23

– Если эти разные случаи в отдаленных друг от друга местах связаны, то мы имеем дело с набором весьма сложных поведенческих ритуалов, – сказал доктор Лоренс Цукер, психолог-криминалист, консультировавший бостонскую полицию.

Этот светловолосый крупный человек был частым гостем отдела по расследованию убийств. Со своего места во главе стола он смотрел на Мауру и четырех детективов, собравшихся этим утром в конференц-зале. Во внешности Цукера было что-то пугающее – он напоминал рептилию, и, когда его взгляд скользил по Мауре, ей казалось, что она ощущает на щеке холодный язык ящерицы.

– Давайте только не будем спешить, – призвал всех детектив Кроу. – Мы еще не установили, что эти случаи связаны между собой. Гипотезу предложила доктор Айлз, а не мы.

– И мы продолжаем расследование, – сказала Джейн. – Вчера мы с Фростом ездили в Мэн, пытались прояснить случай пятилетней давности. Имя убитого – Брэндон Тайрон, его выпотрошенное тело нашли подвешенным на дереве.

– И что вы думаете по этому поводу? – спросил Цукер.

– Не могу сказать, что картина после нашей поездки прояснилась. Полиция штата держит под прицелом одного подозреваемого, его зовут Ник Тибодо. Они с жертвой были знакомы. Возможно, они поссорились и это стало причиной убийства.

– Я звонил в Монтану и Неваду, – сказал Кроу, – разговаривал с тамошними детективами об этих делах. Они считают, что в обоих случаях виноваты пумы. Я не понимаю, как эти смерти могут быть связаны с нашим случаем. Или с убийством в Мэне.

– Их связывает символика, – сказала Маура, не в силах больше молчать.

Не будучи ни полицейским, ни психологом, она снова оказалась чужаком на этом заседании, придя по приглашению доктора Цукера. Все взгляды обратились к ней, и Маура почувствовала, как стена скептицизма отделила ее от остальных. Стена, которую ей предстояло разрушить. Кроу изолировал ее всеми имеющимися силовыми полями. И Фрост, и Джейн изображали открытость к диалогу, но в голосе Джейн совершенно отсутствовал энтузиазм. Что касается Джонни Тама, он, как всегда, был тайной за семью печатями – держал свое мнение при себе.

– После разговора с доктором Роудсом о биологии леопардов я поняла, что это и есть общая особенность. То, как леопард охотится, как питается, как затаскивает жертву наверх. Мы наблюдаем это во всех случаях.

– Так кого же мы ищем? – хихикнул Кроу. – Человека-леопарда?

– Вы можете посмеиваться над этим, детектив Кроу, – сказал Цукер, – но не сбрасывайте гипотезу доктора Айлз со счетов. Когда она сказала мне об этом вчера, у меня тоже были сомнения. Но потом я просмотрел дела об этих убийствах за границами Массачусетса.

– В Неваде и Монтане факты убийств не доказаны, – заметил Кроу. – Медэксперты в обоих случаях говорят, что причиной смерти могло быть нападение пумы.

– Доктор Роудс утверждает, что пумы не затаскивают добычу на деревья, – сказала Маура. – И что случилось с остальными людьми из обеих групп? В Неваде было четыре туриста. Нашли только одного. В Монтане – четыре охотника, но нашли останки лишь двух. Пумы не смогли бы вовсе не оставить от всех никаких следов.

– Может, там было семейство пум.

– Это вообще не пума, – возразила Маура.

– Знаете, доктор Айлз, мне трудно свести воедино ваши меняющиеся гипотезы. – Кроу оглядел присутствующих. – Сначала вы утверждаете, что убийца ненавидит охотников и потому подвешивает их и потрошит. А теперь что? Какой-то сумасшедший, вообразивший себя леопардом?

– Он не обязательно сумасшедший.

– Слушайте, если бы я начал изображать леопарда, – сказал Кроу, – вы бы вызвали людей в белых халатах, чтобы меня заперли.

– Мы вообще можем прийти к какому-нибудь заключению? – пробормотала Джейн.

– Мы должны выслушать доктора Айлз, – сказал доктор Цукер. – Опишите нам еще раз состояние тела мистера Готта.

– Мы все читали отчет по результатам вскрытия, – запротестовал Кроу.

– И тем не менее пусть она еще раз опишет характер повреждений.

Маура кивнула:

– Мы имеем вдавленный перелом правой теменной кости, совместимый с ударом тупым предметом. Имеют место также множественные параллельные разрывы гортани, возможно посмертного происхождения. Обнаружены сдавленные повреждения щитовидного хряща, что, вероятнее всего, привело к удушению. Брюшина рассечена одним надрезом от мечевидного отростка до паха, внутренности из грудной и брюшной полости удалены. – Она помолчала. – Хотите, чтобы я продолжила?

