Глава 17

Обсудив с Володей план дальнейших действий, я проводила его на парковку, медленно пошла по парку и увидела Нину, спешащую по дорожке.

– Гуляете? – приветливо улыбнулась она. – Правильно, погода хорошая. В беседке были?

– Нет, – ответила я. – А здесь есть беседка?

Медсестра показала на уходящую влево тропинку:

– Непременно туда сходите, это близко. Посидите внутри, закройте глаза и просто подышите – там особый воздух, целебный. Кстати, эта постройка – памятник архитектуры.

– Спасибо за совет, – улыбнулась я и пошла в указанном направлении, любуясь ландшафтом.

Похоже, здесь работает замечательный садовник – газон выглядит идеально, кустарники фигурно пострижены, а видневшаяся вдали белая с желтой крышей беседка, к которой меня отправила Нина, очень выигрышно смотрится на фоне зелени.

В кармане зазвонил мобильный. На экране высветился незнакомый номер.

– Слушаю, – ответила я на вызов.

– Алло! Евлампия Романова? – спросил приятный женский голос. – Беспокоит агентство «Розовый покой», меня зовут Ната. Вы лежите в клинике доктора Милова?

– Да, – после небольшого колебания ответила я.

– У нас для пациентов Валерия Борисовича чрезвычайно выгодное предложение, – зачастил голос в трубке. – Всего за полцены вы получите потрясающую услугу: не придется думать, что там кто сделает.

– Извините, не поняла суть вашего предложения, – остановила я женщину.

– Скостим вам пятьдесят процентов, если вы все оплатите заранее, а не по факту, – застрекотала Ната, – качество – первый сорт. Хотите посмотреть?

– Что именно? – задала я вполне логичный вопрос.

– Нашу продукцию.

– Чем вы торгуете?

– Самыми нужными изделиями наивысшей категории. Уважаемая Евлампия, лично вам дадим еще и особый сейл.

Дурное настроение, возникшее после того, как Валерий Борисович отругал Ольгу, испарилось без следа. Мне стало смешно. Эта Ната, похоже, гений пиара и рекламы. Она доложила про скидки, расхвалила ассортимент, но забыла сообщить, чем же торгует фирма. А голос в телефоне все щебетал:

– У нас восхитительное качество! Сплошные положительные отзывы. Клиенты берут себе, привозят родных, знакомых. Но сладкий прайс только для пациентов клиники Милова. Давайте образцы вам в палату принесу? Прямо сегодня, в семь. Ок?

Я попыталась вежливо избавиться от назойливой дамочки:

– Не уверена. Нет. Не надо.

– Ой, как хорошо! – обрадовалась собеседница. – Вы умница, раз приняли такое решение. Поверьте, это лучшее решение за всю вашу жизнь.

Из трубки раздался короткий гудок, и голос наконец-то умолк. Я развеселилась еще сильнее. Сначала менеджер по имени Ната активно подталкивала меня к покупке не пойми чего, а когда я отказалась от встречи с ней, она, похоже, запрыгала от радости, да еще принялась расхваливать меня за игнорирование предлагаемого товара. Это какой-то новый, неведомый мне рекламный трюк? Или Ната… как бы это помягче выразиться… женщина с неразвитыми умственными способностями?

Я заглянула в беседку, там было душно. Садовое сооружение имело традиционный вид: в круглый павильон вело несколько ступенек, крышу держали белые столбы, незастекленные проемы между ними закрывали плети какого-то неведомого растения, отдаленно напоминающего виноград. Вьюнок был густым, с широкими глянцевыми листьями, поэтому воздух внутрь беседки почти не проникал. Я уже хотела уйти, когда услышала звонок и увидела, что на маленьком столике лежит самый дешевый кнопочный сотовый, какие обычно покупают младшеклассникам. Было бы невоспитанно засовывать нос в чужой телефон (а в моей юности считалось крайне неприличным читать чужие письма), но трубка продолжала как-то нервно, как мне показалось, звонить. Вокруг никого не было, и я подумала, что кто-то забыл мобильный. Потом решила ответить на вызов и попытаться выяснить, кому вернуть потерю.

– Опять, – вонзился мне в ухо странный голос, – опять. Красный опять.

И связь прервалась.

Я начала изучать аппарат. Он оказался старый, у меня такой был на заре мобильной связи. В контактах пусто, эсэмэсок и исходящих звонков нет, а входящий вызов был один – тот, на который ответила я. Причем поступил он с неопределенного номера. В общем, найти растеряху-владельца не представлялось возможным.

