Глава 15
Магия крови Эдуана вела его и шестерых каравенских монахов в пригороды Веньязы. Эдуан знал в лицо каждого монаха, но лишь одного – по имени. Лекс – старый монах без четырех зубов и с одним глазом.
Они двигались на север. Окровавленный плащ Эдуана привлекал перепуганные взгляды прохожих. В груди было полно зазубренных стрел – придется позже их выдернуть, – а на руках и ногах зияли по меньшей мере десять ран, они заживали слишком медленно. Но он не прекращал преследования.
Затем, посреди скопления постоялых дворов, в сознание Эдуана ворвался запах Ведьмы истины.
Она была здесь, в пределах каких-то ста шагов.
Он тут же бросился бежать, втягивая носом воздух…
И тут ведьма верхом на лошади выехала на улицу впереди него. Было видно, что она в бегах. Он просто указал на нее, монахи кивнули, и началась настоящая погоня.
Тем не менее, как назло, Эдуан был единственным из каравенцев, кто не смог найти лошадь. Шестеро монахов с легкостью «одолжили» скакунов на первых двух постоялых дворах, а в других было пусто. Когда он наконец нашел пегую кобылу во дворе таверны, он по крайней мере на пять минут отставал от других.
Но Эдуан был хорошим наездником, и пегая ему доверилась. Лошади всегда ему доверяли. Вскоре он поскакал вниз по длинному ровному прибрежному тракту и догнал телегу, которая катила на север с такой скоростью, что вот-вот отвалятся колеса.
От телеги исходил едва ощутимый запах Ведьмы истины, и Эдуан увидел валявшееся там покрывало из пальмовых листьев.
Его губы растянулись в довольной ухмылке. Это покрывало было сделано из жил саламандры, и, если бы она осталась под ним, Эдуан никогда не поймал бы ее запах.
Она допустила ошибку.
Вскоре Эдуан обогнал телегу с ее паникующим возницей, и они с пегой несколько минут скакали одни, несясь на предельной, сумасшедшей скорости.
Потом впереди возникла башня – темное пятно на фоне ночного неба. Эдуан, возможно, и не заметил бы ее, если бы не шесть белых накидок рядом с каменными руинами, и если бы не восемь лошадей без всадников, которые галопом двигались к Эдуану.
Когда Эдуан направил кобылу в волны, первый из восьми скакунов промчался мимо. Потом один за другим, пронеслись остальные, в суматохе разбрызгивая морскую воду.
Кобыла Эдуана, казалось, решила последовать примеру пробежавших мимо лошадей, так что ему пришлось отпустить ее. С всплеском ступив ботинками в воду, он побежал по песку.
Но Эдуан был лишь на полпути к башне, когда шестеро каравенцев обогнули ее и скрылись из виду. Несколько мгновений спустя четыре силуэта приземлились на той же невидимой стороне развалин. Ведуны ветра.
Эдуан позволил себе прошипеть бранное слово, быстро выдохнул, домчался до башни и обежал ее вокруг. Его встретил порыв ветра, и едва Эдуан успел схватиться за каменный выступ маяка, чтобы удержаться, как мимо него пролетели двое монахов в центре торнадо из воздуха и воды. Их тела отбросило на двадцать шагов, пятьдесят… Потом они безвольно упали на песок и, вероятно, долго еще не могли встать.
Но такая атака, как эта, не могла быстро повториться. Ветер утих, кружа над неглубокими волнами, а Эдуан поднялся на ноги и помчался вокруг башни.
Два монаха с мечами боролись с тремя Ведунами ветра, вооруженными саблями. Волны разбивались об их колени. Монахи, казалось, почти не замечали этого, но ведуны Ветра…
Единственная причина, почему их еще не убили, – магия, позволявшая отлетать в сторону и уклоняться от клинка. Но еще несколько минут, и каравенцы начнут побеждать. Они образцово владели оружием.
