Глава 21

Эдуан смог в считаные минуты заставить Леопольда Четвертого заплатить ему, но сэкономленное время было потеряно, когда понадобилось несколько часов, чтобы вытащить принца из Дворца дожей, поместить в повозку со всем его багажом и наконец-то направиться к южной пристани, где были пришвартованы корабли карторранского флота.

Еще один час был потрачен – Эдуан отметил, что городские часы отбили шестнадцать раз, – чтобы достичь пирса, поскольку движение около дворца было слишком плотным. Ему даже пришлось бежать рядом с повозкой принца и взмахивать своим мечом перед носом далмоттийцев, которым явно куда больше было интересно посплетничать, чем освободить дорогу королевской особе. Однако попытки ведуна были тщетны.

Люди стеклись со всех уголков Веньязы для того, чтобы поглазеть на «сожженный дворец». Или взглянуть, как народ чаще говорил, «на то, что наделали чертовы марстокийские пожиратели огня».

Эдуан понятия не имел, откуда пошел этот слух, но подозревал, что это было не просто предположение крестьян. Возможно, говорливый придворный стражник разболтал больше, чем должен был. Так или иначе, пробегая по улицам и мостам Веньязы, Эдуан отметил, что враждебность к марстокийцам была весьма велика. Нехороший знак перед возобновлением Двадцатилетнего перемирия.

Когда повозка Леопольда наконец-то с грохотом выкатила к южному причалу и проехала мимо грузовых судов – многие из них были нагружены знаменитыми цитрусовыми из Далмотти или еще более знаменитыми далмоттийскими нарядами – к пристани, где карторранские военные корабли скрипели на своих привязях, вечер почти настал.

Эдуан выбился из сил. Ему стало стыдно, что он устал от обычной пробежки. Мышцы сгорали от напряжения, а кожа перегрелась от жара, старые шрамы вновь закровоточили, а значит, единственная чистая рубашка была вся в пятнах.

Это была вина Ведьмы Нитей. Она сломала ему спину, нанесла множество ран. А хуже всего – сохранила жизнь.

Но даже не чувствуя запах ее крови, Эдуан отыщет эту ведьму, Ноэль, – она не сможет вечно ускользать от него. Если ему все же повезло, она путешествовала с ведьмой истины. Когда Эдуан найдет Сафию, то сможет добраться и до Ведьмы Нитей.

Леопольд вылез из повозки на палящее солнце, поджаривавшее пирс. Он переоделся в зеленый охотничий костюм из бархата, который лишь немного больше подходил для плавания под парусами. На бедре болталась рапира с золотой рукоятью, служившая скорее аксессуаром, чем оружием.

Иногда Эдуан видел, как их носила знать и мастера гильдий – люди, которые на самом деле никогда не оборонялись.

Но деньги есть деньги, а Леопольд платил хорошо. Новенький сундучок Эдуана, вместивший немало серебряных карторранских талеров, имел куда большую ценность, чем пять тысяч пиастров, поэтому он решил, что ему будет не так уж и сложно терпеть принца.

– Что это за вонь? – спросил принц у Эдуана, положив руку в перчатке на рукоять рапиры.

– Рыба, – кратко ответил тот.

– И испражнения грязных далмоттийцев, – прокричал спускающийся к ним бородатый мужчина. На нем был изумрудного цвета мундир карторранского флота. Судя по высоко поднятому подбородку и трем юношам, суетящимся вокруг него, он был тем самым адмиралом, с которым должен был встретиться Леопольд.

Четыре капитана выстроились в линию перед Леопольдом и резко поклонились, четырежды повторив фразу: «Ваше императорское высочество».

Леопольд улыбался своей рапире, как мальчишка новой игрушке. Он скомандовал по-карторрански:

– Садитесь на свои корабли. Флот отправляется с приливом.

Адмирал перенес свой вес с одной ноги на другую, а капитаны переглянулись. Конечно же, никто не отправится с приливом. Даже для одного корабля отплытие в сторону Нубревены было в лучшем случае рискованным, в худшем – самоубийственным. Здесь все были осведомлены об этом, кроме единственного человека, которому в первую очередь следовало об этом знать: имперского наследника.

Казалось, что ни адмирал, ни члены его команды не собирались говорить. Мысленно Эдуан тяжело вздохнул. Само собой, они не боялись Леопольда. Императора Хенрика – возможно, однако его не было здесь.

Эдуан резко обернулся к принцу и сказал по-далмоттийски:

– Вы не можете вести флот на Нубревену.

– Да? – Леопольд моргнул. – Почему же?

– Это было бы глупо.

Леопольд вздрогнул, его щеки запылали – первый признак хоть какого-то темперамента, который заметил Эдуан у принца.

