ободряюще ей улыбнулась. – Мы, избранные и недоизбранные, очень живучие. Сегодняшняя прогулка по Айзгалле в очередной раз это доказала.

Николетта пошла к себе в спальню, а я побрела к себе. Хотя, честно говоря, пойти мне хотелось совсем в другое место. А именно: к Савельхею. Слишком много вопросов накопилось, ответы на которые мог дать только он. Хотя где гарантия, что он вообще станет отвечать? Не темновластелинское это дело – давать пояснения простым смертным.

А следом вспомнился этот жуткий замок отца Савельхея. Ужаснее места за свою недолгую жизнь я не видела. И неужели и самого Савельхея ждала бы такая участь? Жить среди подобных кровожадных тварей… и быть самому не лучше их? Я даже поежилась от пробравшего озноба. И пусть в новой реальности все у нас с ним сложилось иначе, но я ни мгновения не жалела все же о том прошлом. Прошлом, в котором наша любовь спасла Савельхея от безвозвратного падения во тьму. Пусть ничего хорошего я к нему сейчас не испытывала, но и плохого все равно не желала. Но, как ни крути, даже сейчас мы с ним оказались связаны. Понять бы еще, что вообще происходит…

Сон мне приснился жуткий. И особенно тем, что все было чересчур натуралистично и подробно. Я снова оказалась в замке отца Савельхея. Шла по длинному темному коридору с невнятными бурыми пятнами на стенах. Но я не чувствовала страха. Наоборот, гордость и решимость. Подол моего длинного черного платья клубился тьмой, вслед за мной брели всевозможные жуткие твари и подобострастно шептали множеством неприятных голосов:

– Избранница…

Коридор окончился высокими двустворчатыми дверьми, которые бесшумно распахнулись при моем приближении. Я прошла в залу. Тьма скрывала ее границы, но размер явно был огромен. И пусть не получалось разглядеть интерьер, это место наверняка предназначалось для торжеств. Или жертвоприношений.

Здесь ждал меня Савельхей. Протянул мне руку и тихим, таким знакомым голосом произнес все то же:

– Избранница…

Я покорно склонила голову в знак полного подчинения. Толпящиеся во тьме твари заунывно что-то запели бессловесное и жуткое, словно череду проклятий.

Только теперь я увидела в центре зала гроб. Оттуда поднялся мертвый отец Савельхея и направился к нам. В его костлявых руках черной кляксой пузырилась тьма.

– Мой дар, – прохрипел он, передав ее мне.

Он тут же осыпался прахом. Тьма пощипывала мои пальцы, словно неведомое существо с ядовитыми иголками. Через крохотные порезы она проникала сквозь мою кожу, пока не впиталась вся.

И в этот момент Савельхей сорвал со своей шеи цепочку с кулоном предначальной материи. Тут же тьма застила его глаза. И с дьявольской улыбкой на губах он схватил меня за горло и ласково прошептал:

– Для этого ты и избрана, – и сжал изо всех сил…

Я проснулась от собственного крика. Да и то – крик этот больше походил на хрип. Горло саднило, словно душили меня не во сне, а наяву. Но в моей комнате никого кроме меня не было. Даже темнота царила обычная – ночная. Судорожно вздохнув, я откинулась на подушки. Когда же уже это мучение кончится…

Меня настолько впечатлил приснившийся кошмар, что я потом еще долго не могла уснуть. Лишь ближе к утру забылась беспокойным сном, да и то ненадолго. Проснулась от смутного ощущения чужого присутствия. Резко открыла глаза и едва сдержала перепуганный крик. У окна стоял Савельхей и не сводил с меня внимательного взгляда.

– Неужели ты меня боишься? – поинтересовался он без каких-либо эмоций в голосе. Видимо, заметил мою испуганную реакцию.