Так что Эдуан оставил эту задачу им, а сам оказался у стертых кривых ступеней. Запах Сафии доносился сверху, и Эдуан начал подниматься по винтовой лестнице.
Но он поднялся только на один виток лестницы, обложенной белым камнем, когда старый Лекс свалился прямо к его ногам. Его единственный глаз был широко открыт, а лицо побледнело. Казалось, он не замечал Эдуана.
Эдуан схватил монаха за плащ.
– Что случилось?
Монах вздрогнул, будто сбросив оцепенение. Сморщенная татуировка вокруг его отсутствующего глаза растянулась.
– Кар-Авены, – прохрипел мужчина Эдуану. – Я их видел. Мы должны отступить.
– Что? – попятился Эдуан. – Это невозможно…
– Кар-Авены! – настаивал Лекс все громче. Даже с яростью. Он завопил, перекрывшая звон мечей, вой ветра и шум волн: – Отходим! – Выдернул свой плащ из рук Эдуана и скатился вниз по ступенькам.
Эдуан в ужасе наблюдал, как другие монахи подчинились приказу Лекса, вложили свои мечи в ножны и осторожно попятились назад, подальше от Ведунов ветра.
– Глупцы, – зарычал Эдуан. – Глупцы!
Пролетев вверх последние несколько ступенек, он заметил, что монахи на пляже также прекратили борьбу. Они и в самом деле отступали, их рты были разинуты, а глаза не отрывались от крыши.
Эдуан достиг верхней площадки… и тут же остановился.
Даже он, никогда не веривший в легенду о Кар-Авене, почувствовал, что не может вдохнуть, настолько был поражен увиденным.
Там была девчонка номаци, вся в черном, она низко присела. Рядом с ней возвышалась Сафия в белом платье.
Казалось, будто время остановилось. Эдуан жадно впитывал каждую деталь необыкновенного зрелища.
Девчонка номаци держала абордажную саблю, сверкавшую серебристой дугой, черное платье ведьмы Нитей развевалось, вторя движениям… Вилы Сафии, направленные вниз, расплылись пятном темного железа, а изорванный подол белого платья колыхался на ветру.
Это был круговорот совершенного движения. Тот, кто несет свет, и тот, кто дарует тьму, тот, кто дает начало жизни и приносит мрак конца. Все рождения и завершения.
Это был символ Кар-Авена.
Кар-Авен.
За эти мгновения, когда сердце замерло, а увиденное никак не могло уместиться в его голове, он позволил себе задуматься, возможно ли, что эти две девушки, сотканные из лунного и солнечного света, – мифическая пара, которую когда-то защищали в его монастыре.
Но затем девушки расступились, и позади них возник Ведун ветра. Он сгорбился, будто слишком устал, чтобы драться, лицо было скрыто в тени, пальцы сжимались и разжимались, пока воздух медленно собирался к нему.
Эдуан проклинал себя. Конечно, эти девчонки будут выглядеть как Кар-Авены, если вокруг них спирали воздушных потоков.
– Назад! – крикнула Ведьма истины, разбивая иллюзию. – Не двигайся!
– Или что? – пробормотал Эдуан. Он был готов шагнуть вперед.
Но ответила на вопрос девчонка номаци:
– Или мы тебя обезглавим, ведун Крови.
Брови Эдуана поднялись.
– Можете попробовать.
Он сделал шаг, по привычке принюхиваясь, пытаясь учуять запах ее крови…
Но он до сих пор ничего не чувствовал.
– Я сказала – назад! – Сафия ринулась на него, наставляя вилы. – Убирайся от…
Ее голос сорвался, так как Эдуан взял под контроль ее кровь. Он был достаточно близко, чтобы зафиксировать ее на месте.
Это была самая простая из возможных манипуляция с кровью, хотя давалась она отнюдь не легко. Потребовалось еще больше энергии и внимания, чем для бега на высокой скорости. Он должен был изолировать компоненты ее крови и удерживать их. Один за другим, он толкал их вниз, чтобы они не могли ускользнуть.
