Глава 9
В районе восьми вечера в мою палату вошли Костин и полный мужчина с нездорово красным лицом.
– Это мы, – объявил Вовка.
Я отложила айпад.
– Вижу. Здравствуйте.
– Хорошо держитесь, – пропыхтел незнакомец. – Остальные участники экскурсии в истерике, а госпожа Романова даже от успокоительного лекарства отказалась. И правильно сделала. Вам небось капельницы постоянно ставят, не стоит еще какой-то медикамент в кровь запускать. Мой приятель, опытный врач, говорит, что он может представить побочные эффекты, которые вызовет сочетание трех разных препаратов, но если человеку дадут четыре вида каких-то таблеток, угадать последствия уже сложнее, а действие пяти-шести-семи медикаментов совершенно непредсказуемо. Хорошо, что вы, находясь на месте происшествия, не упали в обморок, сохранили трезвую голову.
– Простите, вы кто? – остановила я толстяка.
– Поняев Станислав Игоревич, – представился незнакомец и без приглашения сел на мою кровать. – Мне поручено разобраться со смертью Елены Зайчевской.
Я встала из кресла, вынула из своей сумки рабочее удостоверение, показала его полицейскому и представилась:
– Евлампия Романова, совладелица частного детективного…
– Да знаю я, кто вы, – отмахнулся Станислав Игоревич. – Надеюсь, сможете внятно объяснить, что случилось, а то остальные свидетели несут чушь. Вы знали покойную? Можете объяснить, почему она так по-дурацки была одета? На лице очки для плавания, маска типа хирургической…
Я снова опустилась в кресло.
– С Зайчевской я познакомилась за пять минут до начала экскурсии.
– Чего? – не понял толстяк.
– У больницы интересная история, красивый парк, музей, – пояснила я. – Люди лечатся здесь довольно долгое время, и для их развлечения устраивают экскурсии. Вот в такой я и принимала участие. Анжелика, гид, не показалась мне компетентным человеком, она, например, на полном серьезе сообщила, что граф построил здания клиники в тысяча семьсот каком-то году, а первая горничная сбросилась с лестницы в тамошнем роддоме в тысяча триста сорок пятом. Она бы еще про татаро-монгольское иго вспомнила. Это же смешно! Неприятно иметь дело с плохо знающим историю человеком, если этот человек – экскурсовод.
– М-да… – протянул Поняев. – Вы лучше конкретно на вопросы отвечайте, про Илью Муромца не надо.
– А при чем тут Муромец? – не поняла я.
– Всем известно, что он победил монголов, – ответил Станислав Игоревич. – Татары носили железные доспехи, под ними лед от тяжести треснул, и захватчики утонули. Илья Муромец специально завел врага на озеро. Только название его из памяти моей выветрилось, Чукотское вроде.
– Может, Чудское? – подсказала я.
– Во! Точно! – обрадовался гость.
Я опустила глаза. В апреле тысяча двести сорок второго года князь Александр Невский разгромил на Чудском озере немецких рыцарей, войско Ливонского ордена. Илья Муромец там и близко на своем коне не скакал. К тому же богатырь – литературный герой, главное действующее лицо русских былин.
– Хотели дурака-полицейского на место поставить? – прищурился Поняев. – Думали, я ничего из истории не знаю? Ан нет, обломалось вам, у меня высшее образование.
– Говоря о некомпетентности, я имела в виду не вас, – возразила я, – а нашего гида Анжелику. Девушка несла бог знает что, странно, что ей доверили проводить экскурсии.
– Отвечайте по существу вопросов, – поджав губы, процедил Поняев. – Опишите кратко происшествие.
– Зайчевская упала, – сказала я.
– Откуда и куда?
– С площадки второго этажа.
– Кто ее толкнул?
– Никто.
– Тогда почему она сверзилась?
– Облокотилась спиной о балюстраду, а та рухнула, Елена потеряла равновесие и упала вслед за ограждением. Могу предположить, что дерево от старости сгнило или его жуки подпилили…
– Предполагать не ваше дело, – отрезал толстяк, – мне не интересно ваше мнение, я жду информацию. Кто спихнул Зайчевскую?
– Никто, – повторила я.
– Может, вы? – нахмурился Поняев. – Все сказали, что именно Романова стояла около Елены.