Честно говоря, сейчас я и вправду его боялась. Благодаря кошмару. Да и вчерашняя прогулка по замку его отца тоже оставила весьма однозначные впечатления о сущности темных властелинов. Но я постаралась не показать вида.

– Само собой, я спросонья испугалась, – ответила как можно более спокойным голосом. – Я как-то не привыкла, что просыпаюсь, а у меня в комнате незваный гость. Я, конечно, понимаю, ты весь из себя такой темный властелин, тебе законы простых смертных не писаны, но мог бы разнообразия ради хотя бы постучаться в дверь для начала.

– Если бы я постучался, я бы тебя разбудил, – парировал он. – А я не хотел тебя беспокоить.

Ну да. Конечно. Притащился с утра пораньше в мою комнату и при этом не хотел беспокоить. Похоже, темным властелинам не писаны не только законы, но и элементарная логика.

– Так зачем ты вообще пришел? – нахмурилась я.

Мелькнула мысль, что он знает о произошедшем вчера. И теперь вот пришел разбираться, мол, какой тьмы вы вообще посмели залезть в обиталище моего папеньки, да еще и местных милейших обитателей оставить голодными.

– Мне нужно было кое-что узнать. А это можно было сделать, лишь когда ты спишь. – Савельхей все-таки снизошел до пояснений. – Видишь ли, от тебя исходит сильная аура тьмы, и только когда ты не в сознании, можно определить ее природу.

– Ну и что? Определил? – Я помрачнела еще больше.

– Нет.

– Почему? – вот теперь впору было пугаться. Что же у меня за тьма такая, если даже сам темный властелин ее распознать не может?

Его ответ меня огорошил.

– Потому что залюбовался. – Савельхей по-прежнему оставался невозмутим. – В тебе есть что-то непостижимо притягательное. Хотя я упорно не могу понять, что именно.

– Если это был комплимент, то он не удался, – парировала я, отчего-то вдруг смутившись. – И вообще, единственное, что может быть во мне для тебя притягательного, это проклятая метка тьмы. Когда ты уже наконец меня от нее избавишь?

– Когда сочту нужным, – ответил он и тут же уточнил: – И если сочту нужным.

Видимо, все то нецензурное, что я о нем сейчас подумала, было весьма красноречиво написано на моем лице, Савельхей чуть мягче пояснил:

– Ты зря боишься метки, Лика. Она не принесет зла ни тебе, ни кому бы то ни было другому. Ее предназначение вообще не в этом.

– А в чем? – во мне снова закипела злость. – В продолжении рода темных властелинов? Нечего на меня так смотреть, Савельхей. Да, я прекрасно знаю эту «маленькую деталь», которую ты почему-то не счел нужным мне сообщить. Но только извини, меня сия благая миссия ни разу не привлекает. Так что тебе самое время подыскать себе другую избранницу. Какую-нибудь такую, которая не будет вызывать у тебя отвращения.

Последняя фраза даже заставила Савельхея измениться в лице, словно бы я упомянула нечто очень важное. Нечто такое, что заставило его крепко задуматься.

Он молчал минуты три, не меньше. Я тоже молчала, лелея раздраженные мысли из разряда «Ну когда же ты уже уйдешь?» Наконец Савельхей первым нарушил тишину:

– Мне кажется, Лика, у нас с тобой просто возникло небольшое непонимание. Все-таки зря ты тогда сбежала от меня. Поверь, «отвращение» – это совсем не то слово. Тут все же куда больше подходит, – он на мгновение задумался, но озвучить свой вариант не успел. Я опередила:

– «Не любовь»? – с вызовом произнесла я. – Савельхей, мне, вот честно, больше неинтересно твое отношение ко мне. Единственное, что я от тебя хочу, это избавиться от метки тьмы. Остальное мне вообще без разницы. Так что уж будь любезен покинуть наконец мою комнату. Мне, между прочим, на занятия уже собираться надо. – Я красноречиво кивнула на дверь.