Тело Сафии напряглось, она вытянула вилы, как копье, и открыла рот. Она будто попала в ловушку времени. Даже ее глаза не двигались. Как и кровь, и все органы.
Эдуан метнулся к Сафии. Когда он был уже готов забросить ее себе на плечо, Ведун ветра начал действовать.
Его руки взметнулись вверх, и они с Сафи вылетели из башни в ревущем потоке ветра. Вихрь отбросил Эдуана назад, к краю.
Вилы Сафии со стуком упали рядом с ним, и Эдуан потерял контроль над ее кровью.
Ее крики прорвались сквозь вой ветра.
– Ноэль! Ноэль!
Эдуан ринулся вперед. Сафия была сейчас на высоте десяти футов и продолжала подниматься, ее ноги и юбка бешено вращались. Если Эдуан поторопится, то сможет прыгнуть в воздушную воронку Ведуна ветра.
На него кто-то бросился. Он упал на бок, катясь по земле, пока девчонка номаци не пригвоздила его к месту.
Воздух вырвался из его легких. Щеки были располосованы о шершавую от ракушек поверхность, наконечники стрел вонзались глубже в его грудь.
В следующее мгновение Эдуан развернулся, пытаясь ухватить запястье или локоть, которые он может легко сломать, а его магия машинально пыталась найти кровь, чтобы заблокировать противника.
Но пальцы Эдуана схватили лишь воздух, магия ничего не нашла, а девушка уже откатилась от него к краю башни.
Она спрыгнет. Эдуан знал, что она спрыгнет.
Так что он тоже вскочил на ноги и понесся за девушкой по имени Ноэль.
Она достигла края маяка и прыгнула.
Эдуан сделал то же самое.
Они падали. Вместе. Так близко, что Эдуан мог схватить ее, если бы захотел.
Но она словно знала, что так будет. Словно так и планировала.
Во время падения, которое длилось не больше секунды, она обвилась вокруг него. Ее ноги сплелись с его, меняя местами тела.
Эдуан ударился спиной о песок – так сильно, что в глазах потемнело, – и смутно почувствовал, что девушка упала рядом. Наконечники стрел впились еще глубже. Он отбил себе ребра, легкие. Все болело. Спина, руки, почки – все было повреждено.
Он был уверен, что позвоночник также сломан.
Такое с ним случилось в первый раз.
Затем волны омыли кожу. Дыхание возле него затихло. Эдуан подумал, что услышал бы его, если бы девушка осталась жива.
Но внезапно он почувствовал взрыв боли в своей груди.
Куда сильнее, чем боль от ран. Глаза распахнулись. Рукоять его собственного стилета торчала прямо из сердца. Плащ и хитон были слишком грязными, чтобы можно было разглядеть, течет ли кровь, но он знал, что так и было. Она пульсировала быстрее, чем работала его магия.
Но он не сможет вынуть нож. Он ничего не сможет сделать, потому что не может пошевелиться. Его позвоночник совершенно точно был сломан.
Эдуан поднял взгляд, кружащийся мир расплылся… а затем сложился в лицо.
Лицо из теней и лунного света, на расстоянии вытянутой руки. Губы девушки дрожали при каждой попытке вдохнуть. Короткие волосы трепетали на ветру. Самый обычный, не магический бриз, подумал Эдуан.
Кроме них двоих, никого не было ни видно, ни слышно. Они были единственными, кто остался на поле боя. Во всем мире.
Затем его взгляд упал на розоватый Камень боли, висевший у нее на шее. Его свечение уже почти исчезло, и Эдуан мог видеть по напряженному выражению ее лица, по блестевшему на коже поту, что она пострадала. Сильно.
Тем не менее, она все-таки сумела отстегнуть тесак Эдуана от ремня. А затем занесла оружие над его шеей, удерживая на весу.