Держа трубку в руке, я задумалась: кто сейчас станет пользоваться таким динозавром из семьи сотовых? Школьник? Маловероятно, потому что за не очень большие деньги можно купить сенсорный аппарат. Недавно я слышала в супермаркете призыв зайти в магазин на втором этаже и приобрести смартфон менее чем за две тысячи рублей. На такой подарок своему чаду любые родители разорятся. Наверное, трубку посеяла какая-то старуха. Может, отнести его на ресепшен?

Сзади послышалось чье-то учащенное дыхание, я обернулась и снова увидела Нину.

Улыбнувшись, показала ей телефон:

– Это вы забыли аппарат?

– Он Ксюшин. Помните ее? Моя лучшая подруга. Она в палате вашей была, когда вы очнулись, – ответила запыхавшаяся Нина.

– Да, да, – кивнула я, – помнится, у нее форма очень необычная.

– Точно, – подтвердила Нина, – как у сестер милосердия давних лет. Красиво, но неудобно, в современной «пижамке» сподручнее. Ксюхе кто-нибудь звонил, пока вы были здесь? Вот ведь растеряха! Она повела пациентку гулять, зашла с ней в беседку, забыла тут свою допотопную трубку, а теперь вся извелась. Позвонила мне: «Нинок, вдруг кто украдет, сбегай за телефоном, забери и мне принеси, сама отойти не могу, но жду звонка, очень нужного». И кого эта египетская старина заинтересовать может? Но Ксю так дергалась, что я согласилась ее выручить. Милов наш с виду-то сладкий, а на вкус, так сказать, горький. Если заметит, что кто-то на работе косячит, разговор будет короткий: человека уволят. И хоть обрыдайся потом, назад не возьмет. Один раз я слышала, как Валерий Борисович врачу-гомеопату сказал: «Цари решений не меняют. Раз я велел вам идти за дверь, значит, идите за дверь». Хозяин конкретный мужик. Ксюша боится и без места остаться, и аппарата лишиться. У нее же куча детей, денег свободных нет, на новый ей не наскрести. Вот и пришлось мне за ее мобилой мчаться. Конечно, я всегда подругу выручу. Хотя, если кто наябедничает, что я посторонним делом занималась, плохо мне придется…

– Ксении кто-то звонил, – наконец я смогла вставить пару слов в неостановимый словесный поток Нины.

Медсестра осеклась:

– Что вы сказали?

– Был звонок, я взяла трубку, но связь быстро прервалась, – пояснила я. – Даже не поняла, кто звонил, мужчина или женщина. Голос лишь коротко произнес: «Опять. Красный. Опять». И все.

– Опять? – недоуменно повторила Нина. – Опять? Красный? Это, наверное, «А-пять красный». Не «опять», а «А-пять». Когда номер пробивателя произносишь, слышится как «опять».

– Пробиватель? – спросила я. – А-пять? Это что такое?

– Скидочная программа, – ответила Нина.

– Не поняла, – пробормотала я.

Медсестра удивилась:

– Разве вам в приемном покое, когда на лечение принимали, не объяснили?

Я скрестила руки на груди.

– Если честно, я мало что помню о доставке в клинику. Упала с лестницы, ударилась головой, а дальше – темнота. Затем какие-то обрывки: мелькание света, тряска, меня вроде везут, потом я проснулась в палате. Сейчас чувствую себя прекрасно, но как оформляли в больницу, не знаю.

– Вон оно что… – протянула Нина. – А я-то была уверена, что вы в курсе. Менеджер, когда талон на госпитализацию выписывает, всегда пациенту карточку дает. В ней вся нужная информация, в частности рассказ о программе «Шаги здоровья». В нашем парке проложены зоны прогулок, они разные по длине и сложности рельефа, отличаем мы их по цвету: красная, желтая, зеленая. Чтобы человек не запутался, знал, по какому маршруту идет, путь отметили скамейками, их выкрасили в разные цвета. Идете, допустим, по красной дороге, значит, вам на пути встречаются красные лавочки. А потом, упс, видите зеленую – значит, не туда повернули. Зачем это сделали? В папке с информацией, которую вам, похоже, не дали, есть именная карточка. На каждом маршруте есть несколько пробивателей, они с номерами и буквами. А-пять красный на какой дороге стоит?

– На красной, – ответила я.