– Нет, я бы сказал, это дает нам достаточное представление. А теперь позвольте зачитать вам описание врача, сделанное на другом месте преступления. – Цукер надел очки. – «Жертва – женщина лет восемнадцати, обнаружена мертвой в ее хижине на рассвете. Ее горло раздавлено, а лицо и шея разодраны когтями хищника, повреждения такие сильные, что, видимо, являются следствием пожирания плоти хищником. Внутренности и печень отсутствуют, но отмечу одну особенность: отсечение внутренностей с одной стороны сделано чрезвычайно аккуратно. Дальнейшее исследование установило, что брюшина была рассечена исключительно чисто и ровно – такую рану не могло нанести ни одно известное мне дикое животное. Таким образом, несмотря на мое первоначальное впечатление, согласно которому несчастная явилась жертвой леопарда или льва, я должен прийти к выводу, что это преступление человека». – Он положил лист бумаги, с которого читал. – Вы ведь все заметили, что доклад имеет поразительное сходство с тем, о чем только что говорила доктор Айлз?

– А что это за дело? – спросил Фрост.

– Это было написано немецким доктором-миссионером, работавшим в Сьерра-Леоне. – Цукер помолчал. – В тысяча девятьсот сорок восьмом году.

В комнате воцарилось молчание. Маура оглядела сидящих за столом и увидела удивление Фроста и Тама, скептицизм Кроу. «А что думает Джейн? Что я хватила через край и преследую призраков?»

– Позвольте выразиться прямо, – сказал Кроу. – Вы полагаете, мы имеем дело с убийцей, который делал это в тысяча девятьсот сорок восьмом году? А это значит, что ему сейчас… сколько? Лет восемьдесят пять?

– Мы говорим вовсе не об этом, – сказала Маура.

– Так в чем состоит ваша новая гипотеза, доктор Айлз?

– Суть в том, что существует исторический прецедент этих ритуальных убийств. То, что происходит сегодня – параллельные отметины, эвисцерация, – является отражением происходившего на протяжении веков.

– Мы что, говорим о культе? О призраках? Или вернулись к человеку-леопарду?

– Ради бога, дай ей сказать, Кроу. – Джейн посмотрела на Мауру. – Я надеюсь, у тебя есть не только восторги перед сверхъестественным.

– Это очень реальная вещь, – сказала Маура. – Но сначала нужен небольшой исторический экскурс во времени, почти на век назад. – Она обратилась к Цукеру: – Вы не расскажете им эту историю?

– С удовольствием. Потому что история эта восхитительна, – сказал Цукер. – Приблизительно во время Первой мировой войны в Западной Африке, согласно сообщениям, случилось несколько таинственных смертей. Жертвами были мужчины, женщины и дети. Их находили со следами того, что казалось когтями, их шеи были раздавлены, животы выпотрошены. Некоторые частично съедены. Все указывало на нападение крупных кошек, а один из свидетелей видел нечто, показавшееся ему леопардом, убегающим в буш. Решили, что какая-то бешеная кошка прокрадывается в деревни и нападает на людей во сне. Но местные власти вскоре поняли, что леопард тут ни при чем. Убийцами были люди, принадлежащие к древнему культу, уходящему в глубину веков. К тайному обществу, которое так сильно идентифицирует себя с леопардами, что его члены искренне верят: если выпить кровь жертвы или поесть ее мяса, то можно на самом деле трансформироваться в это животное. Они убивают, чтобы стать сильными, набраться энергии тотемного животного. Осуществляя эти ритуальные убийства, член общества облачается в шкуру леопарда и стальными когтями наносит раны жертве.

– В шкуру леопарда? – переспросила Джейн.

Цукер кивнул:

– Таким образом, кража шкуры снежного барса обретает новый смысл, не правда ли?

– И этот культ леопарда все еще существует в Африке? – спросил Там.

– Слухи ходят, – сказал Цукер. – В сороковые годы в Нигерии происходили десятки убийств, которые приписывали людям-леопардам. Некоторые из них совершались даже при свете дня. Власти приняли меры, нагнали туда дополнительно сотни полицейских, в конечном счете они арестовали и казнили несколько подозреваемых. Нападения прекратились, но исчез ли культ? Может, он просто ушел в подполье… и распространился?

– До Бостона? – усмехнулся Кроу.

– Слушайте, у нас здесь есть дела, в которых фигурируют последователи культа вуду и сатанисты, – сказал Там. – Почему не люди-леопарды?

– Эти убийства в Африке, связанные с культом леопарда, – сказал Фрост. – Какой у них был мотив?