Савельхей ничего мне не ответил. Лишь напоследок посмотрел как-то странно, будто бы догадывался о многом, что так и осталось непроизнесенным. К счастью, все-таки ушел. И лишь когда за ним закрылась дверь, я вздохнула с облегчением. Нет, ну почему все так? Уже и от любви к нему избавилась, а он все равно мне портит жизнь. Если и не сам, то этой своей меткой. Кхм… Интересно, а можно ли от нее избавиться самостоятельно? Эта идея так меня воодушевила, что я решила непременно все разузнать. Вдруг и вправду есть какой-то иной способ, без помощи темного властелина.

На лекции я сегодня пошла в настроении столь отвратительном, что вообще лучше бы в люди не выбираться. Но я дисциплинированно отсидела все занятия и даже пыталась хоть что-то запомнить. Без толку. Все мои мысли занимали совсем другие темы. Николетта, кстати, отсутствовала. Видимо, все еще приходила в себя после вчерашнего. Я не стала беспокоить избранную, после лекций направилась прямиком в библиотеку. Просто мне нужен был мозговой штурм. Все-таки одна голова хорошо, а одна голова плюс голова единорога и голова призрака – это еще лучше.

Вот только Бонифаций не хотел никаких мозговых штурмов. Он пребывал в философском задумчивом настроении и рассуждал лишь на глобальные темы из разряда «Быть или не быть». Зато явно скучающий Даридадус сразу же согласился побыть моим судьей адекватности.

– В общем, я буду говорить, а ты указывай, если я вдруг потеряю нить логики, ага? – попросила я.

– Ага, – с готовностью кивнул библиотекарь.

Я, правда, смутно догадывалась, что у нас с ним малость разные понятия об адекватности и логике, но мне сейчас было необходимо хоть какое-то стороннее мнение.

Бонифаций устроился в одном кресле, отрешенный от мирских проблем. Даридадус в другом – весь во внимании. Я же вышагивала туда-сюда.

– В общем, смотри, – начала я, – темный властелин умер. Вопрос: куда делась его магия тьмы?

– Смерть – это только начало того неопознанного, что ты не можешь осознать, – изрек сам с собой Бонифаций.

– Ну по идее, она никуда и не делась, – задумчиво ответил мне Даридадус, – магия тьмы привязана к темным властелинам.

– То есть, – подхватила я, – раз один темный властелин умер, то его магия должна была перейти к другому?

– Другой – это есть то же, что ты сам, только совсем иное, – снова как бы между прочим произнес Боня.

Но мы старались на него не отвлекаться.

– Теоретически да, – кивнул призрак. – Тут действует один из основополагающих магических принципов «Подобное стремится к подобному». Так что высвободившаяся магия тьмы должна была устремиться к тому, кто уже такой обладает.

– Ага, и выходит, что Савельхей должен был получить тьму своего отца?

– Дети всегда получают от отцов слишком многое из того, что могло бы быть слишком малым, если не смотреть на него в рамках громадного, – выдал очередную «мудрость» Бонифаций.

– Ну да, – кивнул Даридадус. – Учитывая, что Савельхей ним Шагрех – последний темный властелин, любая высвободившаяся магия тьмы должна была притянуться к нему.

И вот тут я крепко задумалась. Ладно, сейчас кулон с предначальной материей помогал бы Савельхею сдерживать любой объем магии тьмы. Но тогда, в прошлой реальности? Ведь если просчитать ход событий и временные рамки, отец Савельхея и в том варианте событий умер до того, как академию поглотило Ничто. Но тогда бы последнего темного властелина должна была просто захлестнуть вся эта магия тьмы, но ведь ничего такого не случилось! Его поглотила тьма совсем по другой причине!.. Интересно, а сам Савельхей знает о смерти отца? Да и умер ведь тот явно давно. Только вряд ли кто-то был в курсе.