– Молодец, – похвалила меня Нина. – Дошли до него и всунули туда карту. Трык-тык, вам время пробили и отметили, что по маршруту идете. И еще баллы за прогулку начислятся. Информация попадет в компьютер и в ваши меддокументы. Когда выписываться станете, отдел расчета подсчитает, сколько баллов вы за пешие прогулки заработали и где ходили. Скидку вам на оплату наших услуг соответственно заработанным очкам дадут, за красный она больше, за зеленый меньше. Красная дорога самая сложная. Если каждый день по ней ходить и аккуратно карту пробивать, то цену за пребывание можно аж на двадцать пять процентов опустить. У вас, как я понимаю, карточки с собой нет? Ах ну да, вам же папку не дали.

– Возможно, ее получила моя подруга Катя, – предположила я. – Наверное, бумаги лежат где-то в моей палате.

– Значит, вам сегодня уже не отметиться, – вздохнула Нина. – А жаль, могли бы баллы получить. Ну хоть конфетку съедите.

– Какую конфетку? – удивилась я.

Нина рассмеялась:

– В каждом пробивателе есть ящик, в нем леденцы лежат – для подкрепления сил гуляющего. Идите к А-пять – вон туда, это близко. Откройте ящичек и угощайтесь. Интересно, зачем Ксюхе по телефону про А-пять сказали? Загадка прямо. Ну да она, наверное, знает. Хорошей вам прогулки. Не забудьте конфетку съесть, они очень вкусные, их специально для нашей клиники делают. В парке сейчас пусто, но не волнуйтесь, злые люди вас не обидят. Территорию, как и общие помещения клиники – холлы, коридоры, – охрана постоянно просматривает. Ну прямо интересно, зачем Ксюхе про А-пять сказали? Она постоянно свою древность теряет, а люди ей трубку возвращают. Да и понятно почему – кому такая дрянь нужна?

– Я тоже хотела найти владельца, но поняла, что это невозможно – память телефона пустая, ни одного номера, – пробормотала я.

– А, – махнула рукой Нина, хватая предка современного айфона, – кому ей звонить? Только мне. А мой номер Ксю давно наизусть заучила.

– Тогда странно, почему Ксения нервничает, если телефон всегда к ней возвращается, – не успокаивалась я. – Вон даже вас с работы сорвала.

– Спросите ее об этом, – сказала Нина. – Просто она такой человек, по любому поводу дергается.

– И как люди понимают, что эта трубка принадлежит Ксении? – не успокаивалась я. – Ни одного контакта в аппарате нет, как же вычислить владельца?

– Это только сегодня, – улыбнулась Нина. – У Ксю симка сломалась, вся инфа на ней была записана. Она утром новую купила, чистую. Раньше-то мне все трезвонили: «Нашли сотовый, ваш номер в книжке». Разные люди встречаются, один жмот за возврат денег потребовал, будто не видел, какое ископаемое к нему в руки попало. Спасибо вам, мне на пост пора.

– Думала, у вас выходной, – с запозданием удивилась я.

– Вчера Настя попросила ее подменить, ночью я не по графику дежурила. Ой! Меня, наверное, уже ищут, – спохватилась Нина и выбежала из беседки.

Я подождала, пока медсестра отойдет подальше, и пошла по тропинке, решив дойти до агрегата А-пять. Медсестра Ксения Михайлова, похоже, вовсе не одуванчик, она явно причастна к смерти Раисы Галкиной. Интересно, зачем ей сказали про этот пробиватель? Посмотрю, что там около него происходит, а заодно возьму конфету. Ладно, допустим, человек на том конце провода понял, что трубку держит не хозяйка, и, зная о манере Ксении регулярно терять аппарат, в сердцах ляпнул слово «опять». Не произнес всю фразу: «Опять растеряха посеяла сотовый». Если дело обстояло так, то зачем сразу отключаться? Наоборот, нужно было продолжить: «Вы нашли телефон Ксении. Скажите, где и у кого она может забрать еле живой от старости раритет? Оставьте мне свой номер». И при чем тут слово «красный»?

Задумавшись, я забрела на какую-то аллею, огибавшую большой пруд. Хоть бы один указатель поставили! Странная беспечность. Пациенты могут заблудиться в огромном парке, ищи их потом с собаками. Ну, и куда мне идти? Направо, налево?