– У некоторых, возможно, политический – устранение конкурентов, – ответил Цукер. – Но это не объясняет немотивированные убийства женщин и детей. Нет, за этим стояло что-то еще – то же самое, что порождало культы ритуальных убийств по всему миру. Огромное число людей приносилось в жертву самым разным верованиям. Убиваете ли вы для устрашения врагов или чтобы умилостивить богов вроде Зевса или Кали, все равно это сводится к одному – завоеванию власти.

Цукер оглядел людей за столом, и Маура снова ощутила холодный поцелуй ящерицы.

– Посмотрите на особенности этих убийств, и вы увидите общую черту: охота как средство власти. Убийца может иметь вполне заурядную внешность и выполнять заурядную работу. Это не дает ему острых ощущений или чувства власти, которые он получает при убийстве. Поэтому он ищет жертву, у него есть для этого средства и свобода. Причина какого еще количества смертей была неправильно классифицирована как происшествие с дикими зверями? Сколько еще пропавших туристов на деле были жертвой убийцы?

– Леон Готт не был туристом, – сказал Кроу. – Его убили в собственном гараже.

– Вероятно, чтобы похитить шкуру снежного барса, – подхватил Цукер. – Это тотемный символ убийцы, он использует его в ритуальных целях.

– Мы знаем, что Готт хвастался этим снежным барсом на охотничьих форумах, – сказал Фрост. – Он всем сообщил, что у него будет одно из самых редких животных на земле.

– А это опять указывает на охотника как на подозреваемого. Здесь и практическое, и символическое объяснение. Убийца идентифицирует себя с леопардом, одним из самых совершенных хищников в природе. Кроме того, он сам прекрасно чувствует себя в дикой природе. Но в отличие от других охотников его добыча не олень или лось – он выбирает людей. Туристов или путешественников. Это сложнее всего, и он предпочитает дикие места, чтобы выслеживать добычу. Горы Невады. Леса Мэна. Монтана.

– Ботсвана, – тихо произнесла Джейн.

Цукер, нахмурившись, посмотрел на нее:

– Что вы имеете в виду?

– Сын Леона Готта исчез в Ботсване. Вместе с группой туристов они отправились на сафари в какое-то глухое место.

При упоминании Эллиота Готта пульс Мауры пустился галопом.

– Как и туристы. Как и охотники, – сказала она. – Они идут в дикие места и пропадают там.

Шаблоны. Все дело в том, чтобы видеть шаблоны. Она посмотрела на Джейн:

– Если Эллиот Готт стал одной из его жертв, это означает, что шесть лет назад этот убийца уже выслеживал жертвы.

Джейн кивнула:

– В Африке.

Этот файл уже несколько дней хранился в ноутбуке Джейн – его прислали из Главного национального бюро Интерпола в Ботсване. Он содержал почти сотню страниц с докладом полицейской службы Мауна, полицейской службы Южно-Африканской Республики и Йоханнесбургского отделения Интерпола. Джейн, когда она получила этот файл, была убеждена, что он никак не связан с убийством Леона Готта шестью годами позже, а потому лишь мельком пробежала его. Но исчезновение туристов в Неваде и охотников в Монтане имело тревожные параллели с обреченным сафари Эллиота Готта, и вот теперь она села за стол и вновь открыла этот файл. В отделе звонили телефоны, Фрост громко хрустел оберткой, разворачивая сэндвичи, а Джейн изучала информацию, на сей раз гораздо внимательнее.

В докладе Интерпола содержалось резюме событий и проведенного расследования. 20 августа шесть лет назад семь туристов из разных стран сели на самолет в Мауне, Ботсвана, и направились в дельту Окаванго. Туристов высадили на отдаленной посадочной полосе, где их встретили следопыт и проводник, оба из Южной Африки. На машине они направились вглубь дельты, где каждую ночь должны были проводить в разных местах, спать в палатках, питаться добытой дичью. Сайт проводника обещал «настоящее африканское приключение в одном из последних райских уголков, оставшихся на земле».

Для шести из этих несчастных туристов это приключение стало путешествием в небытие.

Джейн перешла на следующую страницу, прочла список известных жертв, их гражданство, были ли обнаружены останки.

«Сильвия ван Офвеген (ЮАР). Пропала, считается мертвой. Останков не найдено.

Вивиан Крёйсвик (ЮАР). Мертва. Останки частично найдены, установлено по ДНК.

Эллиот Готт (США). Пропал, считается мертвым. Останков не найдено.

Исао Мацунага (Япония). Мертв, захороненные останки найдены близ стоянки. Установлено по ДНК.

Кейко Мацунага (Япония). Пропала, считается мертвой. Останков не найдено.

Ричард Ренуик (Великобритания). Пропал, считается мертвым. Останков не найдено.

Кларенс Нгобо (ЮАР). Мертв. Останки частично найдены. Установлено по ДНК».