Не думаю, что нашлось много желающих заглянуть в замок темного властелина поинтересоваться о его здоровье. Но если тьма высвободилась давно, то где она? Уже у Савельхея или где-то еще?

– Что-то я совсем запуталась. – Я устало помассировала виски.

– Лишь заплутавший видит ту истину, что не ведают те… э-э-э… – У Бонифация наконец-то случился кризис жанра. – Слушай, Лика, чего ты вообще паришься? Топай к этому Савельхею и у него все спроси.

– Ага, как будто он вот так вот возьмет и мне на все ответит. – Я покачала головой.

– Так ты проверенным средством, – Боня мне подмигнул, – с разворота и так копытом ему между глаз «ха-а-ать»!

– Бонь, у меня нет копыт, – напомнила я.

– А, ну да. – Он с досадой меня оглядел. – Несчастная ты жертва эволюции.

– Еще у белого мага спросить можно, – вдруг выдал идею Даридадус. – Ну у этого, который попугая гонял.

Интересно, как бы сам Алистер отреагировал на то, что его, всего такого крутого и могущественного, запомнили лишь фактом ловли взбесившегося Вульфика? То-то, удар по самолюбию.

– Кстати, да, – подхватил Бонифаций. – В верховном совете магов, куда этот белобрысый копытомнедобитый входит, отслеживают ведь все магические всплески. И магии тьмы в том числе. Уж они-то точно должны знать, куда в итоге подевалась магия умершего отца Савельхея.

– Вариант «спросить у Алистера» мне нравится еще меньше, чем «спросить у Савельхея». – Я устало вздохнула. – Но в любом случае, к кому-то из них придется обратиться.

Как гласит народная мудрость, из двух зол нужно выбирать меньшее. Недолго подумав, я решила, что это самое «меньшее зло» – все-таки Савельхей. Ведь чисто теоретически, он должен быть хоть немного адекватнее Алистера. Просто потому, что копытом по голове не получал. И не откладывая разговор в долгий ящик, я прямиком направилась в комнату к темному властелину.

На этот раз я сначала вежливо постучала. Но на мой стук так никто и не отозвался. Потом, набравшись храбрости, я попробовала открыть дверь, но она не поддалась, оказалась запертой. Видимо, Савельхею не понравилось, что кто попало к нему вот так вот нагло вваливается.

Делать нечего, теперь надо было как-то искать темного властелина на территории академии. Или, как вариант, остаться здесь караулить. То-то он мне обрадуется, когда вернется. Память вдруг подсунула воспоминание, как в той, прошлой, реальности я все доставала Савельхея просьбами проводить меня. А он ведь хоть и ворчал, но все же не отказывал. Он словно бы тогда был другим. Ну или просто я еще в то время не воспринимала его сквозь призму обиды и разочарования. И сейчас, пусть только на краткий миг, но мне стало безумно жаль, что теперь мы с ним – чужие люди. Несмотря на отворотное зелье, я все равно не могла не признать, что Савельхей – особенный для меня, такого никогда больше не будет.

Погруженная в свои невеселые мысли, шагов я не услышала. Оттого неожиданнее зазвучал раздраженный голос:

– Анжелика, и что это ты делаешь у двери в спальню темного властелина? – Алистер смотрел на меня, как Отелло на Дездемону перед вопросом «Молилась ли ты на ночь?».

– Стою, – ответила я самое очевидное и первое пришедшее на ум.

– Зачем? – Белому магу такой ответ не понравился. Он, видимо, ждал пространственных покаяний, что я тут случайно оказалась.

– Затем, что сидеть на полу неудобно, а лежать уж тем более, – у меня от его наездов только сильнее раздражение всколыхнулось. – А теперь извини, но мне пора.

Я успела только пару шагов сделать, как Алистер произнес:

– Хочешь добрый совет? Держись от темного властелина подальше. Ты даже представить себе не можешь, насколько он опасен.