И с колоссальным усилием Эдуан все же добавил: «Ваше императорское высочество».

– Глупо, да? – Леопольд провел пальцем по губам. – Я что-то упускаю, верно?

Он обернулся к адмиралу и спросил на ломаном карторранском:

– Разве не для этого нужен флот? Не для возвращения того, что нубревенцы у нас отняли?

Щеки Леопольда подергивались, пока тот говорил, и Эдуан отказался от своих прежних мыслей.

Леопольд действительно может проявить ужасный нрав, особенно когда все адмиралтейство зависит от его прихоти.

Эдуан, резко выдохнув, заговорил. В конце концов, он не мог потерять адмиралов.

– Флот для водных сражений, ваше высочество. Пока что мы не направляемся в Нубревену с целью вести бои, поскольку к тому времени, когда ваши корабли достигнут ее берегов, донья, вероятно, будет в Ловатце.

Щека Леопольда снова дернулась, после чего он обратился к Эдуану:

– Нубревенцы похитили мою невесту, мы должны ее вернуть. Что меняет ее прибытие в Ловатц?

– Двадцатилетнее перемирие, – сказал Эдуан, потирая запястья. – Оно не позволяет иностранным судам причаливать к чужим землям, не имея на то разрешения.

– Я знаю, о чем идет речь в чертовом договоре о перемирии. – Голос принца был практически лишен интонации. – Но у них моя невеста. Это уже нарушение договора.

Эдуан кратко кивнул, хотя и не был полностью согласен.

Он не стал напоминать о пункте договора о перемирии, касающемся заложников, но были и другие вещи, о которых не стоило забывать.

– Но единственный способ достичь Ловатца – «Водные мосты» в Стэфин-Экарте, усиленно охраняемые нубревенскими солдатами.

– И что же прикажете делать? – резко спросил Леопольд.

Адмирал и капитаны разом вздрогнули, за что теперь Эдуан их вовсе не винил. По крайней мере, Хенрик понимал войну, ее стратегию и издержки.

Эдуан сознавал, что это блестящая возможность, которая может больше и не выпасть.

Направив взгляд на принца, Эдуан медленно начал:

– Нам нужен один, самый быстрый корабль во всем флоте. Если нам удастся перехватить нубревенцев до того, как они достигнут своих земель, мы сможем вернуть донью без нарушения условий перемирия… ваше высочество.

Леопольд пристально посмотрел на Эдуана, затем постучал по рукояти рапиры и кивнул ему со словами:

– Приступай. Немедленно.

Так Эдуан и сделал, чем оказались недовольны многие присутствующие. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы перейти от криков и проклятий к планированию военно-морских стратегий. По крайней мере, одно было неизменным – адмирал и его команда скорее всего ненавидели Эдуана, как и все остальные.

Несмотря на то что моряки его игнорировали, Эдуан был доволен составленным планом. Когда он вернулся к повозке, чтобы наблюдать за переноской своего сундука, принц появился у него на пути.

И хотя он улыбался, в глазах веселья не было.

– Спасибо за ваше вмешательство. Оно было своевременным.

Эдуан склонил голову.

Уходя, Леопольд добавил:

– Если у вас есть какие-то дела здесь, займитесь ими незамедлительно. Мы отправляемся менее чем через час.

Эдуан поклонился еще раз, тайная улыбка покалывала его губы. У него были деньги, расположенность принца и возможность отправиться за Сафией.

Могло показаться, что ему и вовсе не нужна эта Ведьма истины, чтобы чего-то достичь.

Эдуан довольно легко нашел нужного ему ведуна Голоса. Ему повезло: ведун жил в паре минут – Эдуан был на месте до того, как часы пробили полпятого вечера. Ему повезло еще больше: у ведуна была зависимость от Камня боли.

Даже с улицы, где воздух пах сточными водами, Эдуан уловил эту слабость в крови ведуна.

Слишком сильная вибрация, за которой следовал мерзкий запах гниения. Кровь зависимых от Камня боли всегда так пахла, и со временем гниение будет преобладать над вибрацией. Под конец из-за Камня боли человек станет настолько безразличен к своим потребностям, что умрет от голода.

Но Эдуану нужно было отправить сообщение, и несчастный был хорошим помощником в этом деле. Эдуан нисколько не сомневался насчет того, на что будут потрачены деньги, – еще до того, как он их передал. Он также знал, насколько быстро Ведун голоса забудет об отправленном сообщении.

Эдуан шагнул в открытую дверь. В комнате стоял один лишь стол, а стена этого уютного местечка, обычно служившая для передачи сообщений, была пуста. Несколько свернутых пергаментов все еще висели на ней, однако они, как и пол, были покрыты толстым слоем пыли.