Неожиданно вдалеке показалась фигура. Я обрадовалась, решила догнать незнакомку и вдруг сообразила: это не человек. Странное существо шло ко мне спиной, на нем было кислотно-розовое платье, сзади из юбки торчал пушистый рыжий, загнутый вверх хвост, а на крупной голове торчком стояли треугольные уши. В правой лапе животное держало плетеную корзинку. Наверное, оно услышало мои шаги, потому что резко обернулось. Я увидела длинноносую морду, крупные зубы, торчащие из пасти, ойкнула и ринулась в растущий вдоль дороги кустарник.

А как бы вы поступили, увидев в парке здоровенную лису, бойко шагающую на задних лапах? На небо набежали тучи, явно собирался дождь, стало сумрачно. Я находилась одна, вокруг ни души, кроме дикого животного-великана, наряженного в платье. Тут впору либо подумать, что сошла с ума, либо бежать без оглядки. Я выбрала второе.

– Стой! – пронзительно-противным, очень громким голосом завизжала лисица. – Хочешь конфетку?

То, что монстр говорит, повергло меня в настоящий ужас. Я понеслась сквозь кусты мимо деревьев, перепрыгнула через какие-то камни, пару раз шлепнулась, попала в крапиву, увидела деревянный забор и калитку, толкнула ее, очутилась около красивого дома, нажала на кнопку домофона, услышала: «Сейчас, сейчас…» – и закричала:

– Пожалуйста, откройте скорее! За мной гонится лиса!

Дверь распахнулась, на пороге стояла стройная женщина в джинсах и розовом пуловере.

– Лиса? – приятным голосом спросила она. – Это кто?

– Лиса это лиса, – выдохнула я и без приглашения шагнула в холл. – Очень прошу, заприте дверь. Вдруг она сюда ворвется?

Хозяйка улыбнулась:

– Маловероятно. Я живу здесь не первый год, и до сих пор ни одно дикое животное не подходило к коттеджу. Думаю, лисичка, которая вас испугала, в полном ужасе унеслась в свою нору. Звери не доверяют человеку. Даже те, что живут рядом с людьми, опасаются двуногих соседей.

Незнакомка показала рукой налево:

– На улице за углом дома стоит мешок с отбросами. Утром я увезу его в контейнер. Первый показатель наличия лисы возле дома – разграбленный мусорник. Но мои пакеты всегда не тронуты. Успокойтесь, вы, наверное, видели бродячую кошку. Меня зовут Надя. Хотите чаю?

– Это лисища-монстр, – пробормотала я. – Она носит розовое платье, в руках держит корзинку. Когда я стала убегать, чудовище невыразимо противным голосом заорало: «Хочешь конфетку?»

– Вот видите, – рассмеялась Надя, – милая такая, не жадная. Вы, наверное, в клинике Валерия Борисовича лежите? Что случилось? Заболели?

– Глупость произошла, – ответила я, – вешала занавески, упала с лестницы, ударилась головой, получила сотрясение мозга. Врач велел мне лежать, но я поняла, что скоро при таком режиме врасту в матрац, и встала с кровати, несмотря на запрет доктора. Ой! Представляю, что вы обо мне подумали: тетенька, на всю башку ушибленная, убегает от лисы в розовом платье, которая ей конфеты предлагает… Странно, что вы сами не удрали от меня подальше. Я в такой ситуации точно бы решила, что ко мне заглянула сумасшедшая, и струхнула.

– Ну что вы, – засмеялась Надежда, – вы на умалишенную совсем не похожи. Проходите сюда.

– Неудобно получилось, – бормотала я, двигаясь за хозяйкой, – свалилась постороннему человеку камнем на голову. Надо бы отказаться от вашего приглашения и уйти, но мне как-то не по себе. И это странно. Я не принадлежу к породе трусих.

– Возможно, так на вас действуют лекарства. Некоторые из них временно меняют поведение человека. Причем настолько сильно, что пациент, переставший принимать препараты, изумляется, вспоминая, как он себя вел, – объяснила Надежда, вводя меня в уютную гостиную, объединенную с кухней.

Первым, что бросилось мне в глаза, оказалась огромная, ростом почти с меня, напольная ваза. Ее украшал портрет Валерия Борисовича.

Похоже, Надежда говорила правду про таблетки, способные кардинально изменить поведение, и, кажется, мне досталась тройная их доза. Иначе чем объяснить приступ глупого смеха, случившийся со мной, а затем идиотский вопрос, вылетевший изо рта:

– Вы жена Милова?

Через секунду я вспомнила, что владелец медцентра упоминал в беседе о нескольких своих разводах и предстоящей свадьбе, а потому сильно смутилась.