Я едва сдержала нервный смешок. Это я-то не могу представить? Да я знаю Савельхея лучше, чем весь этот прославленный Совет белых магов вместе взятых!

– Я в курсе, – парировала я, не оборачиваясь.

– А ты в курсе, зачем ты ему нужна? – вкрадчиво поинтересовался Алистер.

Я напряглась. Показалось, что он знает вообще всю подноготную происходящего.

– Ну и зачем же? – Я хоть и старалась говорить спокойно, но голос все равно предательски дрогнул, выдавая внезапное волнение. Все-таки обернулась.

– Затем, что на тебе метка избранницы, Анжелика. И если ты от нее не избавишься, участь тебя ожидает весьма определенная. Рождение нового темного властелина и твоя смерть. Если ты не в курсе, именно так представители этой проклятой расы появляются на свет – через смерть собственной матери. Вижу, что ты не знала. – Алистер мрачно усмехнулся. – Только в сложившейся ситуации мертвецки бледнеть бесполезно, Анжелика. Нужно как можно скорее от метки тьмы избавляться. И знаешь, какое интересное совпадение, я очень даже в курсе, как это сделать. Так что ты подумай хорошенько. И если все-таки здравый смысл возобладает, ты знаешь, как меня найти.

Больше ничего не сказав, Алистер направился вперед по коридору и скрылся на лестнице. А я так и осталась стоять столбом. Липкий ужас перехватывал дыхание. Если все и вправду так, как сказал белый маг, то это многое объясняет…

В свою комнату я возвращалась как в тумане. Слишком о многом надо было подумать. Вряд ли ведь Алистер предложил свою помощь исключительно по доброте душевной, он явно что-то потребует взамен. А учитывая и предыдущие его туманные намеки, несложно догадаться, что именно. Но, с другой стороны, на кону ведь моя жизнь.

И во всей этой жутковатой ситуации меня сильнее коробила даже не нависшая опасность. Неужели в прошлой реальности ждала такая же участь? Несмотря на все чувства Савельхея ко мне, он бы пожертвовал мной ради продолжения рода? Ответа на этот вопрос я не знала. Сама моя вера в ту любовь вдруг пошатнулась. Такие реальные когда-то чувства начали казаться лишь лживыми призраками, а сам Савельхей – расчетливым мерзавцем… Я даже головой потрясла, чтобы прогнать такие мысли. Нет, наши с ним отношения в той реальности оставались чуть ли не единственными моими светлыми воспоминаниями. И я отчаянно не хотела их омрачать.

Уже на подходе к башне темных мне вдруг встретилась Николетта. Избранная была буквально сама не своя, как потерянная. В блуждающем взгляде открыто читались испуг и сомнения.

– Что-то случилось? – спросила я первым делом, опустив приветствия.

Николетта подняла на меня взгляд, видимо, только сейчас заметив.

– Лика? – будто бы даже мне удивилась и кое-как сфокусировалась на моих словах. – Нет-нет, ничего не случилось.

– Уверена? – Я лишь укрепилась в своих подозрениях. – Нет, правда, в чем дело?

Она явно собиралась еще как-нибудь отмахнуться, но вдруг замерла и с отчаянием прошептала:

– Я, кажется, знаю, что делать…

– Что делать с чем? – не поняла я.

– С этой разгуливающей тьмой. Я знаю, как ее утихомирить. Но я не уверена, мне не хватает смелости, и…

– Николетта! – послышался громкий голос Иввины, и сама нимфа спешила к нам. – Вот ты где! А я тебя везде ищу. Представляешь, потеряла где-то ключ от нашей комнаты, теперь попасть не могу. Пойдем, откроешь мне, а.

– Да-да, конечно, – тут же рассеянно пробормотала избранная и поспешила прочь вместе со своей соседкой.

Я проводила их взглядом и устало пробормотала самой себе:

– Как хочется надеяться, что у меня уже просто паранойя… Но, боюсь, надеюсь на это я очень и очень зря.