Единственный потолочный светильник был зажжен, хотя по бледному колеблющемуся пламени было понятно, что жир на исходе.

Это было на руку Эдуану – человеку трудно будет разглядеть его лицо. Однако даже при таком свете он все же натянул капюшон пониже.

Ведун закашлялся, и, когда Эдуан перегнулся за прилавок, он нашел его распростертым на полу – Камень боли пульсировал в открытой ладони, взгляд был затуманен.

Запах гнилой крови ведуна захлестнул Эдуана, он закашлялся и прорычал:

– Вставай, мне требуются твои услуги.

– Лавка… закрыта.

Голос был слишком возбужденным. Вряд ли такой эффект дал всего один камень.

– Если бы она была закрыта, ты бы запер дверь.

Эдуан зашел за стойку, готовый в любой момент рывком поднять ведуна на ноги, или по крайней мере был готов до тех пор, пока не заметил, сколько грязи под его ногтями, и пока не вдохнул запах его кожи, который был даже хуже вони сточных вод снаружи.

Но он все же заставил себя наклониться, схватить владельца лавки за воротник и слегка встряхнуть, отчего камень выпал из ладони.

Пергаментная кожа ведуна натянулась, на лбу выступил пот.

– Мне нужно отправить сообщение, – сказал Эдуан. – И ты сделаешь это прямо сейчас.

Хозяин лавки прищурился, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном.

– Немедленно, – повторил Эдуан. – Или я буду отрезать тебе палец за каждую секунду ожидания. Он швырнул ведуна обратно на пол, а затем ногой отбросил камень. Только тогда мужчина зашевелился.

– Куда отправлять? – Без Камня его голос стал более глубоким, но все еще звучал неестественным.

– Ведуну голоса в Аритванию. – Эдуан наблюдал, как его собеседник с горем пополам поднялся, его колени вихляли, будто он уже несколько дней не стоял на ногах. Наверное, так и было.

– Аритвания по двойной цене. Слишком далеко. – Он вновь попытался заглянуть под капюшон. – И вы должны точно сказать мне место и имя, иначе мое колдовство не…

– Я знаю, как работает твоя магия, – прервал его Эдуан, натянул капюшон еще ниже, положил руку на стилет и стал отбивать ритм. – Сообщение для Хордизо из Познина.

– Хордизо, Познин. Сейчас свяжусь.

– Будь любезен.

– Это… обойдется еще в двадцать пиастров.

– Забавно. – Эдуан резко выдохнул. – Это та же цена, которую я прошу, чтобы сохранить твои пальцы. А теперь приступай, пока мое терпение не иссякло.

Дрожащими руками хозяин лавки схватился за прилавок. Было видно, что его колени больше не выдержат. Однако он начал свое обычное бормотание, и по розоватому блеску вокруг его зрачков Эдуан понял, что тот уходит в мир голосовых чар.

Шли минуты. Пальцы Эдуана ни на секунду не прекращали отбивать ритм. По меньшей мере до тех пор, пока он сам не узнал в нем нубревенскую мелодию «Четыре шага». Тогда он нахмурился и просто сжал в руке рукоять.

– Связь установлена, – сказал ведун и моргнул, розовый оттенок в его глазах потух. – Хордизо готов получить сообщение.

Эдуан облизал губы. Текст он составил, пока бежал мили, отделяющие дворец от причала. Он заговорил на родном аритванском: «Невеста Леопольда Четвертого была похищена, и меня наняли с целью найти ее. Я знаю, что ее похитили нубревенские Ведуны ветра». Эдуан остановился, чтобы владелец лавки мог передать его слова.

Он был весьма умел, поскольку ему удалось передать все, что говорил Эдуан: от сообщения об атаке ведуна Огня до описания побега в мельчайших подробностях. Как и все опытные Ведуны голоса, он был способен говорить на всех языках. Его аритванский был почти таким же беглым, как у Эдуана.

Жаль, что настолько ценная способность была потеряна из-за Камней боли.

Когда Эдуан подошел к концу своего сообщения, Ведун голоса свернул пергамент со словами:

– Я узнал кое-что, скорее всего являющееся тайной, о девушке по имени Сафия. Она – Ведьма истины. Как я должен поступить с этой информацией?

Эдуан намеренно избегал любого упоминания о девице номаци: она не имела никакого отношения к этой истории.

Связной склонил голову набок – он слушал ответ от Хордизо. Предположительно, ответ от отца Эдуана.

В конце концов проводник прочистил горло и озвучил ответ:

– Отлично. Продолжай, как и планировал, но, когда достанешь девчонку, не передавай ее. Сохрани серебряные талеры, сохрани девчонку. Мне нужна Ведьма истины. И не говори никому о деталях ее побега. Если мы останемся единственными, кто знает об этом происшествии, мы сохраним преимущество в охоте на нее. Понятно?