Лезвие дрожало, почти касаясь кожи.
Она поразила его стилетом в сердце, а теперь собиралась обезглавить, как и обещала.
Но затем тесак замер. Девушка по имени Ноэль съежилась, и ее Камень боли вспыхнул мягким розовым и полностью померк.
С ее губ сорвался стон. Она чуть не повалилась вперед, и Эдуан увидел рану на ее правой руке. Ткань была в пятнах крови. Крови, запах которой он должен был чувствовать.
– У… тебя… нет… запаха, – выдавил он. Он чувствовал только свою, хлынувшую изо рта, горячую кровь, стекающую по зубам. – Я не могу почувствовать запах… твоей крови.
Она не ответила. Казалось, она полностью сконцентрировалась на том, чтобы удержать тесак.
– Почему… я не могу почувствовать твой запах? Скажи… мне. – Эдуан сам не был уверен, что хочет это знать. Если она отрубит ему голову, он умрет. Это была единственная рана, с которой Ведун крови не мог справиться.
Тем не менее, он никак не мог перестать задавать этот вопрос.
– Почему… – И тут изо рта у него брызнула кровь, заляпав гладкую сталь тесака. Щека девушки покрылась алыми каплями. – Почему я не могу…
Она отвела лезвие от горла. Неаккуратно – оно резало кожу, будто ведьма слишком устала, чтобы удерживать оружие. Тем не менее, она отвела его.
И пронзенное сердце Эдуана затрепетало. Это было странное чувство – смесь облегчения и смущения, поднимавшаяся изнутри, как кровь, заливавшая его рот. Она не собиралась убивать его. Эдуан понятия не имел, почему.
– Сделай это, – прохрипел он.
– Нет. – Она резко качнула головой. Налетел порыв магического ветра. Он откинул волосы с ее лица, и Эдуан заставил себя отметить каждую его деталь.
Он не в состоянии почувствовать запах ее крови, но он запомнит ее. Будет помнить ее округлые скулы, совсем не гармонирующие с квадратным подбородком. Будет помнить длинный нос и бледные веснушки. Большие, чуть раскосые кошачьи глаза. Короткие ресницы. И узкий рот.
– Я буду охотиться за тобой, – прохрипел он.
– Я знаю. – Девушка уронила тесак на землю и оперлась на грудь Эдуана, чтобы вернуть себе вертикальное положение. Его ребра хрустнули, а желудок, на который давило ее колено, сжался. Она была тяжелой, и его внутренности сдавило под ее весом.
– Я убью тебя, – продолжал он.
– Нет. – Глаза девушки сузились. – Я… – Она закашлялась. Потом вытерла рот. – Я… так не думаю.
Похоже, в эти слова она вложила все свои силы. И почти с сожалением снова обхватила рукоять стилета.
И протолкнула нож глубже в его сердце.
Вопреки отчаянному, неистовому желанию Эдуана, вопреки инстинктам, кричавшим, что ему во что бы то ни стало нужно остаться в сознании, его веки полузакрылись. С губ сорвался стон.
Его тело стало невесомым. Звук шагов по воде удалялся.
Когда его глаза наконец открылись снова, девушки нигде не было видно, а он не мог повернуть голову, чтобы оглядеться.
Затем волна захлестнула его пеной.
Он потерпел неудачу.
Он проиграл.
Эдуан не мог вспомнить, когда такое было в последний раз. Если его отец когда-нибудь об этом узнает… Этого нельзя было допустить.
Но хуже всего было то, что он попал в руки Ведьмы Нитей, кровь которой ничем не пахла. И теперь он обязан ей жизнью.
Почему она пощадила его? Глупая, глупая женщина. Он ненавидел ее за это.
Тем не менее, в эту ночь сломанных костей и разбитых сердец оставалось маленькое утешение – Ведьму истины по имени Сафия все еще нужно найти. И Ноэль тоже.
А Эдуан был еще жив и мог сделать это.