Она уже собиралась перейти на следующую страницу, но вдруг остановилась: ее внимание привлекло одно из имен в списке жертв. Это имя пробудило в ней какое-то слабое воспоминание. Почему оно показалось ей знакомым? Джейн попыталась восстановить образ, навеянный этим именем.

Она повернулась к Фросту, с удовольствием поедавшему сэндвич с индейкой:

– У тебя дело Брэндона Тайрона из Мэна?

– Да.

– Ты его прочел?

– Да. Там все то, что нам уже рассказал детектив Барбер.

– Там был список ворованного из гаража Тайрона. Можно посмотреть еще раз?

Фрост положил сэндвич, перебрал стопку папок на своем столе:

– Не помню там ничего интересного. Несколько фотокамер. Кредитные карточки, айпод…

– Там была серебряная зажигалка?

– Да. – Он вытащил папку, протянул ее Джейн. – И что?

Она принялась листать дело, пока не дошла до списка предметов, похищенных Брэндоном Тайроном и Ником Тибодо из палаток и машин в палаточном лагере в Мэне. Она пробежала список и нашла то, что ей запомнилось: «Зажигалка чистого серебра. С гравировкой „Р. Ренуик“». Джейн посмотрела в свой ноутбук. На имена жертв в Ботсване.

«Ричард Ренуик (Великобритания). Пропал, считается мертвым».

– Черт побери, – сказала она и потянулась к телефону.

– Что там? – спросил Фрост.

– Может, ничего. А может, всё.

Джейн набрала номер.

На третий звонок она услышала голос:

– Детектив Барбер.

– Привет. Это Джейн Риццоли, бостонская полиция. Я по поводу того дела об убийстве Брэндона Тайрона, что вы нам дали. Там есть список вещей, которые вы нашли в гараже Тайрона.

– Да. То, что они с Ником украли из кемпинга.

– Вы нашли всех владельцев этих вещей?

– Большинство нашли. Кредитные карточки, предметы с именами – тут было просто. После того как стало известно, что украденные вещи обнаружились, несколько владельцев заявили свои права.

– Меня интересует конкретная вещь. Зажигалка чистого серебра с выгравированным на ней именем.

Барбер не колеблясь ответил:

– Нет. Владелец не был найден.

– Вы уверены, что никто не предъявлял на нее права?

– Да. Я разговаривал со всеми, кто приходил за вещами. На всякий случай – может, они видели что-нибудь в палаточном лагере. Может, видели Ника и Тайрона. За зажигалкой никто не пришел, и это меня удивило. Чистое серебро. Кто-то явно заплатил за нее кучу денег.

– А вы не пытались найти владельца по имени? Р. Ренуик?

Барбер рассмеялся:

– Попытайтесь прогуглить «Р. Ренуик». Получите тысяч двадцать результатов. Мы могли только передать сообщение в новостях и надеяться, что владелец нам позвонит. Наверно, он не заметил потери. – Барбер помолчал. – А почему вы спрашиваете о зажигалке?

– Из-за имени – Р. Ренуик. Оно всплыло в другом деле. Жертва по имени Ричард Ренуик.

– И что за дело?

– Убийство нескольких человек шесть лет назад. В Ботсване.

– В Африке? – Барбер фыркнул. – Ближний свет. Вам не кажется, что это скорее совпадение?

Может, и совпадение, подумала Джейн, повесив трубку. А может быть, это имя связывает все эти случаи. Шесть лет назад Ричард Ренуик погиб в Африке. Год спустя зажигалка с его именем появилась в Мэне. Не попала ли она в Штаты в кармане убийцы?

– Ты не хочешь рассказать, что там у тебя? – спросил Фрост, когда она набрала очередной номер.

– Мне нужно найти кое-кого.

Он посмотрел через ее плечо на страницу, открытую в ноутбуке:

– Дело из Ботсваны? Какое это имеет отношение к…

Она подняла руку, призывая его к молчанию, когда в трубке раздался обычный лаконичный ответ ее мужа:

– Габриэль Дин.

– Привет, мистер специальный агент. Можешь оказать мне услугу?

– Дай-ка догадаюсь, – сказал он со смехом. – У нас кончилось молоко?

– Нет, я хочу, чтобы ты надел фирменную шапочку своего Бюро. Мне нужно найти одну женщину, а я понятия не имею, где она. У тебя ведь есть приятель в Интерполе Южной Африки. Хенк… как-то там.

– Хенк Андриссен.

– Да, он. Он мне не поможет?

– Это международное дело?

– Убийство нескольких человек в Ботсване. Я тебе рассказывала. Туристы, которые исчезли на сафари. Беда в том, что это произошло шесть лет назад, и я не знаю, где теперь ее искать. Думаю, она вернулась в Лондон.

– Как ее зовут?

– Милли Джекобсон. Единственная выжившая.