– Понятно, – пробормотал Эдуан.

– Хорошо. Наша девочка попытается выследить донью на расстоянии.

«Наша девочка». Эдуан нервно сглотнул. Ни он, ни его отец не чувствовали прочной связи с ней. На самом деле, Эдуан и вовсе ее невзлюбил. Она улыбалась, когда причиняла боль, и смеялась при виде крови на своих руках.

– Теперь убей связного и начни поиски… – Ведун резко умолк. Его и так болезненно-бледное лицо стало еще белее. Розовый блеск исчез из его глаз. Он прервал связь с Хордизо, осознав, что именно тот только что произнес.

Эдуан вытащил стилет из ножен и двинулся к хозяину лавки.

Тот начал отступать, поднимая руки. Его взгляд метался между Эдуаном и дверью. Он лихорадочно пытался придумать план побега, но в этом не было никакого смысла: Эдуан был намного ближе, чем дверь, и во много раз быстрее своей жертвы.

– Пожалуйста, – взмолился он; его голос дрожал так же сильно, как и руки. – Я никому ничего не скажу.

– Я знаю, – еще один неторопливый шаг, и Эдуан загнал ведуна в угол. Колени его все же подвели – он рухнул, и воздух наполнился запахом мочи.

Эдуан перевел дыхание. Он не мог не понимать, что убийство будет иметь последствия. Те, которых Эдуан старался избегать.

Его взгляд остановился на камне, который он раньше отбросил прочь.

Он немного отодвинул нож. Запах мочи буквально разъедал ноздри.

– Где оставшиеся камни? – прорычал Эдуан.

Ведун не мог произнести ни слова, но его взгляд метнулся к самой нижней ячейке у прилавка. Не убирая кинжала, Эдуан повернул голову в том же направлении и прищурился.

Эдуан встал, чтобы взять камни, и тут ведун попытался сдвинуться с места, что было глупейшей ошибкой. Он успел сделать всего пару шагов, после чего Эдуан ранил его.

Это не было смертельным ранением, порез даже не был особо глубоким – просто предупреждение, удар в плечо. Однако достаточно сильный, чтобы туника оросилась кровью.

Ведун рухнул на пол. Запах мочи усилился, к которому теперь добавился еще и запах дерьма. Однако не было заметно, чтобы этот человек испытывал боль, так что Эдуан теперь был уверен, что где-то на теле был еще один камень.

В два длинных шага Эдуан преодолел расстояние до сейфа, откуда достал мешок с камнями. Открыв мешок и заглянув внутрь, он насчитал семь кусочков кварца. С тем, что на полу, и еще одним где-то у ведуна на теле получалось девять.

Эдуан швырнул мешочек в лежащего со словами:

– Глотай их.

Ведун быстро моргнул, его костлявые пальцы потянулись к кровоточащему плечу, однако было ясно, что он даже не чувствовал рану.

– Глотай их, – повторил Эдуан. – Немедленно.

– Н-но тогда они исчезнут, и больше у меня не будет…

– Дурак. – Эдуан достал второй нож. – Я предлагаю тебе способ сохранить жизнь, а ты волнуешься о запасе камней? Глотай прямо сейчас, или я перережу тебе горло.

Тот все еще сомневался. Эдуан наклонился к нему, зарычав сквозь стиснутые зубы. Несчастный вздрогнул, а затем судорожно стал совать камни себе в рот. Его кадык подпрыгнул. Под кожей мерцал розовый отсвет. Зрачки расширились, и Эдуан знал: он не мог видеть, не мог думать и, что еще важнее, не мог помнить.

Эдуан отшвырнул сапогом последний камень, оставшийся лежать возле безвольной руки владельца лавки. Когда он наконец придет в себя, отчаянно нуждаясь в камнях, у него будет по крайней мере этот.

Эдуан был удовлетворен тем, что связной не будет помнить ни визит Ведуна крови, ни его сообщения. Он в последний раз окинул взглядом грязную комнату и вышел навстречу ветреному и вонючему веньязскому вечеру.

Он снова направлялся к кораблям карторранского флота, но его радость от сегодняшнего успеха уже сменилась отвращением. И тут в ноздри ему ударил знакомый запах.

Отойдя лишь на пару шагов от лавки, он остановился и принюхался.

Запах чистой озерной воды и морозной зимы.

Эдуану помнил запах, но никак не мог понять, кому он принадлежит. Кто бы это ни был, Эдуан уже встречал его, но решил не запоминать. А значит, это вряд ли был кто-то важный.

Пожав плечами, Эдуан натянул капюшон пониже и отправился к своему новому – наиболее щедрому – работодателю.