– Дама находилась на расстоянии метров пяти от меня, – спокойно пояснила я. – И зачем бы мне понадобилось толкать женщину, которую я впервые увидела незадолго до ее смерти? Что же касается странного наряда, то Зайчевская объяснила, что у нее аллергия. Она опасалась пыли. Но, думаю…
Станислав Игоревич встал и пошел к двери, недовольно пробурчав:
– Хорош профессионал-сыщик… Никто ничего дельного сказать не может. Если по существу чего вспомните, звоните.
– Номер своего телефона дайте! – крикнула я ему в спину. Но следователь уже покинул палату.
– Это что было? – налетела я на Костина.
– Не поняла? Следователь Поняев, – засмеялся приятель. – Великий, ужасный и мудрый. Судя по тому, что мужик в своем далеко не юношеском возрасте все еще капитан, начальство его не особо ценит.
– Как такой человек может работать в полиции? – не утихала я. – Понятно, почему он ничего от свидетелей не узнал – потому что людей не слушает. Ой, я не успела ему о записке сообщить.
– Что за записка? – заинтересовался Костин.
Я рассказала Володе про куклу Офелию и про бумажку, прикрепленную к ее шали.
– Странная история, – пробормотал приятель.
– Зайчевская испугалась, у нее началась истерика, – продолжала я, – она попятилась, прислонилась к балюстраде, а та обвалилась. Смахивает на несчастный случай. Тем более что здание старое, много лет не знавшее ремонта, деревянная лестница ему под стать. И психологическая обстановка была неспокойной. Телеведущая Лялечка сразу зажгла звезду, от нее исходили флюиды раздражения. Потом всех напугала кукла – уж очень натуралистично сделана. Когда я увидела марионетку, тоже на секунду подумала, что на перилах висит живая женщина. У Елены явно были какие-то проблемы с головой. Ранее я не встречала людей, которые так берегли бы себя от золотухи: очки для плавания, маска… Свою амуницию она называла «японский набор от аллергии». Судя по всему, Зайчевская была крайне мнительным человеком, и, конечно, решила, что записка адресована именно ей.
– А кому, по-твоему, предназначалось послание? – спросил Вовка. – Вдруг и впрямь Елене?
– Понятия не имею, – после небольшой паузы призналась я. – События на втором этаже разыгрывались непредсказуемо. Лика сглупила, не предупредила экскурсантов, что на перилах висит кукла, и они впали в истерику. Анжелике не повезло – обычные люди поохают-поахают, да и забудут о ерунде, а дамочка из телевизора моментально начала скандалить, обещала написать жалобу. Чтобы умаслить мегеру, девушка решила подарить ей кольцо с руки Офелии. Ольга взяла его и успокоилась. Но тут принялась качать права Елена, у которой с самого начала было не самое хорошее настроение, и ей достался платок. Если на секунду представить, будто смерть Зайчевской подстроена, то как убийца узнал, что Лика предложит шаль именно жертве? Экскурсовод могла, например, Елене отдать перстень, а шарфик всучить телезвезде третьего розлива.
Костин открыл было рот, но я, не дав ему ничего сказать, продолжала:
– Понимаю твои мысли – преступницей могла быть студентка, и это она все подстроила, сделала так, что Зайчевская стала обладательницей нужного аксессуара. Но, согласись, невозможно предвидеть возникновение скандала. Пьеса могла пойти по иному сценарию: все входят в холл, и кто-то из экскурсантов сразу кричит: «О, гляньте, манекен! Здорово сделан, издали на живую женщину похож». И все! Еще деталь. Когда люди испугались, Лика попросила Шуру снять марионетку с перил, что услужливый парень и сделал. Он схватил муляж за юбку, не опираясь на перила. Но ведь мог облокотиться, и тогда бы мы имели труп парня.
– Анжелику мы, пожалуй, исключим из списка подозреваемых, – остановил меня Вовка. – Как думаешь, почему плохо знающая историю Володина – это фамилия студентки – водит экскурсии? А?
– Понятия не имею, – развела я руками.
– А по какой причине некоторые бездарные актрисы получают главные роли в спектаклях или кинофильмах?
– Любовник Анжелики не последний человек в администрации больницы? – догадалась я. – Кто именно? Управляющий? Главный врач? Завотделением?
